Программист в Сикстинской Капелле (СИ) - Буравсон Амантий - Страница 50

Да, я, кажется, не ошибся: девочка прониклась музыкой Вагнера. Теперь понятно, откуда у Доменики столь не свойственная для эпохи барокко склонность к романтизму в композиции. Теперь я мог логически обосновать то дежа вю, возникшее при прослушивании арии Филомелы, которую Доменика сочинила как вставной номер для оперы «Пандиониды» Альджебри, который чудом не забраковали из-за несоответствия стандартам. «В Неаполитанской Консерватории за композицию мне давали смычком по рукам», частенько говорила Доменика, когда её просили сыграть что-либо из её сочинений. Хоть позднюю классику я всегда недолюбливал, но в данном случае элементы романтизма на великолепном фундаменте старинной неаполитанской школы казались просто алмазами на роскошном бархате.

 — В тот день мы возвращались из музея. Крёстная предложила зайти к ней домой. Жила она с братом, в небольшом доме где-то на окраине. Помню, что мне сразу не понравился её брат, он был страшным, похожим на Коршуна из какого-то спектакля, который мы недавно смотрели.

 — Джакопо Фратти, так ведь его звали?

 — Да, кажется, Джакопо. Он постоянно махал руками и вопил какие-то непонятные для меня слова. Потом… дальше я уже смутно помню.

 — Постарайся вспомнить, Доменика, это очень важно, — я взял её за руку и несильно сжал.

 — Мы пошли в какой-то сарай, наподобие того, в котором стоял отцовский «Феррари»…

Да уж, подумал я без капли зависти, лишь с иронией. Кто-то в шесть лет на «Феррари» разъезжал, а кого-то до одурения таскали по автобусам и троллейбусам.

 — Что было дальше?

 — В углу стоял какой-то шкаф с лампочками… Рядом с ним маленький телевизор. Джакопо сказал, что покажет интересный мультик. Только сначала надо было куда-то приложить палец…

 — Что?! — почти в голос вскричал я.

Кошмар. История повторяется. Неужели тоже брали отпечатки?

 — Прекрати меня перебивать, а то я ничего не вспомню!

 — Да, прости.

 — Я приложила палец к стеклу… В телевизоре появились белые буквы, которые куда-то ползли. Потом мне стало нехорошо. Я подумала, что это аллергия на рыбок в аквариуме, который стоял недалеко от шкафа…

 — Что ты чувствовала?

 — У меня заболела голова и поднялась температура. Только помню, как крёстная кричала мне: «Доменика! Доменика, вернись!!!». Потом в глазах потемнело. Я, кажется, упала в обморок…

О, Боже! Да ведь это то же, что случилось со мной тем жутким понедельником десятого июня! Значит, мы оба зарегистрировались на каком-то злосчастном сервере, который находится в восемнадцатом веке! Только вот где, троян его побери!

 — Когда я очнулась, то увидела Алессандро Кассини, которого приняла за отца, и рядом с ним незнакомую женщину, которая утверждала, что её зовут Катарина Кассини. Сначала я подумала, что мне всё это снится. Признаюсь, я далеко не сразу поняла, что нахожусь не у себя дома.

Спокойно, Саня, давай рассуждать логически. Предположим, хотя звучит это как бред, что после регистрации произошла квантовая телепортация материи в пространстве и времени. С большим упрощением рассмотрим это явление как передачу данных с клиента на сервер. Итак, клиент А находится в Питере в двадцать первом веке, клиент Д — в Риме в двадцатом веке.

С временным перемещением всё понятно. Осталось разобраться с пространственным. Если не учитывать погрешность, то перебросило нас обоих примерно в одну и ту же точку — а именно, в Ватикан. Если предположить, что передача прошла успешно, то «данные» были отправлены прямиком на сервер. Который и находится… в Ватикане. О, нет, неужели столь «тёмные» и опасные дела творятся в самом сердце Рима?!

 — Ты опять завис, сколько можно?!

 — Я не завис, я думаю. Знаешь, похоже, что кто-то и правда мутит воду прямо под носом у Папы. Тебе не кажется странным тот факт, что нас из разных точек перебросило в одну? Конечно, можно рассматривать это как случайность, но почему бы не рассмотреть для начала детерминистические варианты?

 — Не понимаю тебя. Ты хочешь сказать, что источник наших с тобой бедствий находится в Ватикане?

 — Это одна из версий. Но вот только кому могла бы понадобиться машина времени?

 — Понятия не имею. Ты считаешь, что это машина? Не проявление чёрной магии?

 — Магия — это самое последнее, что я буду рассматривать как причину. Я склоняюсь думать, что источник нашего перемещения именно машина, быть точнее — квантовый компьютер. Судя по тому, что мне позапрошлой ночью рассказал Стефано, я догадываюсь, кто является её создателем.

 — Кто же? — поинтересовалась Доменика.

 — Альберто Прести. Гений, переросший эпоху.

 — Точно. Маэстро Прести, до того, как уехать в Неаполь, много лет служил в Ватикане, только никто так и не понял, кем.

 — Вот видишь? Всё сходится. Предположительно, в те годы Прести проектировал в Ватикане квантовый компьютер. Конечно, звучит бредово, особенно в восемнадцатом веке, но мы пока не должны отвергать эту теорию. Иногда логика и здравый смысл друг другу противоречат. Осталось только выяснить, кто заказчик этого поистине опасного изобретения и возможно ли нам вернуться обратно на клиент.

 — Что-то всё так запутано, — в задумчивости сказала Доменика.

 — Ничего, распутаем. Но пока что моя гипотеза такова. Тебя отправили на удалённый сервер. Как и меня. Только вот ума не приложу, каким образом работает эта система.

 — Какой сервер? Что это вообще такое? — спросила Доменика.

 — Это главный компьютер, к которому подключаются все остальные для приёма и передачи данных. Как правило, сервера выглядят как шкафы до потолка.

 — То есть… Это он и был там, в углу?

 — Не думаю. Мне кажется, компьютер Джакопо — скорее, тонкий клиент*.

 — О нет, на сегодня с меня достаточно новых непонятных слов. Греческий куда проще было учить.

 — Сколько иностранных языков ты знаешь? — удивился я.

 — Греческий, латынь, французский и английский. Последнему меня научил его высокопреосвященство.

 — Искренне восхищён твоими познаниями, Доменика, — прошептал я, не удержавшись, чтобы не поднести её руку к своим губам и поцеловать её.

 — Не приставай, — очаровательно улыбнулась моя печальная муза.

 — Но почему? Тебе неприятны мои поцелуи? Почему ты вчера ответила на них?

 — Я не должна была… Это… минутная слабость, за которую мне стыдно.

 — Ты не любишь меня, да? — предположил я. — Тебе нравятся полноценные парни, а не такие как я?

 — Нет, не говори глупостей, Алессандро. Не оскорбляй мои чувства к тебе.

 — Но тогда я не понимаю, — совсем расстроился я, не зная, что и подумать. — Может быть ты — клятвенная дева*?

 — Я не дева, — мрачно усмехнулась Доменика.

 — Знаю я. Ты скорпион, — я решил перевести тему.

 — Нечего обзываться! — обиделась Доменика.

 — Что ты, я и не думал тебя обзывать. Но ты ведь родилась в ноябре, так ведь?

 — Да, и что?

 — Под созвездием Скорпиона.

 — Ах, ты об этом! Да, точно. А ты, Алессандро?

 — В июне.

 — Значит, под созвездием Диоскуров. Как Стефано с Карло, — вновь улыбнулась Доменика.

Обсуждать дальше тему неприятия близости я не посмел, дабы не оскорбить чувств возлюбленной. Я понимал, что нравы того времени не приветствовали отношения до брака, но сделать предложение прямо сейчас — казалось безумием. В самом деле, кто я такой? Нищий, безработный кастрат с никому не нужным техническим образованием и даже без жилплощади. В то время как моя прекрасная Доменика была достойна стать женой по меньшей мере какого-нибудь герцога или даже короля.

 — Что случилось, Алессандро? — обеспокоенно спросила Доменика, дотронувшись до моего плеча. — Ты чем-то расстроен?

 — Трудно сказать, — честно ответил я.

 — Ты ожидал, что я девственница? — с грустью вздохнула Доменика.

 — Поверь, для меня это не играет никакой роли. У каждого свои тараканы и скелеты в шкафу.

 — То есть, тебя это совсем не волнует?