Восстание Персеполиса - Кори Джеймс - Страница 10

- Значит, ты пошел через голову к его командиру Адмиралу Гойеру.

- Сэр, нет, сэр, - сказал Сингх. Он опустил глаза, чтобы посмотреть прямо на Верховного консула. - Я был свидетелем того, как офицер лгал своему командиру в ответ на прямой вопрос о своей субординации. Я уведомил этого офицера, как и был обязан.

Сингх остановился, но Дуарте ничего не сказал. Просто смотрел на него, как на особо интересного жука, приколотого к пробковой доске. Затем прозвучал как будто случайный вопрос, - Вам не нравился, Иваса?

- Я могу говорить откровенно, сэр? - спросил Сингх. Когда Дуарте кивнул, он продолжил. - Действовать в рамках кодекса военного поведения - это обязанность каждого офицера и военнослужащего. Это инструмент, с помощью которого мы являемся военными, а не просто большим сборищем людей с космическими кораблями и пушками. Когда офицер проявляет к нему пренебрежение, он перестает быть офицером. Когда Иваса продемонстрировал неоднократное и преднамеренное несоблюдение этого кодекса, он перестал быть моим командиром. Я просто сообщил об этом следующему человеку по званию.

- Чувствуете ли вы сейчас, зная, каковы были последствия для Ивасы, что вы поступили правильно?- спросил адмирал. Его лицо и голос не выдавали никакого мнения на эту тему. С тем же успехом он мог бы спросить, не хочет ли Сингх сахар.

- Да, Адмирал, - сказал Сингх. - Обязанность-это не шведский стол, где вы выбираете то, что хотите, и игнорируете остальное. Временная лояльность - это не лояльность. Долг капитана Ивасы состоял в том, чтобы обеспечить соблюдение кодекса поведения тех, кто находился в его подчинении. Когда он солгал о том, что не смог этого сделать, я был обязан уведомить его командира.

Верховный консул кивнул. Это могло означать что угодно. - Скучаете ли вы по нему?

- Конечно. Он был моим первым командиром, когда я покинул академию. Он научил меня всему, что мне нужно знать. Я скучаю по нему каждый день, - ответил Сингх, и понял, что он не преувеличивает. Фатальным недостатком Ивасы оказалась его привязанность к тем, кто был в его команде. Такого человека легко любить.

- Капитан, - сказал Дуарте. - У меня для Вас новое задание.

Сингх встал, чуть не опрокинув стул, и отдал честь. - Капитан Сантьяго Сингх, прибыл на службу, Верховный Консул. Он знал, что это смешно, но что-то во всем разговоре было сюрреалистичным и смешным, и в тот момент это просто казалось правильным. Дуарте относился к нему с уважением.

- Первый этап нашего проекта подходит к концу. Сейчас мы переходим ко второму этапу. Я даю Вам командование над "Грядущей Бурей". Детали ваших приказов в сейфе капитана на этом судне.

- Благодарю Вас, Адмирал, - сказал Сингх, сердце его колотилось в груди. - Для меня будет честью выполнить эти приказы в полном объеме.

Дуарте повернулся, чтобы посмотреть на девочку, играющую со своей собакой. - Мы были скрыты от остального человечества достаточно долго. Время показать им, чем мы занимались.

Глава четвёртая

Холден

Холдену было за двадцать, когда военно-космический флот Земли выгнал его. Он вспомнил эту версию себя с той же любовью и снисхождением, которые люди обычно распространяли на щенков, которые слишком гордились собой, что гоняют белок. Он устроился на работу по перевозке льда с желанием отвернуться от всей коррумпированной, авторитарной и циничной истории своего существования. Даже название компании "Чисто-Прозрачно" он выбрал,с глубоким смыслом. Обещание прозрачности и чистоты. Если сейчас это выглядело немного комично, но в то время это было не так.

В то время Пояс был суровым рубежом. ООН и Марсианская Республика Конгресса, политические боги Солнечной системы, более изолированные, чем древний остров посреди океана. Астеры были структурно низшим классом, сражающимся за то, чтобы люди на внутренних планетах замечали их, даже когда они умирали.

Теперь человечество рассеялось на более чем тринадцать сотен новых солнечных систем, и Земля, возможно, даже не самая гостеприимная планета для человеческой жизни. В любое время, когда несколько единомышленников могли собрать ресурсы для колонии и плату за прохождение через кольцевые ворота, семена нового общества могли быть посеяны там среди звезд. Даже самые густонаселенные из новых систем имели только восемь или десять городов на всей планете. Это был массовый параллельный эксперимент возможных форм человеческого коллектива, возможность переделать структуру самой культуры. Но почему-то все это выглядело очень знакомым.

- Почему вы, люди, считаете, что имеете право диктовать условия торговли между суверенными государствами? - потребовал ответа Губернатор Пейн Хьюстон из Фригольда .

- Мы свободный народ. И несмотря на то, что думают ваши хозяева на Медине, мы не отвечаем перед Вами.”

Когда Хьюстон пришел на собрание, он был уже довольно взвинчен, и у Холдена не было возможности поговорить с ним о важном, из-за адского шума на собрании . Вместо этого он наблюдал и слушал, пытаясь решить, основан ли гнев губернатора больше на страхе, разочаровании или нарциссизме. Страх, Холден мог бы понять. Разочарование тоже имело смысл. У всех планет, соединенных кольцами врат, были свои биомы[2], свои био-структуры, свои неожиданные препятствия для того, кто пытается завоевать экологическую нишу для людей. Будучи в состоянии торговать тем, что им нужно, довольно часто предметом торговли были вопросы жизни и смерти. Но любой кто думал, что они и люди о которых они заботились вдруг будут безосновательно заблокированы от того, что им необходимо для жизни, будет напуган до мозга костей.

Тем не менее, чем больше губернатор говорил, тем больше становилось ясным, что парень был просто мудилой.

— Фригольд - независимое суверенное государство! - сказал Хьюстон, хлопнув по столу открытой ладонью.

— Мы будем заниматься торговлей с заинтересованными партнерами, и мы не будем отдавать дань таким паразитам, как вы, сэр. Мы не будем.

Палата Совета была построена как зал суда, где Холден и Бобби сидели за низким столом, а губернатор и его одиннадцать членов кабинета над ними смотрели вниз, как судейская коллегия. Их стол был аналогом темного дерева. Окна позади Хьюстон и его когорты, обозначали их силуэты. Дизайн интерьера был тут как политический инструмент. Все Фригольдцы подчёркнуто носили личное оружие.

Он взглянул на Бобби. Выражение ее лица было спокойным, но ее взгляд перемещался между людьми, которые смотрели на них, а затем на охранников у двери. Вычисляя, кого она уберет первой, как разоружит их, где укрыться, как сбежать. Это было нечто, Бобби делала это так, как другие люди вязали спицами.

— Так вот в чем дело, — сказал Холден, когда Хьюстон вздохнул.

— Ты думаешь, я здесь, чтобы вести с тобой переговоры. Это не так.

Хьюстон нахмурился. — Есть право, данное Богом всем свободным людям, и у нас не будет ни тиранов, ни королей...

— Я понимаю, почему вы смущены, — сказал Холден, его голос стал громче, но все ещё дружелюбный.

— Вы видите, как к Вам вылетает боевой корабль. Нужны недели, чтобы добраться сюда. Вы думаете, что это будет нечто, где мы ожидаем много взаимных уступок. Небольшая задержка может внести туда и сюда неловкость, всё логично, что есть кто-то прямо здесь кто дышит вашим воздухом, не так ли? Ты что-то говоришь, мы что-то говорим. Без проблем. Но дело в том, что Транспортный Союз уже решил, что произойдет. Мы не посредники. Мы не ищем взаимовыгодное решение.

Женщина слева от Хьюстона положила руку ему на руку. Хьюстон откинулся назад. Это было интересно. Холден немного сдвинулся, разговаривая с пространством между ними, чтобы включить и ее в разговор.

— Мы все здесь взрослые, - сказал Холден.

— Нам не нужно притворяться друг перед другом. Союз послал нас сюда лично, потому что не хочет делать такого рода вещи снова и снова с кучей других колоний. Они хотели убедиться, что все остальные наблюдают за ситуацией. Особенно ваши друзья и торговые партнеры на Auberon.