Ковчег 47 Либра - Штерн Борис Гедальевич - Страница 26

— Хороший у вас аппетит!

— Так и задача незаурядная.

— Понимаю и поддерживаю ваши цели но, к сожалению, я тут бессилен. Количество земли для такого типа землепользования многократно превышает порог, после которого решение надо проводить через Конгресс. Таков закон. Порог этот к тому же регулярно понижается.

— Через Конгресс, так через Конгресс. Или это фатально?

— Не то, чтобы фатально, но кисло. Знаете историю, как века полтора с гаком назад Конгресс закрыл финансирование рекордного по тем временам ускорителя — суперколлайдера — в самый разгар строительства? Уже затратили многие сотни миллионов, многие тысячи человек были трудоустроены или сотрудничали — строили, планировали эксперименты, обсуждали новую физику, которая должна проявиться на новом уровне энергии. И бац! Обрубили внезапно и навеки. Тысячи человек без работы, страна уступает Европе первенство в фундаментальной физике, никто не знает, что делать с прорытым туннелем — решили выращивать шампиньоны! Почему Конгресс прекратил финансирование? Обыкновенное жлобство в чистом виде: «Эти парни хотят изучать то, что играло какую-то роль четырнадцать миллиардов лет назад и с тех пор не существует в природе. Пусть катятся к черту!» Нынешний состав Конгресса ничем не лучше, и время ничем не лучше, если не хуже.

— Но мы не просим денег, наоборот, мы будем их платить в ваш бюджет.

— Это не аргумент. Если конгрессменов заклинит, тут никакие деньги не помогут. А заклинить их может по сходной причине: «Эти парни хотят осчастливить кого-то через много тысяч лет и просят для этого нашу землю!»

— Неужели это их уровень?!

— Там попадаются приличные люди… Человек двадцать наберется. А так — какое время, такой и Конгресс. Единственное, что я могу предложить, — пишите заявление на аренду десяти квадратных километров пустыни. Это я могу решить в рамках своих полномочий. Будет у вас плацдарм. Где-нибудь в Юте, Неваде или Аризоне. Потом, если фортуна повернется к вам лицом, арендуете остальное. Может быть, настроения в стране изменятся. Вы везучие.

Австралия, Канберра. Открытые слушания в парламенте о строительстве станции дальней космической связи и полигона для испытаний посадочных модулей. Кроме прессы приглашены представители общественных и религиозных организаций. После выступления Алекса — вопросы и комментарии представителей общественности.

Уполномоченный член ассоциации «Суверенный юг» Бенджамин Кинг:

— Так называемый Монгольский парк раскинул свои щупальца по всему миру. Сегодня они построят станцию, а завтра — университет, через который будет внедряться чуждый нам наукоцентризм. Нельзя позволять этим щупальцам впиваться в тело нашей суверенной родины!

Секретарь Совета старейшин коренных австралийцев Дэвид Принц:

— Наша земля и так столько вытерпела от пришельцев! Ее терроризировали чужеродные собаки динго, объедали привезенные кролики, грабили ссыльные каторжане. Теперь еще на нее будут бросать двухтонные болванки — прямо на головы живых существ, населяющих многострадальную землю предков. Совет старейшин коренных австралийцев выступает против строительства станции и полигона.

Представитель общественного движения «Зеленая Австралия» Джон Шумейкер:

— Знаете ли вы, что лучи от ваших антенн разрушают стратосферу, отчего на землю будут высыпаться тяжелые ядра?

— Откуда у вас такие сведения?

— Британские ученые доказали, что микроволновое излучение высокой интенсивности разрушает стратосферу. Вот, в «Вечернем Сиднее» написано! — человек потряс над головой мятой газетой.

Алекс с трудом сдержал смех. Он оглядел зал и увидел, как с десяток человек в разных местах, скрючились, давясь от беззвучного хохота. Всего десяток. Остальные смотрят либо одобрительно, либо равнодушно.

— А как вы представляете себе сыплющиеся сквозь стратосферу тяжелые ядра? — спросил Алекс, и тут уже человек сорок захохотали в голос. Автор вопроса испуганно-недоумевающе оглядел зал и молча сел, не огласив никакого вердикта.

Председатель Австралийского географического общества Чарлз Тейлор:

— С одной стороны, проект заслуживает поддержки. Он интересен и важен сам по себе, но, кроме того, принесет немного жизни в самый пустынный угол континента — юг Западной Австралии. Электростанция, опреснительная станция, рабочие места, дороги — новый оазис в пустыне. С другой стороны, послушав предыдущие выступления, я усомнился. Уместен ли подобный проект в стремительно дичающей стране? Не приведет ли он к росту истерии и всевозможным эксцессам? Поэтому я бы предложил для начала определиться уважаемым членам парламента: каким они видят будущее страны, куда ей предстоит двигаться — вспять или вперед.

Выступления членов парламента обтекаемы и невразумительны. Алекс немного вздремнул, сохраняя вид задумчивого слушателя — этому он научился еще в студенчестве. Голосование в парламенте состоится через неделю. В кулуарах говорят, что благодаря реплике Тейлора шансы есть.

Вот и все! — Алекс облегченно вздохнул по пути а аэропорт. Последний рейс кругосветки. Через девять часов дома! Надо временно поменяться с Роландом — пусть хоть раз побудет в моей шкуре, а я с удовольствием прокачусь по тонкой светлой стороне земного шара.

Усталость

Йоран снова прыгнул с натуральной скалы в прохладную воду морского бассейна, проплыл метров пятьдесят, вернулся, сел на камень. Снова не помогло. Шестая пара малышек сорвалась. Шестая пара… Опять на восьми месяцах! Йоран вытерся, оделся, сел на велосипед, поехал в панорамный зал. Встречные велосипедисты кивали ему на ходу, он в ответ поднимал руку. Дорожка избегала жилых секторов и шла по зеленым скверам, где мамаши прогуливались с детьми, мимо небольших торговых центров, пересекала по гнутым мостикам рельсовые пути. Когда-то стены были украшены земными пейзажами, потом они покрылись вьющимися растениями и огромными зеркалами, дающими иллюзию объема. Впрочем, объем впечатлял и без иллюзий — клаустрофобия не входила в число типичных марсианских недугов. Был полдень, и потолок ровно светился натуральным солнечным светом, прошедшим по световодам через насыпную крышу.

— Почему муравьи не держат форму стены? Почему опять получается нечто вроде термитника вместо правильного купола? Когда их толком обучат электросварке? Неужели нельзя заставить их нормально приваривать друг к другу два куска арматуры? Впрочем, муравьи — ерунда, но шестая пара… Джо с Таней выжаты как лимон. Да и сам он…

Табло в панорамном зале показывает 90 микрорентген в час, плюс 20 внутри, плюс 5 — снаружи. Жара, даже по меркам долины Маринера. В зале еще несколько человек, молча глядят на холмы, на горы — чарующая пустыня, где из-за горизонта в дымке встают гигантские стены с полосатыми контрфорсами и осыпными расщелинами. Йоран не знал никого из сидящих людей. Видимо, они тоже устали, судя по позам и неподвижным лицам. Они не зря здесь сидят — вид, открывающийся через прозрачную стену, обычно приводил Йорана в равновесие. Еще бы — с отрога плоскогорья Капри, где расположилась колония, долина Маринера просматривается до поворота раздвоенного каньона Копрат. Требуется не так много воображения, чтобы представить себе море, которое разольется здесь через тысячи лет, — колония как раз окажется на его берегу. Хребет, разделяющий каньон Копрат на два рукава, будет торчать из воды километров на пять — снежные вершины, за которые будут цепляться облака… Когда это еще будет…

С муравьями разберется Аслан Шульц, не надо брать это в голову. А вот с малышками куда как хуже. Не перезагрузишь… Почему они теряют контакт с Таней и Джо? Неужели только потому, что к ним нельзя прикоснуться?

Когда-нибудь вместо толстого бронированного стекла здесь будет самое обыкновенное, будет дверь, через которую можно выйти наружу, спуститься к воде, сесть на берегу. Да и сейчас панорама дух захватывает. Должна захватывать… Малышки не кричат, не плачут — впадают в ступор. Это страшнее. Сейчас их уже реабилитируют, скоро возьмут в семью и они никогда не вспомнят эксперимент. Но там, на планете, за двадцать парсеков, не будет семьи на случай неудачного исхода. Что мы делаем не так? Ведь должен быть выход! Ведь каждая богоугодная задача имеет по крайней мере одно решение.