Ковчег 47 Либра - Штерн Борис Гедальевич - Страница 25

— У тебя какая модель?

— У меня F15 уже лет пять. Я привыкла к нему и менять не хочу.

— F15? Ты что, это же ангел для нищебродов! И вообще серия F — несолидно. У меня S300. Я пять лет жила с моделью S200, но мой ангел убедил меня апгрейдить его до S300. Пришлось взять кредит, зато теперь у меня самая крутая версия!

— Нет, я люблю своего F15, каким бы он ни был устарелым, и не променяю его на другого — у меня кроме него никого нет.

— Ты что, и спишь с ним?

— Ну вроде как.

— Но он же электронный!

— А знаешь, какой он ласковый, как он шепчет! Ну а остальное я уж сама…

— Интересно, а них у всех есть такая опция? А то мне мой муж ничего не шепчет.

— Это развивается в процессе. Представь…

Алекс пару раз кашлянул, ему не хотелось выслушивать подробности. Женщины замолчали, заподозрив, что их понимают. В приемную влетел запыхавшийся директор, рассыпаясь в извинениях по-русски, попросив покрасневшую женщину, обладательницу модели F15, подать чай.

— Итак, вы, вероятно, уже в курсе, что мы хотим заказать вам гиродины для Ковчега. Пять комплектов. С вами связывался Хенк Орли, но он не совсем понял ваш ответ. Поэтому я здесь, чтобы расставить все точки над i.

— Да, я в курсе по поводу вашего заказа. Если говорить прямо, то дело вот в чем. Как понимаю, гиродины должны работать двенадцать тысяч лет. Мы не принимаем заказы на такой срок службы.

— А в чем собственно проблема? Магнитная подвеска снимает все ограничения на продолжительность работы.

— Мы не занимаемся магнитной подвеской, это не наш профиль.

— Так займитесь. Неужели вам не важен наш заказ? Он же многократно перевесит ваш годовой оборот. Найдите субподрядчика по магнитной подвеске, наконец.

— Какой вы быстрый! Магнитная подвеска — не жесткая. У нас весь управляющий софт рассчитан на жесткую подвеску.

— Простите, мы платим столько, что за эти деньги можно десять раз поменять все программное обеспечение.

— Это у вас можно, — директор тяжело вздохнул. — У нас нет кадров. Точнее, они есть, но они не умеют и не хотят осваивать новый софт. Все, кто учился до реформы, ушли на пенсию. Все, кто умудрился прилично выучиться после реформы, уехали в иные края. Понимаете, сейчас единственная стратегия выживания «Космотеха» — не дергаться. Пока у нас есть однотипные государственные заказы — мы живы.

— Но это же означает, что ваш «Космотех» обречен!

— Конечно, обречен. Как и каждый из нас. Мне и большинству сотрудников уже не так далеко до пенсии. Да, здесь многое обречено. И не только здесь — сами, небось, видели, поездив по миру. Реформа-то прошла не только у нас. Гомеостаз, однако!

Как только Алекс покинул обреченный «Космотех», одна из свидетельниц его визита, та, что обладает моделью S300, спросила у директора про странного русскоговорящего монгола с европейским лицом, да так и села с открытым ртом. А когда пришла в себя, тут же раструбила по четырем социальным сетям, что у них был директор триллионного фонда Ковчега и только что уехал в аэропорт. Реакция у некоторых воронежцев оказалась превосходной, и в аэропорту Алекса окружила небольшая, но плотная толпа. Впереди — трое с микрофонами. У всех троих в первом же вопросе слово «триллион» (почему человек, распоряжающийся триллионом, передвигается без охраны и т. п.). Всем троим вежливо отказано. Дальше два изобретателя — один со способом передвижения быстрее света, другой с механизмом утилизации темной энергии. Пришлось взять у каждого по брошюре. Дальше — десятка два соискателей автографов с популярными книжками про Ковчег и даже с монографией Алекса с Йораном про экзопланеты. Вполне приятные умные люди, которые есть везде, как бы ни пытались их вытравить. Наконец, откуда-то сзади зазвучало «Александр Михайлович, Александр Михайлович». Алекс покрутил головой: где тут Александр Михайлович? И через несколько секунд понял, что это он и есть, у него же есть отчество — Михайлович. Алекс откликнулся, и молодой паренек протиснулся вперед.

— Меня зовут Ваня, Ваня Плотников. Я студент четвертого курса, биолого-почвенный факультет. Возьмите меня в сегмент Био! Я хочу заниматься фитоинженерией и экоконструированием. Я знаю предмет, слежу за литературой и готов ехать работать в любое место Земли и Марса.

— Хорошо, Иван, пишите развернутое заявление на официальный e-mail Ковчега, в теме укажите «Для Александра Селина» кириллицей — оно обязательно попадет ко мне.

Сорок минут осталось. Пора прощаться с этими быстрыми на подъем людьми. Никогда не знаешь, что окажется в сухом остатке от визита. Кто знает, может быть самым полезным результатом станет этот Ваня Плотников. Почему бы и нет?

Следующий пункт — Тулуза, «Электромеханика», где строят штопор Роланда. Смонтировали полномасштабный макет внешнего контура на полгода позже срока. Макет не работает. Точнее, работает, но так, что это вызвало у Хенка истерический смех. Теперь очередь Алекса — пришло время применить тяжелую артиллерию. По-хорошему, надо бы сменить подрядчика, время есть. Но сначала посмотреть и поговорить.

Здание для штопора бросается в глаза еще с самолета при заходе на посадку — цилиндр стометровой высоты метров пятьдесят в диаметре. Построили быстро. Макет делали четыре года. Всего шесть тонн меди и композитов, но размеры…

— Включайте! — потребовал Алекс, как только вошел со свитой в зал.

— Может, не надо? Мы и так все расскажем, во всем признаемся.

— Включайте! Хенку включали, я тоже хочу посмотреть.

— Ну что ж, это не самое лучшее зрелище, но если вы требуете…

Конусообразный букет из шести медных спиралей с растяжками и распорками, висящий раструбом вниз, дернулся и завибрировал. Вибрация усиливалась, пока обмотки не пустились в судорожный пляс — зал наполнился инфразвуком, будто возвещающим приближение Судного дня, потом конструкция успокоилась, а через некоторое время снова пустилась в пляс.

— Достаточно, — сказал Алекс. — У вас тут два механических резонанса в конструкции близкие к рабочей частоте. Оттого и биения.

— Да, мы осознали.

— Явно не хватает внешних кольцевых шпангоутов.

— Да, не хватает.

— Так вы вообще просчитывали конструкцию или нет?

— Просчитывали, но по упрощенной модели.

— Вы же все время имеете дело с переменными магнитными полями и механикой. У вас все должно от зубов отскакивать.

— Понимаете, параметры этой задачи выходят за рамки входных значений тех кодов, которыми мы пользуемся. Мы никогда не сталкивались с такими условиями. Наши конструкторы не знали, с какой стороны подойти. Хуже того, мы попробовали найти специалистов на стороне. Их нет! Вообще нет ни одного, кто был бы готов заняться этой задачей. Мы закидывали удочки очень далеко — похоже, что таких людей просто не существует. В конце концов наши сотрудники решили попробовать сами, применив упрощенную модель. Результат перед вами.

Алекс замолчал. Время упадка во всей красе. Интересно, это похоже на Римскую империю перед гибелью? Второе яркое свидетельство за один день. Чертов гомеостаз! Что делать с заказом? Порвать контракт? Сделать с нуля — набрать студентов, выучить, построить предприятие… Нет, слишком долго. Будем гуманнее.

— Хотите сохранить контракт?

— Конечно, иначе вылетаем в трубу.

— Собирайте бригаду из тех, кто хоть что-то может по части расчетов, у кого в голове еще не сплошная кость, и отправляйте к нам в длительную командировку. У нас нет специалистов по электромеханике, но есть люди, умеющие браться за незнакомые задачи и быстро решать их. Вместе они справятся года за полтора.

Вашингтон. Разноцветный народ на улицах. Грустный министр внутренних дел.

— Сколько земли вам нужно и каков тип землепользования?

— Около пятисот квадратных километров. Землепользование близко к промышленному. Полигон для испытания роботов, производство. Взлетная полоса. Несколько квадратных километров прозрачных ангаров с измененной атмосферой.