Саламандра (СИ) - "полевка" - Страница 291

Вскоре Сканд с Лексом догнали процессию, которая только выбралась за пределы города. Как всегда, Шарп был во главе колонны, а Кирель на своем паланкине посередине, в окружении монахов. Охрана, гости и часть патрициев кучковались, похоже, в произвольном порядке. Чаречаши и сопровождающие его воины выделялись крупными ящерами песчаного окраса. У имперцев такие крупные ящеры были только у Шарпа и Сканда. У остальных патрициев и воинов ящеры были несколько мельче.

Лейшан первый заметил Лекса за спиной мужа и свистнул Чаче, чтобы тот обратил на это внимание. Чаречаши бросил разговор с кем-то из знати и придержал ящера, чтобы отстать и встретить брата по пути. Но Сканд не дал остановиться для разговоров и провел Лекса до носилок Киреля, велев оставаться рядом с ним. Середина колонны всегда считалась самым защищенным местом. Сканд поприветствовал Киреля и отправился к Шарпу в голову колонны.

Лекс подъехал к носилкам и увидел, что в паланкине вместе с Кирелем возлежит и Гаури. Цветочек имел вид вальяжный и крайне самодовольный. Он просто светился от осознания собственного величия. Кирель, увидев Лекса, приподнялся на локте и с интересом рассматривал переноску для Ламиля. Лекс даже отогнул край переноски, чтобы показать ему спящего ребенка. Кирель довольно улыбнулся, его, похоже, полностью удовлетворило увиденное. Взамен он погладил Гаури по бедру и, просунув руку ему под одежду, сжал сосок. Гаури изогнулся и томно застонал. Кирель сразу склонился над ним и одарил весьма жарким поцелуем, нимало не стесняясь людей, которые, впрочем, упорно делали вид, что ничего не видят.

Лекс посмотрел в голову колонны. Там, возле Шарпа и Сканда, ехал Пушан и беззаботно смеялся какой-то шутке. Потом посмотрел на насмешливого Киреля и очень довольного Гаури. Цветочка просто распирало от собственного величия, он с такой небрежной ухмылочкой посмотрел на Лекса, что тому стало смешно. Тоже нашел чем гордиться! Но только вот сам Цветочек явно считал иначе, он теперь взирал на Лекса с брезгливой улыбочкой, как на попрошайку или самозванца, которого поставили, наконец, на место.

Лекс почесался и решил, что, пожалуй, стоит поехать вперед. В конце концов, чего это Сканд один радуется жизни, а он здесь глотает пыль? Но стоило ему отъехать от паланкина Первосвященника, как к нему подъехал братик Чача.

— Как же ты такое допустил? Почему твое место занял этот бледный прыщ? — Чача усмехнулся, — я прямо тебя не узнаю, раньше ты никогда не позволил бы, чтобы хоть кто-то был выше тебя. Или ты решил избавиться от неудобного любовника, чтобы он не мешал тебе вернуться домой?

Лекс сделал вид, что ничего не слышит. Дернул поводья у самочки, понуждая ее прибавить шаг, но Чаречаши схватил ее за узду и, приблизившись вплотную, горячо заговорил вполголоса:

— Качшени, маленький мой, поехали домой! Вспомни, как тебя все любили! А хочешь, будешь моим младшим мужем, как Кирель у Шарпа? Я даже разрешу, чтобы второй ребенок был от тебя! Поехали домой! Вернись ко мне, радость моего сердца! Когда я вернулся домой и не услышал твоего смеха, я понял, что потерял не просто братика, а свое сердце! Качшени, не будь таким жестокосердным, я весь мир брошу к твоим ногам!

— Я теперь Лекс! — рыжик дернул повод, желая уехать как можно дальше, но Чача держал его цепко, — Чани, пойми, это все промысел богов! Так должно было случиться, чтобы я прибыл сюда, но стал супругом не первого старшего брата, а второго. И пытаться уговорить меня бросить мужа, это все равно, что уговаривать восстать против богов! Ты с ума сошел!

— Чего это ты шипишь на моего мужа? — Сканд вклинил Шу между ящером Чаречаши и самочкой Лекса, — опять пытаешься подсунуть ему своего Лейшана? У того, как я смотрю, зубы выросли, можно заново выбивать!

— Я хотел посмотреть на спящего Ламиля, — Чаречаши скривился, как от зубной боли, — но мой брат такой злой, совсем не жалеет мое сердце. Оно и так уже разбито на кусочки!

Лекс закатил глазки и погладил ребенка по спинке, тот потянулся во сне и заурчал, как котенок. И хотя за суетой и шумом большой кавалькады звука не было слышно, но вибрация пробегала по телу, как от мобильного телефона в режиме вибрации. Лекс засмеялся и, потянувшись, достал мешочек с засахаренными фруктами. Кто бы что ни говорил, но настроение улучшилось.

— Кто бы мне сказал раньше, что младший в седле будет так эротично выглядеть? — Чани кивнул Лейшану, и тот подъехал ближе, — может, посадим наложников в седло и устроим скачки? Это будет услада для глаз! Нежные пальчики, хрупкие ручки, которые управляют ящерами? Стройные ножки, которые сжимают бока чудовищ, которые их могут сбросить и затоптать! Победа нежности над злобной силой? Смотри, как мой братик оседлал Сканда и тот повинуется ему! Ну разве он не прелесть?

— Я тут подумываю, какому следующему слову научить Ламиля? — Лекс злобно ухмыльнулся, — что бы ты хотел услышать из его уст: «пошел вон» или «дурак»?

— Ты так со мной не поступишь! — обиделся Чача и поджал губы, — я так тебя люблю, а в ответ только злобные укоры! Почему ты на меня злишься?

— Ты даже не представляешь, на что я готов пойти, когда злюсь! И лучше тебе этого и не узнать никогда!

Лекс придержал самочку, чтобы поравняться с паланкином Киреля. Стоило только самочке отъехать, как Шу сразу начал шипеть на ящера Чачи, тот в ответ зло разевал пасть, но наездники придерживали своих ящеров, чтобы не допустить драки. Монахи пропустили Лекса и опять сомкнули свои ряды, отсекая всех остальных. Кирель насмешливо поднял брови и незаметно подмигнул ему. Хорошо, что на горизонте появились две сторожевые башни, охраняющие спуск в старый город.

Лекс закинул несколько цукатов в рот и опять почесался. Тревога снова поднималась внутри. Лекс огляделся и попытался представить, чего стоит опасаться возле Киреля. На них могут напасть? Или все дело в Гаури, который, похоже, нафантазировал себе невесть что… С моря потянуло соленой водой, запахом подгнивших водорослей и рыбы. Пожалуй, стоит проведать таверну у пирса, там была такая славная жареная рыбка. Но почему-то мысли об еде не могли отвлечь. Лекс тревожно оглядывался. Когда они приблизились к спуску, его тревога уже передалась и монахам из окружения. Наверное, именно поэтому они чуть не убили молодого парня, который бросился к Лексу.

Симпатичный парень размахивал руками, как старому знакомому, и довольно улыбался. Лекс присмотрелся, он напоминал кого-то, но рыжик мог поклясться, что раньше его не видел. Он бы не пропустил такого красивого парня. Статный, широкоплечий, в яркой, явно недешевой одежде, с палантином, перекинутым на плече, как у вольного человека, и короткой дубинкой у пояса, как у монаха. Лекс еще присмотрелся. А потом заметил тугую косу за спиной и небольшие золотые сережки, которые носили исключительно младшие мужья. Парень, смущенный таким пристальным разглядыванием, скромно потупился, но сразу же улыбнулся!

— Зюзя! — Лекс едва не свалился с ящера, — Зюзя! Ты ли это? Иди сюда, дай я тебя потискаю! О боги, как ты изменился! И похорошел! Да тебя не узнать! Только чего ты такой светленький? Я думал, что ты на море будешь темный, как подгорелая лепешка!

— Я недавно перелинял! — сообщил Зюзя и подошел ближе, — еще не успел в море выйти! У нас столько новостей! Теперь в семье вместо одного старого шлюпа четыре новеньких баркаса! У свекра и трех братьев по кораблю! Они на них капитаны, мы теперь ищем дом побольше, чтобы было где разместить и семью, и наемных матросов! А еще, у нас Милка беременная! Тарис говорит, как начнется сезон штормов, вытащим баркас на берег и будем все вместе яйцо греть! Чтобы мальчик был сильным! А потом купим еще баркас и я там буду главным! Представляешь? Я буду капитаном! Свекр говорит, что сильный младший — опора семье, а не бесполезный балласт!

— Это мода такая в империи, чтобы младшие выглядели как старшие? — Лейшан подъехал ближе и принюхался, — или старших стали отдавать младшими мужьями в брак?

— Нет, не сомневайся, он младший! — Лекс погладил Зюзю по голове, — он раньше был наложником у Пушана.