Осколки старого мира (СИ) - Нетылев Александр Петрович - Страница 60

— Как именно Лефевр начнет атаку? — спросил ученый, — Он просто без объявления войны высадит войска на берегах Идаволла?

— Едва ли, — покачала головой женщина, — Скорее он попытается сперва решить дело одним стремительным ударом.

— Мы можем использовать это, — заметил Килиан, — Все, что нам нужно, это три вещи. Первое, адепты Лефевра должны узнать координаты Гмундна. Второе, отец должен осознать опасность того, что они доберутся дотуда. И третье, кто-то из нас должен оказаться в числе тех, кого отправят помешать им.

Под «кем-то» он, разумеется, подразумевал себя. И даже не особенно скрывал это.

Кто еще может справиться с этой задачей?

— Мне необходимо встретиться с Первым Адептом, — неохотно заметил чародей, — Он должен быть готов сыграть свою роль, когда придет время. Кроме того, нужно понять, когда именно Лефевр нанесет удар. У него есть агенты в Идаволле?

— Точно не знаю, но почти уверена, что есть, — развела руками Ильмадика.

— Тогда мы должны следить за новостями из дворца. Узнаем, к какому событию он мог бы приурочить атаку, и сможем повлиять на вероятности, чтобы она сложилась выгодным нам образом. Столкнув Лефевра и Идаволл, мы останемся настоящими победителями.

— Прекрасно, — вот теперь Ильмадика по-настоящему улыбнулась, — Знаешь… Я рада, что ты со мной.

От этих слов Килиан почувствовал себя окрыленным.

Тремя днями ранее…

— Я еще перепроверю данные, — рассказывал Килиан, — Но в целом, очень похоже, что я нашел нужное место. Можно передавать информацию Герцогу и начинать готовиться к экспедиции.

Ильмадика слушала, не отрываясь. Чародей рассказывал ей, как расшифровал координаты Гмундна. Подробно, обстоятельно. Силясь заслужить ее одобрение.

Одобрение и восхищение.

— Если повезет, то мы успеем туда раньше, чем адепты Лефевра, — продолжал он, — Но рассчитывать будем на то, что нам все же придется сражаться с ними без тебя. Как я понимаю, Лефевр пока не знает о нас. Это дает нам преимущество…

— Что тебя гложет? — спросила вдруг Владычица.

Килиан недоуменно посмотрел на нее.

— В смысле?

— Тебя что-то гложет, — ответила Ильмадика, — Что-то, о чем ты не хочешь думать. И ты гонишь от себя эти мысли, вновь и вновь говоря о том, что уже давно понятно и тебе, и мне.

Чародей улыбнулся. Порой он забывал, что общается с божеством.

— Да. Есть то, о чем я думать не хочу. Лана.

— Кто это? — нахмурилась богиня.

— Девушка-эжени, которая помогает мне бороться с адептами Лефевра… Потому что доверяет мне.

— А, — вспомнила Ильмадика, — Та, что влюблена в твоего брата.

Килиан вздохнул:

— Да. Та, что влюблена в моего брата. Но меня волнует совсем иное. Что будет с ней, когда мы победим? Ведь узнав, что я обманывал ее все это время, она уже не поверит, что твое освобождение сулит миру что-то кроме нового глобального катаклизма.

Усилием воли он старался оставаться в рамках логики и расчета. Но внутренне ему было гадко и противно уже от трех слов в этом рассуждении. Я. Её. Обманывал.

— Иными словами, когда ты освободишься, она с большой долей вероятности станет нашим врагом. Если мы столкнемся в бою, то я смогу без труда уничтожить ее. Но я не хочу этого.

— Жаль, что она не прислушается к тебе, — как-то отрешенно заметила Ильмадика, — Я бы очень хотела видеть столь примечательную даму в своем ордене.

— Этого не будет, — покачал головой юноша, — Если бы я знал заранее… Какой она будет; то попробовал бы с самого начала убедить ее, что не все Владыки несут лишь разрушение… Но теперь уже поздно.

Он устало потер переносицу.

— Я скорректировал вероятности, чтобы её не включили в отряд, который отправится на поиски Гмундна. Четыре раза. Но я чувствую, что этого недостаточно.

— Не всего можно добиться магией, Килиан, — мягко заметила Владычица, — Иногда нужно просто… смириться. Ты очень многого добился; ты обучаешься быстрее любого из моих адептов как в эту эпоху, так и в предыдущую. Но есть вещи, которые неподвластны даже тебе.

— А ты?.. — спросил юноша, — Ты можешь помочь с этим?

Она покачала головой:

— Если такова судьба, то это случится. Так или иначе.

Килиан молчал. Он привык видеть свою Владычицу всемогущей, — пусть даже разумом он прекрасно понимал, что на самом деле это совсем не так. Но в этот раз она не могла ему помочь.

Никто не мог.

— Если ты теперь решишь отступить… То я пойму, — серьезно сказала женщина, — Я понимаю. Она дорога тебе. И ты не хочешь причинять ей вреда. Если ты решишь, что она для тебя дороже, чем я…

— Этого не будет, — повторил чародей, — Я принял решение. И я не отступлюсь от него. Я обещал, что я освобожу тебя. И я освобожу тебя.

— Спасибо, — ответила она, — Ты самый лучший из моих адептов.

Но в этот раз даже такие, столь желанные слова не помогали ему не чувствовать себя дерьмом.

Настоящее время…

— Здравствуй, Килиан. Наконец-то я вижу тебя своими собственными глазами.

Странным образом чародею показалось, что вживую Владычица Ильмадика еще прекраснее, чем в субреальности его сознания. Объективно это было явно не так: ни потеки мутной жидкости неведомого состава, ни бледность и истощенность от высасывания жизненных сил еще никому красоты не добавляли. Но эта трогательная беззащитность, с которой дрогнули босые ноги, ступив на железный пол… И в то же время — это неуловимое ощущение достоинства, позволявшее ей держаться по-королевски, даже будучи обнаженной.

Любой, кто увидел бы её, не усомнился бы, что перед ним богиня. Настоящая. Вечная. Великая. Всемогущая. Несравненная.

Казалось, что кроме нее Килиан не видит ничего и никого. Его силы иссякали, перед глазами плыло. Но странным образом лик Владычицы он видел по-прежнему четко и ясно. Он видел, как она потянулась и мотнула головой. А затем подошла к соседней капсуле.

— Знаешь, Лефевр, — задумчиво произнесла она, воздев ладонь над прозрачной крышкой, — Ты мог бы чуточку поменьше плевать вниз, когда сидел наверху.

Килиан не видел, что произошло. Лишь какой-то отблеск красного света. Странный булькающий звук, какой бывает, когда пытаешься произнести что-то, будучи с головой погруженным в воду. Что это был за звук?.. Кажется, он догадывался, но догадка ускользала. В глазах темнело, и мысли путались.

Ожоги, нанесенные халифом, постепенно убивали его. А Ильмадика уже шла к следующей капсуле. Кажется, она говорила что-то еще заключенному там божеству, но ученый уже не мог расслышать ее слов.

«Держись»

В чувство его привело прикосновение женской руки. Казалось, электрический разряд пронзил все тело ученого. Он застонал и задергался, но в следующее мгновение осознал, что боль уходит.

Его раны заживали.

Разлепив веки (когда он вообще успел закрыть их?), Килиан уставился на склонившуюся над ним Ильмадику. Он чувствовал себя здоровым и бодрым, как не чувствовал себя уже очень давно. Раскаленная кольчуга валялась рядом, разорванная пополам. Остатки одежды дымились, но ожогов под ними как не бывало.

— Ты меня не покинешь, — в голосе богини прозвучала властность и уверенность… с каким-то едва различимым оттенком сексуальности. «Ты мой» — как бы говорил этот голос, — «Навсегда».

Что ж, Килиан был совсем не против.

— Я не знал, что ты способна исцелять, — произнес чародей и тут же укорил себя за глупость. Она же Владычица; конечно же, она способна на многое, о чем он не знал.

Ильмадика рассмеялась, — впрочем, беззлобно и не обидно.

— Человеческое тело — мой храм и мои владения. Даже если ты лишишься рук, я смогу дать тебе новые. Даже лучше старых. Ты разве не знал? Это Я наделила Владык бессмертием. Я придумала, как сделать нас неуязвимыми даже для такой непреодолимой силы, как Время. Поэтому мы не стареем: я сделала себя и остальных такими, что мы не состаримся никогда.

Владычица чуть улыбнулась, склонив голову набок: