Милосердие (СИ) - "kakas" - Страница 55

Да к черту.

Наспех ополоснувшись, он выходит из ванной и, накинув на плечи чужой халат, спускается вниз. В гостиной горит только ночник, который стоит тут еще со времен детства Карла: мальчик иногда мучился от бессонницы, отчего слонялся по первому этажу в поисках тихих игр. Рик не знает, почему до сих пор не убрал светильник.

Ниган спокойно дремлет на спине, рядом мокрым пятном расползается пакет с растаявшим льдом. Рана на губе еще не зашлась плотной коркой, отчего терапевт машинально приоткрывает рот, не желая ее тревожить. Его рука выскользнула из-под старого пледа и свисает с дивана. Выдохнув, Граймс садится на корточки и подхватывает расслабленные пальцы.

Всегда так по-детски спокойно спит.

Он не знает, зачем, но коротко целует сухие фаланги. Борода щекочет их, отчего спящий мужчина легко дергается. Граймс аккуратно укладывает ладонь на живот, сгибая чужую руку в локте и пряча ее под плед. Растаявший лед отправляется в раковину, на месте влажного пятна лежит кухонное полотенце. Лейтенант неслышно пробегается рукой по полкам: в полумраке ничего не видно, а где лежат на новой кухне ватные тампоны, он не помнит. Махровый клетчатый халат Нигана кажется невероятно огромным: Рик то и дело путается в нем, карманы расположены слишком низко. Он старается не перецепиться через подол, а потому машинально одергивает полы.

Почему-то ему приходится сделать над собой усилие, чтобы приложить смоченный антисептиком ватный диск к разбитой губе. Граймс внимательно следит за чужим дыханием, не желая разбудить терапевта и тем самым раскрыть себя. Потихоньку засохшая кровь смывается, становится видна ранка. Рик зачем-то щурится и рассматривает ее перед тем, как пройтись тампоном в последний раз. Для него не становится неожиданностью, когда Ниган все же открывает глаза; возможно, он хотел, чтобы так и было. Мужчина медленно моргает, его зрачки сужаются. Он смотрит на Граймса с выражением собственного превосходства, а тот отвечает ему спокойным снисхождением.

Их обоих бесят эти характерные выражения лиц друг друга.

— Пойдем наверх?

Но Граймс отрицательно качает головой, гибко подтягиваясь и садясь на чужой живот. Он наклоняется ниже, чувствуя, как пальцы зарываются в его волосы на затылке. Губы терапевта соленые, с кислым привкусом антисептика, но это не мешает голодно вцепиться в них, как происходит всегда, когда Рик хочет его слишком сильно. Ниган скользит рукой под халатом, оглаживая шрамы на боках и ребрах, сминая бедро и, не находя белья, мягко щипая низ живота. Вязкая дремота все еще держит над ним власть, а оттого Ниган почти что вслепую щупает, трогает, царапает. Рика будто бьет жар: он горячно прижимается к чужому телу, сдергивает плед на пол, тянет за белье.

— Черт, ты как с цепи сорвался, — голос терапевта хриплый; он давится словами, стоит Граймсу прижаться мокрыми пальцами к его паху.

Рику кажется, что он на время потерял способность связно говорить и мыслить. Все, чего ему хочется, так это вжаться в тело под собой, ощущая, как упираются в кожу твердые соски и поросль жестких волос. Лицо уже все мокрое от слюны — он зарывается им в пахучую шею Нигана, медленно сгибая чужие ноги в коленях и прижимаясь напряженным стволом между ягодиц. Граймс чувствует, что его будто хотят оттянуть за шкирку, но это все где-то далеко, за гранью его понимания — он настойчиво толкается внутрь, безуспешно пытаясь сдержать сдавленный стон.

Его движения рваные, напористые, и если бы Ниган не обхватил его руками, то диван заходил бы ходуном, скользя по дощатому полу. Терапевт запрокидывает голову, но Граймс тянет его обратно, сталкиваясь губами и зубами. Он кусает, толкается, сдавливает пальцы до красных следов на коже — Рик вцепился в Нигана, как одичавшая собака вцепляется зубами в кость. Горячая струйка ударяется о живот — мужчина под ним прерывисто кончает, тяжело дыша и все также продолжая сдавливать лейтенанта в мертвой хватке. Тот бьется о него, забывая о том, что все прекрасно слышно и эти хлесткие шлепки могут разбудить сына. Рик чувствует влажное прикосновение губ к своему подбородку и почему-то спускает именно из-за этого. Он резко оседает, все еще рефлекторно сцепляя пальцы до тупой боли. Ниган мягко отдирает их от себя; его ноги разъезжаются в стороны, и если бы Граймс был немного спокойней, то заметил, как подрагивают чужие колени.

— Да что с тобой, блядь, происходит, — терапевт с силой давит на затылок и Рик, сползая ниже, утыкается носом в его грудь.

Дышать как-то тяжело; Граймс прикрывает глаза и даже не сдувает полезшие в нос волосы — задача кажется непосильной. А может, ему нравится это ощущение легкой щекотки. Пальцы копошатся в его кудрях, дергают жесткие завитушки, зачесывают их назад и вновь ерошат.

— Рик?

— Я не знаю.

Он замолкает; слова куда-то ускользают, да и сказать нечего — Граймс и впрямь не знает, что происходит и почему он позволяет этому происходить. Он чувствует себя школьником, который опозорился перед всем классом, не в силах объяснить учителю значение какой-нибудь элементарной формулы. Да только класс пустой, а учитель спрашивал что-то другое.

Внезапно рука Нигана останавливается — Рик дергает головой, хмурясь.

— Да что такое, — терапевт несильно шлепает Граймса по щеке и продолжает делать это снова и снова, пока тот нехотя не поднимает голову. Лейтенант подслеповато щурится; он выглядит дезориентированным. — Черт, такого я еще не видел.

Но Рик не отвечает и принимает прежнюю позу. Он чувствует себя сытым, удовлетворенным и спокойным. Мужчина поднимает плед с пола и накрывает их обоих. Халат вытолкнут за пределы дивана. Ладонь терапевта замирает над всклоченной макушкой.

— Не делай так.

— Что?

— Опусти руку.

Ниган удивленно вскидывает брови, но все же зарывается пальцами в слипшиеся от пота волосы. Спустя пару минут Граймс засыпает — его мерное дыхание убаюкивает, и Ниган прикрывает глаза. Терапевт проваливается в сон, все так же сжимая жесткие кудри в кулаке и не выпуская загривок.

______

* Для каждого региона или страны имеются свои «стандарты красоты» для драгоценных металлов, никак не зависящие от их качества (проба может быть одна и та же). И если в странах СНГ наиболее привлекательным считается червонное золото, для США эталоном является желтое золото с лимонным отливом.

========== Глава XXVII ==========

Граймс прикрывает за собой входную дверь и, стоит ему преступить порог дома, как в ноги летит тяжелая лопата. Она с грохотом приземляется у носков ботинок, еще какое-то время раскачиваясь на черенке. В лицо бьет прохладный весенний воздух — сильный сквозняк шевелит зачесанные назад волосы.

— Привет, детка, готов поработать руками?

Рик вешает куртку на крючок и вопросительно смотрит на терапевта. Тот привычно ухмыляется и, дергая лейтенанта за шлевки брюк, тянет к себе.

— Прямо сейчас?

— Прямо сейчас.

Граймс бы соврал, если бы сказал, что его не гложет гадкое чувство вины за все произошедшее. Однако ему сложно понять, где именно он оступился: когда позволил другим людям вторгнуться в их жизнь, когда потребовал от Нигана слишком многого или когда… использовал его? Воспоминания о последнем вызывали едкий стыд. Он не мог объяснить своего вожделения и оттого оно казалось ему чем-то сродни болезни. А разве немощью можно гордиться?

Мужчина поднял лопату с пола и, не глядя в глаза, сжал древко.

— Что нужно сделать?

— Ну, я уже так устал ездить в свой офис и ждать, когда ты наконец-то займешься кабинетом, что решил немного ускорить процесс. Как думаешь, сможешь справиться с траншеей до утра?

— А проект?

— Готов. — Ниган достал из кармана сложенный чертеж и помахал бумажкой перед лицом лейтенанта.

Граймс закуривает и спрыгивает в распечатанную дыру, зияющую на задней стене гостиной. Он неторопливо включает специальное освещение, подносит к садовому прожектору чертеж и внимательно осматривает планировку. Ему требуется совсем немного времени, чтобы рассчитать масштаб и натянуть между колышек нити разметки.