Саламандра (СИ) - "полевка" - Страница 257

Хозяин попытался накрыть стол скатертью, но Лекс уселся за деревянную столешницу и, положив руки на стол, потребовал лакриц, мяса и пива. Хозяин заведения моргнул в тяжелых раздумьях, а потом коварно улыбнулся, глядя на растерянного Чаречаши, и, кивнув головой, сказал, что сейчас все будет. Так и случилось, пока Чача с другом уселись напротив Лекса и Сканда, на стол стали выставлять тарелки со всякой снедью. Возле Сканда и Лекса уселись центурионы, а возле повелителя рыжих сели его воины, поэтому получилось, что на одной стороне стола сидели имперцы, а с другой стороны сидели рыжие друзья-соперники-родственники. Лекс подхватил с ближайшей тарелки фаршированного кальмарчика и откусил половину.

— Вкушно! — почавкал юный аристократ и засунул в рот остаток кальмарчика, — и пива! Темного! Нет, светлого! А, давайте оба!

Лекс подставил оловянный кубок ближайшей девушке с кувшином пива и сразу отхлебнул пенку. Служанки продолжали заставлять столы снедью, но Чаречаши смотрел на Лекса, хлопая квадратными глазами, как ребенок на писающего единорога, в совершенном обалдении. Лекс, увидев тарелку с лакрицами, сразу вцепился в нее двумя руками. Сканд привстал на скамье и щелкнул пальцами, подзывая хозяина.

— За все, что сегодня будет выпито, съедено, разбито и потискано, плачу я, — Сканд хмыкнул и подмигнул румяной служаночке, — все-таки, гостя дорогого принимаю!

В зале стало заметно веселее. Послышался гул мужских голосов, за другие столы воины садились вперемешку, не смотря, свой-чужой, а служанки заметались с удвоенной скоростью. Лекс оглянулся и увидел монахов, они невозмутимо стояли по углам таверны и напоминали каменные статуи. Лекс присмотрелся, монахи стояли в ключевых точках большого помещения и, конечно, возле лестницы, поэтому рыжик расслабился окончательно, случись что, они его вытащат…

— И мясо съешь? — не поверил Чаречаши и помахал куском жареного мяса перед носом Лекса.

Лекс перехватил руку брата за запястье и откусил большой шмат. Рыжие воины удивленно зашумели, а Лекс удержал руку Чачи, не желая расставаться с недоеденным, стоило проглотить один кусок, как он вцепился зубами в остаток мяса и вырвал его из разжавшихся пальцев.

— Ты осторожнее корми его с руки, — Сканд хмыкнул и подхватил себе кубок с пивом, — как бы он пальцы тебе не откусил. Он, когда голодный, ест все подряд, совсем как молодой ящер, только успевай пальцы выхватывать из пасти.

Чаречаши отдернул руку и растерянно облизнул пальцы, а Лекс уже запустил свои в миску с лакрицами. Они были не крупнее мадагаскарских тараканов, помнится, в Таиланде к пиву они были круче чипсов, хотя думать о них, как о сухопутных креветках, было приятнее. Лекс довольно заурчал и стал сдирать хитиновый покров, добираясь до сочной мякоти. Они были обалденные! Нежные, мясистые, немного острые, ровно настолько, чтобы захотелось запивать их пивом. Во второй раз Лексу вместо светлого налили темное пиво, и лакрицы с ним стали еще вкуснее!! Лекс от восторга застонал и прикрыл глаза. Это было волшебно!

Его стону вторил кто-то еще. Лекс открыл глаза и присмотрелся. Лейшан сидел с осоловевшими глазами и сжимал оловянный кубок настолько сильно, что тот, потрескивая, смялся у него в руках, как пластилиновый.

— Смотри, не кончи от восторга, — Лекс кинул в Лейшана лакрицей, и тот перехватил ее и засунул в рот, не очищая, — а что ты там ешь? — Лекс присмотрелся, перед Лейшаном не было ни тарелки, ни крошек от еды, — ему больше не наливать! Его от пива уже, похоже, развезло!

Лекс ткнул пальцем в сторону Лейшана, а воины по соседству рассмеялись.

— Не делай так больше… — выдавил из себя рыжий громила.

— Как именно? — удивился рыжик, — так? — Лекс облизал палец, а потом немного пососал его, — или так? — Лекс отхлебнул пива и слизнул пенку с губ, при этом призывно улыбаясь.

Лейшан опять застонал и сжал до конца кубок, так, что пиво выплеснулось на стол, девушки сразу метнулись с полотенцами, чтобы спасти тогу Лекса.

— Держи себя в руках! — возмутился Лекс, — лучше закусывай! Будешь себя так вести, Сканд тебе оставшиеся зубы выбьет! И вообще, не отвлекай меня от лакриц, я сюда за ними пришел!!

Лекс опять зарылся в тарелку и теперь слушал, о чем треплются соседи. Но теперь Чаречаши пристал, он хотел узнать, почему его брат свои волосы обрезал. Теперь вступил Сканд, он очень красочно рассказал, как Лекс выскочил на арену и завалил двоих ящеров, получил свободу и выбрал себе новое имя, а в благодарность богам оставил на арене свои волшебные волосы. Так что теперь Лекс имеет право ходить с кинжалом. Он, как гладиатор, получил это право, выиграв на арене. Чаречаши не поверил, Лекс на него даже обиделся.

— Ты не веришь, что боги меня любят? — рыжик отодвинул пустую тарелку и вытер руки о протянутое полотенце, — не спорь с богами! Они могут и рассердиться. Только божье вмешательство помогло мне на арене, — Лекс погрозил брату пальцем, — все, кто помогает мне, получают исполнение своих заветных желаний, а тех, кто пытается испортить мне жизнь, они наказывают!

— Вспомним Теланири, к примеру, — Сканд довольно ощерился, — пока он домогался моего мужа, боги отобрали у него реки, и теперь его город становится похожим на призрак. Или пираты? Они пытались похитить Лекса, и что в итоге? Их непобедимая эскадра затоплена у наших берегов, а казна в нашей сокровищнице.

— За Лекса! — имперцы подняли кубки с пивом и взревели, как боевые ящеры перед нападением.

Чаречаши потребовал объяснений. Он уже слышал историю, как его брата пытались похитить пираты, ему об этом рассказывали очевидцы. Те самые, которые были вместе с ним на корабле Дорбаган, и он как-то не связывал нападение Армады пиратов с попыткой похищения нежного младшего. Лекс даже застонал, ну, очень не хотелось, чтобы его имя связывали с пиратами, но, похоже, история, перевранная несколько раз, становится правдой.

Но Сканд начал издалека. Он рассказал, что Лекс изобрел требушеты, а потом с их помощью поджег неприступный город Теланири. Его рассказ подхватили его командиры, они очень красочно рассказывали, как деревянный город закидали горящей смолой. Как горел город, и как армия вместо войны занялась спасением погорельцев. Сканд таскал мясо и запивал пивом, не забывая в самых красочных местах стучать оловянной чашей по столешнице. По рассказам очевидцев, Лекс получался чем-то средним между феей огня и огнедышащим драконом, который умеет поджигать что угодно задним выхлопом.

И вот тут к рассказу приплели Теланири. Лекс искренне хотел заткнуть уши, чтобы не слушать бред восторженных самцов, но вместо этого приходилось выпивать и закусывать. Похоже, бравые вояки перепутали реальность с театральным выступлением. И тут Сканд напомнил всем о пирате, который изображал из себя честного торговца и требовал возмещения убытков за деготь и смолу. По свидетельству опять-таки очевидцев, побитый молью корабль братьев превратился в могучий фрегат, полный кровожадных пиратов. По рассказам, Ширахх оказался едва ли не правой рукой и любимым братом адмирала Армады. И под конец Ширахх поклялся отомстить красивому младшему, по вине которого он понес убытки.

Дальше рассказчики пропустили, когда и как Лекс попал в старый город, но обстоятельно рассказали о пожаре в порту, который устроил Ширахх, чтобы иметь возможность без помех украсть восхитительного рыжика. Как следом за похитителем бросились галеры и как голый Лекс разделался с вооруженным до зубов пиратом. При этом рассказчики начинали капать голодной слюной, расписывая, как Лекс изгибался, воюя с Шираххом, как нырнул в воду, и потом сверкал совершенным телом, пока вытирался и переодевался. Лекс даже растерялся, как бы, из офицеров там был только Пладий, а судя по рассказу очевидцев, то едва ли не вся армия Сканда.

Потом опять рассказ вернулся к Теланири. Как тот приехал свататься, но Сканд его опередил и валял по кровати прекрасного мужа несколько дней без остановки. А в это время боги развернули реки, забрав у недостойного все, что он имел. А тут и пираты подскочили мстить за Ширахха, и опять прекрасный избранный любимец богов обратил огненную мощь требушетов им на головы. И в итоге, за три дня весь флот пиратов сгорел, а захваченные пираты дожидаются своей участи в тюрьме Колизея.