Саламандра (СИ) - "полевка" - Страница 223

— Сканд! — взвизгнул рыжик и уселся голой попой в сундук, — у меня сегодня много дел! Мало того, что я не выспался, так ты опять все у меня натер! И вообще, если у тебя такие аппетиты, то давай время от времени меняться местами, так, чтобы не только у меня попа утром гудела!

— Можно подумать, у тебя аппетиты меньше! — надулся муж, — ты же сам хотел! А я просто не мог тебе отказать в удовольствии!

— Так что, будем меняться? — Лекс с интересом посмотрел на Сканда, — я ради этого все дела заброшу! Только скажи, что готов! А то у нас равный брак только на словах! Надо выполнять взятые на себя обязательства, ты же согласился на равные отношения… это нечестно, почему только моя попа…

— Обязательно, когда-нибудь, — Сканд дошел до сундука и, чмокнув рыжую макушку, ловко вытащил из-под него длинное полотнище, — но только не сегодня. У меня тоже много дел сегодня. Вот, например, я уже пару дней не тренировался, надо размяться и проверить, что там в казармах происходит. Так что, как только, так сразу… Не сиди в сундуке, не мни вещи!

Лекс с интересом смотрел, как Сканд ловко наматывает между ног что-то среднее между трусами и памперсом, и натягивает сапоги. А потом, потянувшись всем телом, первым выскочил из комнаты. Рыжик только хмыкнул ему в спину. Слово было сказано, осталось только подловить подходящий момент. Лекс еще порылся в сундуке и нашел штаны, которые принадлежали Сканду. Может, он их и надевал раньше, но на нем Лекс штанов еще ни разу не видел. Штаны были великоваты для рыжика, но если выбирать между тесными и просторными, то однозначно, свобода движения была сегодня важнее, чем аппетитно обтянутый зад. Подхватив еще и свежую тунику, Лекс отправился в купальню, стоило смыть с себя следы ночных баталий.

На улице только-только начало светать, а во дворе было самое настоящее побоище. Сканд гонял воинов, которые должны были в скором времени вернуться в строй. Они нападали на него по несколько человек, а Тиро комментировал, в чем именно они совершили ошибку и как следует поступать, чтобы группой победить одного. Мальчишки все еще таскали воду на кухню и каждый раз замирали, как суслики, когда очередной боец катился по пыли от Сканда.

Бэл вышел из своей комнаты. У него в руках был таз, из которого он вылил воду и отжал тряпки. Он выглядел уставшим, размял шею и отправился на кухню. Лекс сразу догнал его и пристал с расспросами, как дела. Уставший Бэл сообщил, что у Тургула все хорошо. Язык отрос, теперь он ругается целыми днями, глаза уже сформировались и не сегодня-завтра центурион сможет все видеть. Лекс сразу предложил зайти и поговорить с пациентом, чтобы он вел себя, как взрослый, но Бэл покачал головой, отказываясь от помощи, а потом пояснил, что новая кожа уже формируется под коростой и вызывает зуд. Именно он и является основной причиной недовольства центуриона. Как только короста отвалится, так сразу Тургул станет спокойнее. Лекс повздыхал, не зная, чем помочь, а потом отправился к Броззи, чтобы тот поберег силы, они ему сегодня понадобятся.

Сканд наподдал деревянным мечом по заднице очередному нападавшему и довольно рыкнул, явно красуясь перед Лексом. Рыжик закатил глаза и томно спросил у Тиро, как скоро будет завтрак. Домоправитель довольно хмыкнул и отправился внутрь дома, распорядиться, чтобы начали накрывать столы. Сканд уселся во главе стола почти голым, ну нельзя же считать за одежду прообраз трусов**? От него пахло потом и мускусом возбужденного самца. Лекс сосредоточенно жевал кашу и делал вид, что страстные взгляды мужа ему совершенно неинтересны. Ему и на самом деле было интереснее, получится ли сделать булат с первого раза, или он что-нибудь забудет или перепутает, и тогда придется начинать все сначала.

К окончанию завтрака во двор зашли «левый» и «правый» центурионы Тургула. Правый все еще был без ноги, но при помощи приятеля передвигался достаточно шустро. Они хотели узнать, как дела у их командира, но в ответ получили усталое раздражение от Бэла. Но стоило им попытаться прорваться в комнату, как Бэл наподдал им по шеям и выкинул на улицу без всякого стеснения. Центурионы удивленно растерли могучие шеи и, поправив килты, решили прорваться внутрь силой, тут пришлось вмешаться Сканду, чтобы они вели себя уважительно с женихом их командира. Центурионы вконец растерялись. С одной стороны, было стыдно получить отпор от младшего и согласиться с поражением, но с другой стороны, воевать с младшим, который, как выяснилось, официальный жених… М-да…

Их сомнения развеял тот же Сканд, он отвлёк их, поинтересовавшись, как дела в манипуле в отсутствие командира. Центурионы вытянулись и стали докладывать, как сдали на хранение в порту требушеты и передислоцировались обратно в казармы в ожидании дальнейших распоряжений. Сканд сказал, чтобы они сделали штук десять требушетов «на будущее». Для этого воины должны сами выковать себе гвоздей и скоб и позаботиться о древесине для деревянных частей. В глазах воинов зажегся азартный огонек, и они уже почти совсем были готовы покинуть дом Сканда, но тут «левый» центурион попросил разрешения взять на штандарт* манипулы «знак саламандры». Мол, дважды их центурия ходила под командованием Саламандры — и дважды она приносила им победу, и они хотели бы иметь отличительный знак на штандарте. Сканд призадумался и спросил у Лекса, что он думает по этому поводу.

— Делай, как хочешь, — пожал плечами Лекс и отправился во двор тиранить Броззи, мальчишек и не вовремя подвернувшегося под руку Крина.

Лекс сразу развил бурную деятельность. Мальчишки притащили кирпичи и глину, и Лекс принялся объяснять Броззи, а заодно и Крину, как правильно делать домну для плавки руды. Одновременно с этим рассказывал, какие должны быть размеры и как устанавливать меха, чтобы при плавке они могли создавать надлежащую температуру. Броззи устанавливал кирпичи, Крин месил глину, а Лекс тыкал пальцами и объяснял, почему надо делать так, а не иначе. Вскоре в свежей печи, установленной на земле прямо посреди двора, развели костер и засыпали уголь. Мальчишки принесли ведро с рудой и несколько ведер с углем, и были отправлены подальше. Наступало время секретов.

Лекс притянул за ухо рыжего ученика и стал объяснять ему, как по цвету пламени определять температуру и в какое время следует начинать засыпать руду, чередуя ее слоями древесного угля. Крин пыхтел у мехов, а Лекс показывал ученику, как все должно быть. Как разрушается пустая порода и освобождается металл. Зачем нужен древесный уголь, который при такой температуре просто тает, как сахар в воде. Как определить, что металл выплавился из породы и можно прекращать плавку. Лекс отправил Крина отдыхать и обедать, а сам ходил вокруг печи с Броззи и опять проговаривал с ним все, что произошло. Каких размеров должна быть печь и сколько каменного угля было высыпано для плавки. В какой последовательности потом засыпалась руда и в какой пропорции к руде был древесный уголь. Было бы проще записать, но Лекс не знал местной письменности, а писать как колдуны при свидетелях не хотелось. Именно поэтому Лекс раз за разом повторял вслух весь процесс, стараясь все запомнить.

Броззи сменил Крина, отпуская того отдохнуть и подкрепиться, потом Крин присоединился к работе у мехов. Работа по выплавке продолжалась весь день, а вечером Лекс велел Броззи принести кувалду и частично разрушить отстроенную печь. При этом сам щипцами доставал оплавленные куски металла. Он только однажды видел, как занимались плавкой руды во дворе вот таким примитивным способом. Тогда печь делали из саманной глины и шамота, который делали из обожжённой ранее глины, процесс изготовления печи был долгим и Лекс решил упростить процесс, сделав печь из уже обожжённых кирпичей.

Из печи достали несколько кусков металла. Это было так называемое губчатое железо. Его надо было перековать, прежде чем использовать дальше. Лекс подвязал фартук и взялся за щипцы, а Броззи с удовольствием подхватил кувалду и принялся за ковку. Лекс только успевал подтаскивать к наковальне куски горячего металла. В процессе ковки от металла отлетало все лишнее. Куски металла оставались красными и пластичными, а прилипшие угольки и спекшийся камень разлетались мелким крошевом во все углы. Перекованные куски складывались в самый большой тигель, который нашелся в кузнице