Саламандра (СИ) - "полевка" - Страница 290

В глазах Козюля появилось сомнение и Лекс решил не давить на упрямца.

— Подумай до нашего возвращения, и вечером мы поговорим еще раз, — Лекс оглядел притихших мальчишек, — это касается всех младших. Кто мечтает стать наложником, ему надо только сказать, и Тиро отведет того в заведение, где научат петь и танцевать, а еще раздвигать ноги перед тем, кто за вас больше заплатит. Но только вспомните Зюзю, каков бы ни был ваш хозяин, у наложника всегда есть шанс оказаться в борделе.

Мальчишки загомонили, а потом, вздрогнув, стали группироваться вокруг четверки учеников-стекловаров, ища среди них защиты от подобной судьбы. Лекс ухмыльнулся и продолжил.

— Нет, силой вас туда не погонят. Вы — наши воспитанники, и мы будем заботиться и воспитывать всех вас, — Лекс потянулся и погладил отрастающие волосы на маленькой голове, — мы дадим достойную работу и место, где вам будет безопасно жить. Но просто, вдруг кто-то мечтает, как Козюль, прожить свою жизнь, лежа на спине. Когда всех занятий в жизни — это поесть и потрахаться.

Дети загомонили и, успокоившись, начали улыбаться. Крин и Мэл сразу скомандовали всем отправляться мыться и переодеваться к завтраку. Дети, как стайка воробьев, бросились исполнять команду старших, чирикая на ходу о том, что видели и слышали. Нубийки плавно поднялись и посмотрели на Лекса тяжелым нечитаемым взглядом. Лекс сразу приосанился.

— А вы — не младшие. В этом доме девок выдают замуж и тогда дают вольную. Найдете себе мужей, вот тогда и поговорим, а пока будьте послушными. Хотя мне все равно хочется поговорить с вами. Мне кое-что интересно, и я надеюсь, вы удовлетворите мое любопытство! А теперь завтракать!

Лекс помчался на кухню, там уже расселись за столом воины, которые тоже все слышали и теперь заинтересованно переглядывались. Сканд занял свое место во главе стола и смотрел, как Лекс отдает распоряжения по дому.

— Тиро, магистратура сегодня уже работает, так что переоформляй Зи и Зу. Крин, если посуда из глины закончилась, то стоит купить еще тарелок. Мальчики должны рисовать дальше. Чтобы научиться, нужно время. В саду есть песчаные дорожки, пусть учатся там рисовать ровные линии и одинаковые кружочки и листочки. Смотри, вот такие, — Лекс подобрал уголек и нарисовал на столе, где будут кушать младшие, несколько линий и окружностей, как в тетради для чистописания. — У кого будет получаться лучше всего, позже допустишь к рисованию, а остальных — растирать краски и помогать при обжиге. А Лиру давать любые тарелки и кувшины. Я показал его тарелку Кирелю, и он остался очень доволен!

— Тиро! — Лекс развернулся к управляющему, который внимательно за всем наблюдал, — где медные браслеты, помнишь в самом начале мы их взяли в гильдии ювелиров? Их надо найти — пришло их время! Приеду вечером, покажу ученикам эмаль!

— Рарх! — Лекс бросился к другу, — ты сделал приспособление для гончаров? Хорошо! — Лекс схватил Рарха за плечо, а сам обратился к Крину, — не забудьте сделать то, что я вам поручил во время праздников! Завтра надо будет позвать их к нам домой. Пусть возьмут хорошей подготовленной глины для кувшинов. Я покажу им следующее знание. — Лекс посмотрел на Рарха и улыбнулся ему, — а для тебя у меня есть следующее задание.

Лекс подошел к дальнему столу и подозвал еще и Сиша, а потом стал рисовать игрушку — лошадку-качалку. Только в этом мире она выглядела как ящер-качалка. Деревянная фигурка с сиденьем и на изогнутых полозьях. Потом он пририсовал фигурку человечка, который держится за голову игрушки, и приступил к объяснениям.

— Ламиль растет подвижным ребенком, ему нужны игрушки. После этой поездки такая качалка будет очень хороша. Не обязательно, чтобы ящер был очень похож на настоящего, главное, чтобы он был устойчивым и не было заусенцев! На сиденье прикрепите кусок кожи, как седло. Так будет надежнее для ножек. А Сишь пускай вырежет несколько маленьких фигурок ящеров. Не таких маленьких, как шахматы, а так, чтобы ему было удобно брать их в руки! А еще, надо сделать качели, и не только для Ламиля. Спроси у Тургула, какие он сделал мне возле города Тили-мили.

Лекс, закончив командовать, плюхнулся на скамью возле Сканда и пододвинул к себе тарелку. Ма села рядом и, приняв Ламиля, начала его кормить.

— Ма, ты останешься дома, — Лекс посмотрел на растерянную кормилицу и решил объясниться, — дорога будет тяжелая, я не хочу, чтобы у тебя молоко пропало от усталости. Когда Ламиль проголодается, я накормлю его кашей или хлебом. Поверь, я это умею делать! Мы приедем вечером усталые и голодные, вот тут ты и покормишь Ламиля, как положено. Так что сегодня отдыхай и играй со своей дочкой.

Кормилица довольно улыбнулась и посмотрела в сторону, там, на руках одной из девушек сидела маленькая девочка, чуть больше Ламиля, и сосредоточенно жевала кашу. Сканд хмыкнул, но продолжил так же молча есть свою кашу. Лекс поймал его заинтересованный взгляд и почесался.

— Я очень благодарен тебе, что ты со мной не споришь и доверяешь моему мнению. Мы обязательно поговорим во время дороги, и я тебе все поясню, а пока давай поторопимся с выездом, что-то мне беспокойно сегодня.

— Я не считаю нужным вмешиваться в твое ведение хозяйства, — Сканд усмехнулся, — твой дом — твои правила! Но когда мы выедем из дома, слушайся меня беспрекословно. Договорились?

— Да, — Лекс кивнул и засунул в рот первую ложку каши, а потом подумал, — я всегда послушный! А в случае чего, ты всегда можешь меня отшлепать, как тогда… — Лекс улыбнулся, — в подвалах Колизея!

— Лучше не напоминай! — Сканд встал и поправил член в складках килта, — а то мы никуда не поедем…

Во дворе седлали ящеров. Сканд велел оседлать самочку для Лекса. Олива принесла на выбор несколько палантинов, разных по ширине. Лекс выбрал самый широкий и длинный. Он связал концы, перекинул узел за спину и петлю через плечо, потом забрал Ламиля и посадил внутрь. Неожиданно оказалось, что носить так ребенка очень удобно. Ламиль почти сидел и оставалось вытащить ему руку и поправить край палантина, чтобы улучшить ему обзор. При этом он был прижат к Лексу всем телом и легко контролировался при практически свободных руках. Ребенок покрутился немного и, довольный, затих, наслаждаясь теплом тела Лекса и крепкими объятиями.

В ворота постучали. Это был монах верхом на ящере, он спрашивал, поедет ли Лекс или Императорскую чету будет сопровождать один Сканд. Муж сразу подсадил Лекса, и заодно проверил, как закреплено седло и мешочек с едой. Тиро переживал рядом, но помалкивал, уж больно решительно был настроен рыжик. Сканд вместо ответа монахам велел открыть ворота и отправляться в дорогу. Ученики Лекса недовольно смотрели вслед упрямому рыжику, но он раздал им задания на день, и надо было повиноваться.

Их успокаивало только присутствие монахов. Они будут сражаться и за Лекса, и за Ламиля, не щадя ни чужих, ни своих жизней. Чудеса, которые сопровождали этого необычного человека, давно поставили его выше всех живущих. Если бы Кирель знал, что монахи при выборе, кого спасать, Лекса или его, без сомнения начнут спасать избранного, то Первосвященник задумался бы об этом. Хорошо, что вслух в этом никто не признается, чтобы защитить огненноголового сына Саламандры. Что монахи умели делать лучше всего, так это хранить свои секреты в глубине своих сердец.

Лекс даже не думал, какой переворот вызвал в умах и душах окружающих, и спокойно правил своей самочкой. Монахи сообщили, что процессия с императорской семьей уже отправилась в путь, и теперь их стоит догонять по дороге. Сканд стегнул Шу и тот, взревев, распугал прохожих на улицах, где велась тщательная уборка. Жители убирали не только свои дома, но и улицы перед ними. Бегали дети, поливая из ведер брусчатку и зазевавшихся прохожих, и только увидев синего ящера генерала и его спутников, замирали и почтительно кричали им приветствия.

Ламиль вначале смотрел по сторонам, но вид одинаковых стен вскоре его утомил, и он улегся на своем ложе, прижатый к Лексу. Рыжик погладил его свободной рукой и начал напевать песенку, пытаясь подобрать слова этого мира. Поскольку здесь было много свистящих и шипящих звуков, вскоре песенка стала смахивать на утренний пересвист летающих ящерок. Но Ламилю этого хватило, чтобы сладко заснуть, похоже, покачивание при беге самочки его убаюкало сильнее колыбельной.