Отражение: Разбитое зеркало (СИ) - "Snejik" - Страница 71

— Отпустите меня! — неожиданно тонко взвизгнул он.

Барнс снова промолчал, вытащил его на улицу и повел сквозь метель. Холодный ветер остервенело кидал в лица идущих снежную крупу, дорожки уже замело и идти приходилось чуть ли не наощупь, хотя Барнс знал остров и базу досконально.

Вайс пытался остановиться, вырваться из рук Барнса, натянуть перчатки, но хватка Барнса была мертвой.

Говорить при таком ветре было невозможно, и Вайс молчал, что несказанно радовало Барнса. Они дошли до ворот минут за двадцать, в которые провожаемый не особо рыпался, понимая, что один он тут точно заблудится.

Они только подошли к воротам, а Ференц и Миша уже выскочили их встречать, все в зимнем камуфляже, но с тренировочным оружием.

— Вырубайте освещение на мосту, — приказал Барнс. — А мне боевой ствол.

В руки Барнсу лег автомат, а мост, засыпаемый метелью, погрузился в темноту. Приоткрылись ворота и Барнс наставил автомат на Вайса.

— Беги, мужик, — приказал он.

— Что? — не понял Вайс. — Какого черта здесь происходит?

— Перебежишь мост — будешь жить, — Барнс посмотрел на него взглядом Зимнего Солдата и выстрелил под ноги. — Беги!

Вайс выскочил за ворота и метнулся к машине, плюхнулся на сиденье, ткнул кнопку запуска двигателя, но машина не заводилась. Вообще не подавала признаков жизни. Вайс бросил отчаянный взгляд на Барнса, темный силуэт которого виднелся сквозь метель, вывалился из автомобиля, оглянулся через плечо и побежал по мосту.

Барнс сделал несколько шагов во тьму и метель, чтобы лучше видеть, как тот тяжело бежит, падает, подскальзываясь, и поднимается, бежит дальше. В завывании снежного ветра Барнсу казалось, что он слышит тяжелое дыхание убегающего, но это было фантомом.

Уже через пару минут Барнсу было не разглядеть, что творилось в темноте и метели, но он успел увидеть, как Вайс мечется по мосту, блуждает, не видя ничего впереди, а потом раздался крик, который почти заглушил ветер, и Барнс улыбнулся сам себе, вернувшись на базу.

— Машину привести в порядок. Как утихнет метель, — распорядился Барнс. — “обнаружите” ее. Доложить мне.

— Есть обнаружить и доложить, — гаркнули оба гоблина разом.

— Удачи, — и Барнс ушел, точно зная, что его указания выполнятся идеально верно, нужные детали ребята додумают сами.

А то, что они, по сути, стали свидетелями убийства — так кто из них не убивал?

Барнс вернулся в свой кабинет, посидел, перебирая в голове сегодняшний день. Завтра они с Франсуа улетали на Гавайи, и он оставлял Стива за старшего по базе под чутким надзором Чарли, чтобы она подстраховала в случае чего.

— Стиви, зайди ко мне, — попросил Барнс в комм.

Стив появился через пару минут.

— Просить тебя присмотреть за нашими кошками не буду, — улыбнулся Барнс. — Их холит и лелеет Лейла. Я тебе много всякого в уши влил по поводу того, чем ты будешь заниматься, и как это будет происходить. Но тут вспомнил еще кое о чем.

— Я тебя внимательно слушаю, — сказал Стив.

— К нам обычно не приезжают вообще, кроме жратвы, — начал Барнс. — Поэтому, если кто-то приехал, и у него нет пропуска, предписания или хотя бы устной договоренности со мной (или с тобой, раз ты за главного) — можно стрелять боевыми, считая это нападением. И не впускать, если ты считаешь, что этому человеку или людям нечего делать на базе.

— Почему? — удивился Стив.

— Практически у всех “щенков” в прошлом были проблемы с законом, некоторые пришли сюда, соскочив с какого-нибудь незаконного бизнеса, — начал объяснять Барнс. — И за ними могут прийти. Уже приходили даже, но это было в самом начале. Я таких лично расстрелял. “Щенки” должны быть уверены, что самое опасное существо, которое можно себе представить — я. И что снаружи за ними никто не придет.

— А как же закон? — удивленно спросил Стив.

— На своей территории я — закон, — спокойно сказал Барнс. — Стив, люди, которые сюда приходят, подписывают документы о том, что не имеют претензий, согласны с методами обучения и прочая юридическая муть. Это частная военная база, ты когда-нибудь видел, чтобы полиция лезла к военным?

Стив хмыкнул.

— Ну тогда езжайте спокойно, — сказал он. — Кто осьминога будет кормить?

— Никто, помер Алекс, — грустно сказал Барнс.

Франсуа очень расстраивался, когда очередной осьминог умирал, и Барнс даже думал, а не хватит ли им заводить такую подверженную смерти живность, но видел, как муж ходил вокруг аквариума, и ехал покупать нового.

— А с полицией у нас отношения хорошие, — добавил он. — Но они заранее звонят и говорят, чего хотят. Ладно, пока тебе Чарли в помощь, а летом заступишь по полной.

— А ты чем займешься? — улыбнулся Стив.

— Для начала свожу Франсуа в Йоркшир, — откинулся на спинку кресла Барнс, положив руки за голову. — А потом… Не знаю. Я в горы хочу. В кругосветку на яхте. Еще раз на Северный полюс съездить. Но сначала найду замену Франсуа и себе, потому что технику ты не потянешь, да и не надо оно, раз можно человека найти. Ладно, летом и решим.

Стив понимающе кивнул.

— Тогда хорошего вам Рождества. А я буду отстреливать чужаков на подлете.

Они тепло распрощались и разошлись, каждый по своим делам. Вернее, Стив ушел по делам, а Барнс пошел домой, он еще даже не начал собирать вещи.

Пробравшись через метель, он зашел домой, отряхивая с куртки снежную крупу, и был чуть не сбит с ног Санорой, которая радостно напрыгнула на любимого хозяина.

— Да, девочка, — почесал ее за ушами Барнс, — я тоже рад тебя видеть.

Необласканная Мара топталась рядом, и Барнс почесал и ее, все-таки кошки были скорее их, чем одна была его, а вторая Франсуа, поэтому и различий в ласке не делалось.

В этом году семнадцатое декабря миновало безболезненно, Барнс просто вытащил коробку с подарками для Себастьяна и принялся в ней копаться, перебирая безделушки. Наверное, можно было и на Гавайи перестать ездить на Рождество. Барнс понимал, что цепляется за память о Себастьяне до сих пор, спустя почти сорок лет, понимал, что это уже не дань памяти, просто привычка делать так, потому что так было долго, потому что он привык. Помнить о своем первом муже можно было, и не возвращаясь постоянно в одно и то же место, но Барнс просто боялся что-то поменять, сломать отлаженный механизм. Боялся того, что снова станет больно, если он не совершит этот не нужный, в общем-то, ритуал. А еще он просто не мог отпустить.

Собираться не хотелось, тем более, что он мог собрать все нужные ему вещи в течение пары десятков минут. За окном завывала метель, и Барнс завалился на диван, на котором тут же был погребен под кошками. Нужно было перед отъездом поговорить с Чарли об Элис, но это можно было сделать и через комм. И не сейчас.

Франсуа пришел вечером, принес с собой контейнеры с ужином.

— Что за слухи ходят по базе? — спросил он, склоняясь над Баки и целуя. — Кто-то за кем-то приходил, кто-то кого-то увел…

— Приезжал отец Вайс, — не стал скрывать Барнс. Это от Стива имело смысл скрывать нечто подобное, а от Франсуа нет. — Хотел дочь вернуть. Но не смог и утопился.

— Вот прямо сам взял и утопился? — Франсуа подвинул кошек и плюхнулся на диван.

— Да, прямо взял, убежал в метель и сиганул с моста в воду, — подтвердил Барнс, сам еще подвинув кошек, чтобы можно было уложить Франсуа рядом с собой. — Да сгиньте вы, твари шерстяные!

— Вот же псих, — равнодушно сказал Франсуа. — Надо будет с утра полицию вызвать, что ли…

— Я, правда, ему под ноги выстрелил, чтобы бежать было быстрее и веселее, — решил рассказать правду Барнс, но рассказывать про причины, заставившие его так поступить, не спешил.

— Холостым? — спросил Франсуа.

— Рехнулся что ли? — удивился Барнс. — Когда я холостыми стрелял?

Франсуа поцеловал его в подбородок.

— Ну да, у гоблинов на КПП же боевые, — согласился он. — Кто там сегодня дежурил?

— Ференц и Миша. Я им разрешил мужика нахуй слать, — начал рассказывать Барнс, — даже не зная, кто это. А это оказался отец Элис. Весь из себя, и нахуй не пошел. Ну я ее вызвал, узнать, что за явление такое, а она перепугалась до полусмерти, побледнела. Сказала, что он жену выгнал, мать ее, а ее сделал женой. Короче, я думал, на месте убью гада, но не хотелось объяснять, что у нас за трупы известных бизнесменов на базе. Вот я и… Но упал он сам.