Леди Малфой (ЛП) - "cherrypie3601" - Страница 107

— Тебе нужно отдохнуть, — заботливо заметила Пэнси, откусывая от мягкой ириски. — Ты голодный?

Драко кивнул, наблюдая, как Паркинсон отложила четыре кусочка для себя и перебросила ему пакет. Ириски оказались вкусными, хотя учитывая то, что он не ел весь день, жидкие овощи показались бы не менее аппетитными. Шоколадная начинка растворилась во рту, возвращая тело к жизни.

— Что это за бумаги? — заинтересованно спросил Рон, просматривая несколько верхних листов.

— Письменный отказ от ответственности со стороны больницы, чтобы вас выпустили раньше положенного срока, — пояснил Драко. — И счёт.

Глаза Рона расширились при виде неоправданно огромной суммы в графе «Итого», о чём он не замедлил сообщить:

— Какого чёрта?

— Частная двухместная палата, полная конфиденциальность, лучшие целители и небольшая надбавка, чтобы убедиться, что никто не заговорит, — отозвался Драко, засовывая в рот очередную ириску. — Вот и считай.

Рон вернул листы в стопку бумаг и потянулся.

— Так вот что значит быть Малфоем, — театрально вздохнул он, зевая.

— И это вовсе не так приятно, как может показаться, — отозвался Драко и поймал на себе взволнованный взгляд Пэнси. — Распишись на пятой странице, Уизли.

Рон начал перебирать листы как раз в тот момент, когда в палату зашёл Гарри. Он задумчиво обвёл взглядом комнату, выглянул в коридор и повернулся к Малфою.

— Ты не видел Гермиону?

Драко удивлённо вскинул бровь.

— Она же была с тобой?

— Нет. Я час сидел в библиотеке, но она так и не пришла. Я подумал, что она устала и решила отдохнуть или вернулась к вам…

— Гермиона сюда не заходила, — немного взволнованно произнёс Рон. — Может, пошла перекусить? Она же говорила, что зайдёт в столовую за чаем.

— Я как раз оттуда, — развёл руками Гарри. — Её нигде нет.

— Ничего страшного, — успокаивающе произнесла Пэнси, не сводя тревожного взгляда с Драко, который выглядел так, словно ему в сердце вогнали острый нож, потом вынули и пробили грудную клетку снова. — Ночью ей пришлось многое пережить, тем более она несколько часов не ела и не спала. Думаю, Гарри прав — Гермиона, скорее всего, решила где-то отдохнуть и просто заснула. Мы с Роном разберёмся с бумагами, ты, Гарри, пока подготовь карету, а Драко пусть оплатит счёт.

В комнате повисла тишина, затем Малфой резко поднялся и подошёл к окну, попутно роясь в карманах брюк.

— Ты ничего не можешь сделать, — осторожно произнесла Пэнси, и он даже спиной чувствовал, как Гарри и Рон с любопытством смотрят на него.

Наконец, Драко нашёл то, что искал, и вытащил из кармана серебристый мешочек, который тут же разросся до нормальных размеров, и со звоном поставил его на прикроватный столик Пэнси. Он ничего не сказал, и девушка со страхом и грустью наблюдала, как он зачесал волосы назад и быстро пошёл к выходу из комнаты. Каждый его шаг был наполнен ненавистью к самому себе. Драко резко открыл дверь и со злостью захлопнул её за собой.

Пэнси вздохнула и развязала мешочек, в котором обнаружились около сотни галлеонов. Расстроенная, она отодвинула деньги в сторону и попросила Рона передать ей бумаги, надеясь, что хотя бы это отвлечёт её от беспокойства за друга.

*

Негодование и злость заставляли кровь Гермионы вскипать в теле, вводя её в состояние сродни помутнению рассудка. Кто-то как будто душил её, не позволяя наполнить лёгкие кислородом и отгоняя любые рациональные и логические размышления. Такого она не чувствовала никогда: её телом завладела неконтролируемая ярость с примесью смятения, страха, но, в первую очередь, состоянием потерянности во всех смыслах этого слова. Она не знала, остались ли в её жизни хоть какие-то непреложные истины, какой-то якорь, за который можно было зацепиться, чтобы не натворить глупостей под влиянием невыносимой боли, и первым, что пришло ей в голову — это отправиться в дом на площади Гриммо, где она и лежала теперь на холодном полу у незажжённого камина, бездумно уставившись в потолок.

Неподалёку стоял диван, на котором совсем недавно лежал Драко и рассказывал ей о своей жизни, о своих волнениях и страхах. В тот день они поссорились, но теперь Гермиона и под дулом пистолета не вспомнила бы, в чём была причина их размолвки. Сейчас всё казалось таким незначительным. А ещё на втором этаже была спальня, в которой она провела самые страшные часы своей жизни, по каплям вдыхая в него жизнь и надеясь (даже молясь), чтобы Драко выжил. Тем утром она заснула на постели рядом с ним, и жизнь казалась гораздо проще, а сама Гермиона, хоть ей и больно было теперь в этом признаваться, видела конец всем их злоключениям. Ей было совсем несложно представить каждое утро в его объятиях на широкой кровати… Нет, на узкой кровати, потому что тогда им пришлось бы лежать совсем близко.

Когда же она поняла это впервые?

В очередной раз Гермиона начала с болезненным упрямством копаться в памяти в поисках того самого момента и удивилась, когда он почти мгновенно возник у неё перед глазами. Вечер перед балом в поместье, когда она посмотрела на их отражение в зеркале, и ей понравилось то, что она увидела. Однако это было лишь началом, и чем больше времени они проводили вместе, тем ярче перед Гермионой вырисовывалось её будущее.

Но так было до разговора с Кассиусом час назад. С тех пор её мир поменялся, перевернулся и исказился до такой степени, что она с трудом могла узнать свою жизнь. Смерть Маркуса взволновала её, но она бы с лёгкостью забыла об этом эпизоде. В конце концов, и Гарри, и Рону приходилось убивать тёмных волшебников по долгу службы. Но это. Этого Гермиона даже понять толком не могла. Сидя в карете и не сводя глаз с фотографии в статье, она не подумала: «Ой, это, должно быть, его…» — чёрт, она даже мысленно не могла произнести это слово. В любом случае, прочитав статью, она вовсе не была уверена — только знала, что Драко чего-то ей не рассказал. Но уже тогда её мир дал трещину, которая в последние часы только разрасталась, пока, наконец, её жизнь не превратилась в горку развалин.

Гермиона вернулась мыслями в реальность, но сознание продолжало подкидывать ей воспоминания о моментах, проведённых вместе с Драко. Не в силах выносить эту пытку, она села, прислонившись спиной к камину и запрокинув голову так, чтобы затылок касался холодного камня, обхватила колени руками и склонила голову, чувствуя, как желудок скручивает спазмом.

Некоторое время спустя она поднялась на ноги и вытерла слёзы, которые с пугающей настойчивостью продолжали наворачиваться на глаза. Надо было уходить. Уходить из этого дома, где мысли о счастливом прошлом растравляли душу и лишь напоминали о том, что когда-то она видела не менее счастливое будущее. Гермиона почти физически ощутила, как ноги с радостью приняли идею и потащили её в комнату, где она тут же начала собирать одежду в зачарованную сумку.

Совершенно забыв о погоде, она начала забрасывать тёплые свитеры наряду с лёгкими футболками. И в этот момент она увидела его. У дальней стенки шкафа за кучей блузок и маек висело то самое платье. Бордовое платье, которое она надела в тот вечер, когда… Когда посмотрела в зеркало и признала — пусть и не вполне осознанно — что это её место. Сейчас платье едва заметно покачивалось на вешалке, потревоженное нервными сборами Гермионы, как будто издевалось над её болью — совсем как мебель в гостиной. Оно словно говорило ей: «Посмотри на меня, Гермиона. Вот так ты выглядела, когда притворялась леди Малфой. Ты просто пустышка, самозванка, которая сама поверила в свою ложь».

Гермиона резко захлопнула дверцу шкафа, тут же прислонившись к ней спиной, и её взгляд тут же упал на почти собранную сумку. Больше нельзя было терять ни минуты в этом доме, иначе она просто сошла бы с ума.

Гермиона подхватила сумку и быстро спустилась вниз по лестнице, возвращаясь в гостиную и надеясь, что лёгкая тошнота от перемещения по каминной сети притупит жар, растекавшийся по венам. Когда она уже потянулась к горшочку с летучим порохом, кто-то схватил её за запястье, и в первое мгновение Гермионе даже показалось, что это та самая сила, которая мешала ей дышать последние несколько часов, но, обернувшись, она увидела Драко, который продолжал сжимать её руку.