немедленно тянется к моему поясу, расстегивает и стягивает брюки с боксерами по ногам, высвобождая член свободно пружинить, и напряжение немного спадает.

— Черт.

Я шиплю сквозь стиснутые зубы, когда она неожиданно проталкивает меня между

своих губ и проходится языком по головке. Бедра сжимаются сами по себе, и я убираю

волосы с ее лица, придерживая их на макушке, когда легонько толкаюсь к ней бедрами, медленно, но уверенно трахая эти восхитительно пухлые розовые губы.

— Боже, Либби, — задыхаюсь я, когда она всасывает меня до задней стенки горла.

Она проталкивает так далеко, как может, пока не срабатывает рвотный рефлекс, и я

чувствую, как напрягается ее рот вокруг меня.

Я так долго не протяну.

Член практически готов разорвать ее, как торнадо пятой категории, и не думаю, что

я буду способен отступить.

— Либби...

Мое предупреждение — это задыхающийся стон, который только провоцирует ее

еще больше. Она поднимает руку к яйцам и перекатывает их кончиками своих нежных

пальцев, стимулируя двигаться к точке невозврата.

Закрыв глаза и мягко положив руку ей на голову, я быстро раскачиваюсь, пока не

взрываюсь в ее горле.

Но она не жалуется.

Не то чтобы хоть когда-то жаловалась.

Вместо этого она принимает каждую каплю, которую я даю ей, даже сейчас

посасывая мой полностью выжатый член. Я в полном восторге от этой женщины. Не

проходит и тридцати секунд, как я снова невероятно твердый.

Либби встает с дивана и становится прямо передо мной. Она раздвигает ноги, когда

я тянусь к краю ее джемпера. С быстрым рывком я срываю ткань через ее голову и

обнаруживаю сиреневый кружевной бюстгальтер, который делает ее сиськи еще более

красивыми, чем они уже есть. Ее джинсы быстро летят следом вместе с ботинками и

носками, пока она не остается в одном лишь бюстгальтере и простых черных

хлопчатобумажных стрингах.

Они не подходят друг другу.

И мне это нравится.

Проводя языком по нижней губе, я не теряю времени, тянусь за ее спину и

расстегиваю застежку бюстгальтера, позволяя лямкам упасть с ее плеч, позволяя взгляду

на миг задержаться на розовых сосках.

Я — изголодавшийся мужчина.

— К черту это, — ворчу я, отбрасывая ее лифчик и опускаясь к стрингам, которые

разрываю пальцами и отбрасываю в сторону.

Она полностью обнажена.

И больше я ждать не могу.

Обернув руки вокруг ее бедер, я без усилий поднимаю ее и направляю ее руки

обнять меня за шею.

— Я нуждаюсь в этом, — рычу я, атакуя ее шею своим ртом, кусая, посасывая и

царапая нежную кожу.

Пальцы Либби хватаются за мои лопатки сквозь рубашку, она откидывает голову с

низким, едва слышным вздохом.

Но потом член толкается ей в бедро, ее взгляд устремляется к моему с темным, горячим желанием, которое я тотчас узнаю.

Желание контролировать мою маленькую петарду берет верх, и я, не колеблясь, двигаю бедрами, опуская Либби на мой ждущий член одним жестким, беспощадным

толчком. Закрываю глаза и раскрываю губы от первого ощущения ее приветствующего

тепла, окутывающего мою длину и всасывающего меня глубже.

Это ощущение ни с чем не сравнимо.

Ничто никогда его не перекроет.

Скользя Либби вверх, я слегка выхожу, чтобы снова врезаться в нее и

почувствовать острые царапины от ее ногтей на спине. Она сжимается, царапается, рвет

мою кожу через рубашку, выпуская грубый, лепечущий звук из глубины горла.

Так охренительно сексуально.

Ее первобытные стоны отдаются эхом у моего уха, ее губы дразнят мочку уха

каждый раз, когда карательная сила моего члена врезается в ее восхитительную киску.

Моя.

Либби.

Навсегда моя.

Я повторяю мантру у себя в голове и устанавливаю ритм с телом Либби, требуя и

контролируя каждый ее дюйм, пока не чувствую, как дрожат мышцы на вершине

пропасти ее оргазма.

Она собирается взорваться.

Яйца напрягаются, и я чувствую, как мой собственный неизбежно надвигается, отправляя меня в точку невозврата.

Я так чертовски близко.

А потом Либби взрывается вокруг моего члена с пронзительным криком, и у меня

не остается ни одного гребаного шанса остановить надвигающийся взрыв.

Я изливаю буквально все, что у меня есть, с низким рычанием, и, шатаясь, иду к

дивану. Мы падаем на подушки, наши использованные и отброшенные штаны покрывают

маленькую гостиную.

Но отсутствие разговоров между нами оглушает.

***

Несколько часов мы с Либби проводим без движения. Смотрим жуткую

телепрограмму, на которую, в действительности, нам обоим наплевать, но переключить

канал слишком лениво.

Мы оба полностью обнажены под пушистым покрывалом, я обнимаю ее, а голова

Либби лежит на моем плече. Приятно так проводить время. Странно... но все равно

приятно.

Это напомнило мне, как мы точно так же лежали. Тогда это было редкостью. Но

когда нам удавалось, мы пользовались такой возможностью и тратили день впустую друг

с другом. Это было невероятное блаженство. И я скучаю по этому. Скучаю по близости, которую мы разделяли, и по нашему смеху.

Между нами все изменилось за те семь лет, проведенные в разлуке, и, кажется, что

все, до чего нам сейчас есть дело, это попытка кинуть друг друга. Жажда контроля

сыграла огромную роль во всем этом. Никто из нас не хотел отпустить его, когда наши

пути снова пересеклись. Хотя малейшее сомнение в моей голове приводит к мысли, я бы

все равно не осуществил свой план, равно как и у нее были очевидные сомнения по