Осколки зеркала Вечности и тропы искателей (СИ) - Линтейг Алиса "Silent Song" - Страница 90

Впрочем, последнее сейчас не столь волновало Лилиан. Потому что, только взглянув на Симону, она внезапно вспомнила все, что случилось в этом доме, что повергло ее в помутнение, полное причудливых картин светлого будущего и тёмного, болезненного прошлого.

Призрак Симоны Мессилс вернулся. И внутри бестелесной материи больше не было зловещего алого проклятия, жестоко искажавшего ее сущность. Хотя сама она, кажется, чуть-чуть изменилась… При жизни она бы повела себя совсем иначе: по-дружески бы обрадовалась возвращению Лилиан, не нагнетала бы обстановку занудными пафосными речами. Впрочем, уже не важно. Главное — перед ней была Симона, та самая хорошо знакомая ей Симона, а не опасное чёрное проклятие.

— Лили, как ты? — обеспокоенно поинтересовался Алекс, все ещё не убирая руки от глаз.

— Отлично, — натянуто улыбнулась Лилиан. На самом деле, все было не настолько отлично, как она пыталась показать: пробужденное воспоминание, реальное воспоминание о ее личном трусливом предательстве тяжким грузом давило на неё, вызывало неоднозначные жгучие чувства. Но сейчас было не время на нем сосредотачиваться. Проклятие слежки все ещё окружало ее, враги могли настигнуть их в любой момент, поэтому следовало сразу перейти к главной цели.

— А ты как? — Лилиан подошла к Алексу и осторожно дотронулась до его руки недалеко от запястья. — Надеюсь, это проклятие не ослепило тебя? Или… не лишило глаз?

— К счастью, ничего из этого. — Алекс медленно убрал ладони от глаз и несколько устало посмотрел на Лилиан. В его взгляде ничего не изменилось — все та же спокойная, невозмутимая зелень хризолитового оттенка. — Просто это проклятие оказалось сильнее предыдущего, поэтому пришлось использовать очень сложные эльфийские чары. И от них остались кое-какие негативные эффекты: я же все-таки маг, причём далеко не самый сильный, а не эльф. — На последних словах он невесело усмехнулся. — Но мне уже лучше. Эффекты кратковременны.

— Тебе точно не нужна помощь? — Лилиан с сомнением посмотрела на приятеля.

— Сейчас не нужна, — уверенно ответил Алекс, поднимаясь на ноги. — Вот если на нас здесь вдруг нападет ещё один тёмный призрак, помощь очень понадобится.

— Не думаю, что на нас здесь кто-то ещё нападет… На тебя, по крайней мере, вряд ли. Это был призрак моей жертвы.

— Твоей жертвы? Однако, звучит угрожающе. — Алекс снова взглянул на Лилиан, на этот раз с откровенным недоумением.

— Да, можно сказать и так. Ты помнишь Мию Уторэ?

— Да, конечно. Она проучилась с нами весь первый курс и примерно половину второго. Но ее же убили из-за осколка зеркала Вечности, который ей в неудачный момент попал в руки.

— Нет, это ложная версия, никакого осколка не было. Ее убили из-за меня, даже по моему приказу. Это случилось, когда мой брат Джеймс путешествовал в поисках осколков, а я осталась с родственниками. Тогда они решили устроить мне проверку, на самом деле я «светлая волшебница» или это простое лицемерие. Они схватили Мию, привели ее ко мне и попросили меня сделать выбор: или они изобьют меня двумя рателотами сразу, или убьют мою подругу. Сначала мне было трудно, но я быстро успокоилась и сделала уверенный выбор в свою пользу, — со стальным спокойствием в голосе рассказала Лили.

— Это правда, или негативный эффект от магии? — изумился Алекс.

— Это правда. Мне жаль, очень жаль. Мия была прекрасной девочкой, веселой, часто смеющейся, открытой. А ее бабушка — такая замечательная детская писательница! Сколько бы всего сделала Мия, если бы ее хрупкая жизнь не оборвалась так рано! — запричитала Симона.

— Да, это правда. И из моего окружения ты третий, кто это знает. Первым был Джеймс, потом Симона, а теперь ты. И не вздумай больше никому рассказывать. Если вдруг проговоришься, я узнаю, и тебе будет очень больно. Поверь, я умею причинять боль, возможно, даже не хуже своих родственников. А ещё хорошо помню, как на третьем курсе ты вместе с компанией издевался над мальчиком, случайно навсегда изуродовавшим своё лицо, до того, что он начал практиковать на себе заклятия боли. И нет, это не эффект от магии, это говорю я, Лилиан.

— Спокойнее… Да, конечно, я все понимаю, а за те издевательства мне до сих пор стыдно. Но твои слова, честно говоря, несколько настораживают. В лучшем случае они звучат так, будто ты сомневаешься в моей надёжности или доходчивости. И, возможно, не только в моей, — без обиды, но все ещё с недопонимаем заметил Алекс.

— Действительно, ты прав, я сомневаюсь и в твоей надёжности, и в твоей доходчивости. И это относится не только к тебе. Эту тайну я никому не доверяла, пока она сама не настигла меня в неподходящий момент.

Затем Лилиан расслабилась и печально опустила голову.

— Извини за такую резкость. Я не хотела тебя задеть. Просто эта тайна и все, что с ней связано, — этакое мое слабое место. Которое пробуждает во мне Вульфорд.

— Нет, все нормально, чтобы меня задеть, нужно очень постараться. — Алекс невесело улыбнулся. — Но, я думаю, ты сама понимаешь, что слышать такое от тебя, особенно после той истории, крайне неожиданно. Мне казалось, что за восемь лет нашего знакомства я все же успел узнать тебя чуть лучше.

— Такую мою сторону хорошо знал только Джеймс, — грустно ответила Лилиан и, сделав невозмутимо-дружелюбный вид, обратилась к призраку: — Симона, мы пришли в этот дом по делу. Нам очень нужно поговорить с тобой.

— Да, я бы тоже хотела поговорить. Вспомнить прошлое этого дома, такое красивое, беззаботное, — мрачно протянула Симона.

— К прошлому это относится в том числе, — заверила Лили. — Только для безопасности желательно, чтобы кто-нибудь постоял на первом этаже. Сейчас обстоятельства для таких важных разговоров, на самом деле, не самые подходящие. В дом могут ворваться прислужники Маунверта, причём в любой момент. — Она повернулась к своему напарнику: — Алекс, было бы неплохо, если бы это сделал ты. Я надеюсь, твоё состояние позволяет?

— Да, вполне, — уверенно отозвался Найтон, без колебаний направившись к выходу из комнаты.

— Отлично. Тогда начнём наш разговор уже сейчас. — Лили немного напряглась, невольно представив, что их могли слышать, на миг замолчала, но, сказав себе сосредоточиться только на деле, продолжила: — Это дело связано с заданием Джеймса. Это долгая история, но мы с мастером Ворнеттом не так давно исследовали его возможные тайники и обнаружили много интересного. До этого дома тоже добрались, но так и не сумели понять, где он спрятал свои важные вещи. Может быть, тебе что-то известно?

— Тайники Джеймса… — Кажется, в этот момент Симона стала ещё печальнее, неосязаемая призрачная материя словно напиталась бесконечной тоской. Задумавшись над словами Лили, она сделала паузу — не очень своевременную. Было бы гораздо лучше, если бы она рассказала все сразу, но Лилиан вряд ли смогла бы заставить ее это сделать. Особенно после проклятия тёмного призрака, что не лучшим образом повлияло на застрявшую в этом мире сущность.

— Да, я уверена, в этом доме есть хотя бы один, — осторожно добавила Лилиан, глядя в печальные прозрачные глаза.

— Есть. Действительно есть. И ты очень близка к нему. Но если ты заберёшь из него что-то, дом потеряет ещё часть своей былой прелести… Вспомни, каким он был раньше — таким красивым, пропитанным нашим личным уютом. А какой он теперь? Такой пустой. Почему мы не можем ничего вернуть? Почему жизнь несправедлива даже после своего окончания?

— Возможно, я не буду забирать ничего. А если и заберу, то только нужное для нашего задания. И, прости, но у нас действительно очень мало времени. Хотелось бы найти все тайники как можно скорее.

— Хорошо… Тогда осмотри коллекцию ваз из другого мира. В той, от которой с левой стороны откололась часть горлышка, и находится хранилище. Чтобы его открыть, нужно превратить вазу в сундук.

Лили покорно подошла к шкафу и принялась поспешными движениями перебирать каждую стоящую там вазу. А они здесь были разные — простые и однотонные, узорчатые, экзотические, украшенные драгоценностями… И почти все из другого мира, обители обыкновенных людей, которую Джеймс, как выяснилось, так любил. Лили знала, что он коллекционировал вещи из того измерения и никогда не уделяла им особенного внимания, но сейчас все предметы невольно бросались ей в глаза, причём чуть ли не с каждым мельчайшим рисунком и сколом.