Сталин
(Предтеча национальной революции) - Дмитриевский Сергей Васильевич - Страница 53

Что вынудило Сталина на такие заявления? Отчасти инерция продолжения ленинской политики. Отчасти борьба с троцкистско-зиновьевской оппозицией. Но главным образом фактическое положение вещей в деревне. В 1927 г. он рассказал о нем.

— Каково было наше положение в деревне два-три года тому назад?.. Тяжелое. Наших передовиков и вообще сельских работников жгли и убивали. Селькоров угощали обрезами. Кое-где, в особенности на окраинах, мы имели бандитские выступления. А в такой стране, как Грузия, мы имели даже восстания… В такой обстановке кулак забирал силу, середняк сплачивался вокруг кулака, а беднота распылялась… Особенно тяжело отзывался на положении страны тот факт, что производительные силы деревни росли чрезвычайно медленным темпом, часть пахотных земель вовсе не обрабатывалась, посевная площадь представляла каких-нибудь 70–75 % довоенной.

Все это было вызвано, по словам Сталина, «пережитками военного коммунизма» в деревне, «зажимом», «административным произволом», переобременением деревни непосильными налогами, отсутствием стимулов для развития хозяйства и накопления[18]. В результате власть, помимо наличия «неумиротворенной» деревни, была лишена достаточных материальных ресурсов для жизни и работы.

И вот Сталин, в союзе с позднейшими «правыми» — тогда они были его единомышленниками — Бухариным и Рыковым, пошел по линии максимальных уступок деревне, основному ее мелкособственническому слою. Фактически он пытался примирить с властью и кулака. Его он тогда не боялся. Все те, кто потом самим же Сталиным были «раскулачены», ограблены, сосланы на север, расстреляны, — все они тогда рассматривались как середняки, как опора советской власти. На XIV партийной конференции крестьянам было предоставлено право аренды добавочной земли, было законом разрешено пользование наемной силой. Были «оживлены» деревенские Советы, упорядочены налоговые вопросы. Деревня получила возможность «накоплять» — и именно на накопляющую, богатеющую, собственническую деревню и ставилась ставка. Отсюда вырос в дальнейшем бухаринский лозунг по отношению к деревне: «Обогащайтесь!», отсюда выросла его теория «врастания кулака в социализм». Сталин тогда разделял эти взгляды: он всегда готов был все что угодно назвать социализмом, лишь бы это было выгодно для его планов: слова не было ему жалко. Точно так же в дальнейшем он назвал социализмом свой нынешний строй монополистического государственного капитализма![19]

Сталин тогда шел даже дальше всех в ставке на соглашение с собственническим крестьянством. В 1925 г., принимая делегацию сельских корреспондентов, он «высказал свое сочувствие идее восстановления частной собственности на землю» в форме «закрепления владения землей на 40 и больше лет». Правда, под нажимом троцкистов Сталину пришлось взять свои слова обратно, заявить, что это недоразумение, но слово было сказано — и оно показывало, как далеко готов был зайти Сталин по пути союза с «обогащающейся» деревней.

Когда Зиновьев и Каменев на XIV съезде партии (1925 г.) пытались ревизовать постановления предшествовавшей ему конференции и заменить тогдашнюю сталинскую политику «политикой раскулачивания», Сталин резко возражал.

— Это была бы по сути, — говорил он позже, — политика восстановления Гражданской войны в деревне. Партия отбила эту атаку… Стала твердо на линию прочного союза с середняком… Добилась этим умиротворения деревни… А что значит умиротворение деревни? Это есть одно из основных условий для строительства социализма. Нельзя строить социализм, имея бандитские выступления и восстания среди крестьян!..

Так говорил Сталин в 1927 году.

Деревня стала окрепать. Уже в 1927 г. посевная площадь достигла 95 % довоенной. Росло как будто общее благосостояние страны. Но в этом-то благосостоянии как раз и заключалась величайшая опасность для власти, если она хотела оставаться национал-коммунистической, а не перерождаться в просто национальную русскую власть. Окрепшая деревня стала нажимать на власть. Власть почувствовала это сразу же, как только приступила к своей индустриализации.

Лозунг индустриализации страны был выдвинут на той же XIV партийной конференции. Тотчас же встал вопрос: на какие средства сможет осуществляться индустриализация? Студенты Свердловского коммунистического университета в 1925 г. поставили Сталину вопрос еще более ясно:

— Сумеем ли мы осуществить индустриализацию страны без иностранной помощи, без кредитов извне?

Это был основной вопрос. И его задавали потом не раз. Сталин отвечал:

— История говорит, что ни одно молодое государство в мире не подымало еще своей промышленности, особенно тяжелой промышленности, без помощи извне, без займов или без ограбления чужих стран, колоний и т. д. Это — обычный путь капиталистической индустриализации. Англия подняла в прошлом свою индустрию тем, что она сотни лет собирала соки со всех стран, со всех колоний, вкладывая награбленное в свою промышленность. Германия построила свою промышленность за счет контрибуции, взятой с Франции, а последнее время стала подыматься потому, что она имеет займы из Америки в несколько миллиардов рублей. Но мы не можем идти ни по одному из этих путей. Колониальные грабежи исключаются всей нашей политикой. А займов нам не дают. Остается в нашем распоряжении один-единственный путь: поднятие своей промышленности, переоборудование своей промышленности на основе внутренних накоплений… Дело это будет сопряжено с большими трудностями, придется пережить при этом тяжелые испытания, но то, что невозможно для буржуазных государств, будет возможно для нас на пути социализма.

Да, индустриализация для сталинской власти оказалась возможной именно только «на пути социализма», т. е. на пути жестокого распространения на все хозяйство страны государственно-капиталистической системы методами доведенной до крайних своих выражений политической диктатуры. Только это подвело сталинскую власть к возможности перекачивать все соки населения страны в государственный карман — и обращать в фабрики, заводы, пушки и т. д.

«На основе внутренних накоплений» — это значило за счет еле успевшего вырасти со времени введения нэпа частного капитала в городах и, главным образом, за счет деревни. Государственная промышленность была и до сих пор остается нерентабельной: и потому приходится постоянно приплачивать не только на ее восстановление и новую стройку, но и на поддержание и работу предприятий, уже работающих.

Частный капитал города был проглочен очень скоро. Деревня же стала сопротивляться. Как только усилился нажим на обросшего жиром мужика, как он «регульнул» власть: сократил выпуск на рынок своих продуктов. Власть усилила налоговый пресс, прибегла к насильственным хлебозаготовкам — крестьянин стал сокращать посевы, резать скот. Сталин стал тогда на путь коллективизации, т. е. государственного капитализма в деревне. Иного выхода не оставалось. Только полное уничтожение хозяйственной самостоятельности крестьянина, только обращение его земли в государственную плантацию, его самого — в наемного рабочего этой плантации, могло обеспечить государству полный учет и произвольное изъятие в свое распоряжение продуктов земли. В деревне началась гражданская война. Деревня стреляет, восстает. Но у Сталина нет других путей. И потому он не говорит сейчас, что «нельзя строить социализм, имея восстания среди крестьян». Он не восстает против «раскулачивания»; наоборот, теперь это основа его деревенской политики. Он осуществляет ту программу, которую осуждал пять лет тому назад. Теперь, уже не излагая это как взгляд противника, но как собственную программу, он может свободно сказать:

— Наша задача состоит теперь в том, чтобы провести политику максимального зажима как в партии, так и в государственном аппарате, так, чтобы все скрипело кругом… Без этого нам не удержать руля при настоящих сложных условиях.