Без права на жизнь (СИ) - Рейн Роман - Страница 47

Зачем, Овальд залез на плечи трехметровоготайдгюнтера, и аккуратно застелил каркас широкими листьями. Крыша была сделана по всем правилам. Сначала он выкладывал листья внизу, медленно поднимаясь к верху, соблюдая принцип черепичной кровли: чтобы вода стекала вниз, не затекая под нижние листы.

Когда с крышей было покончено, Овальд, не желая слезать с шеи ящера, продолжил кататься на нем и сверху раздавал указания. Болтая ногами словно ребенок, сидящий на мощной шее отца, Овальд распорядился, чтобы Зонг убрал всю пожухлую, мокрую листву. Счастливый тайдгюнтер без лишних слов распинал ногами мусор и, проявив инициативу, перенес старую солому, на которой он раньше спал, в свое новое жилище и равномерно расстелил, после чего скинул с шеи смеющегося Овальда.

— С новосельем! — поздравил Овальд. — Теперь это твой дом.

— Дом — задумчиво повторил Зонг. — Какое теплое слово…

— Кстати, о тепле…

Овальд выкопал небольшую ямку, развел небольшой костерчик внутри жилища, предварительно раздвинув солому подальше, чтобы та не загорелась от шальной искры.

— Кто бы мог подумать, что можно греться возле огня прямо во время дождя! — удивился ящер. — Хорошо-то как.

Зонг что-то прикинул в своей голове и поднялся на ноги.

— Ты куда? — спросил Овальд, греясь возле огня.

— Я сейчас… — загадочно ответил тайдгюнтер и вышел.

Через пару минут ящер принес всю свою мебель — огромную, местами почерневшую от времени табуретку и стол. Посмотрев на человека, сидящего на полу, Зонг отодвинул табуретку в сторону и уселся рядом с ним, по-турецки сложив свои короткие ножки.

— Держи. — Сказал он, протянув человеку увесистый, хорошо прожаренный на углях кусок мяса.

— Спасибо, Зонг — поблагодарил Овальд и неуверенно повертел угощение в руках.

— Не бойся, можешь смело есть — это не мясо тайдгюнтера. — заверил его Зонг.

— А чье тогда?

— Гардона. — коротко пояснил Зонг.

— Слушай, Зонг, ты же прекрасно знаешь, что мне это слово ни о чем не говорит. Ты можешь сразу нормально объяснить?

— Это мясо горного гардона. — Уже более подробно объяснил Зонг.

— А-а-а-а! Вот оно что. Ну, теперь все понятно. Это же мой любимый горный гардон! Степных-то я не сильно люблю, мясо у них жестковатое, а вот горные — это совсем другое дело!

— Правда? — удивился Зонг, приоткрыв от удивления еще шире свой, и без того никогда не закрывающийся из-за уродливых зубов, рот.

— Нет, конечно! Я понятия не имею, что это такое. Сколько у него хоть ног было? — спросил Овальд, желая услышать, что их было не больше четырех, потому что большое количество лап — всегда отвратительно для человека.

— Одна. Просто я подумал, что раз у людей не принято есть разумных существ, то ты можешь остаться голодным. Гардон неразумен, и значит, годится в пищу для тебя. Я случайно на него наткнулся еще утром. Иду себе, иду, и тут он в траве сидит. Ну, я его камнем-то и прихлопнул. Не сразу конечно, побегать за ним пришлось немного.

— Ну, далеко на одной ноге он не смог убежать… Спасибо, Зонг. Честно говоря, я даже не ожидал от тебя такого поступка.

Мясо оказалось вполне съедобным и в меру прожаренным. Про любое экзотическое мясо принято врать, что оно напоминает курицу, но этот, пусть земля ему будет пухом, гардон, действительно был по вкусу, как курица. Жаль только, что костей было слишком много.

Овальд молча разорвал жареную тушку пополам и протянул Зонгу. Тот без колебания принял кусок гардона и смачно зачавкал.

— Я решил начать жить по-другому — поделился мыслями ящер.

— Вот как? — удивился Овальд, тщательно прожевывая мясо и прихлебывая дождевую воду из ладони. — И что ты будешь менять в своей жизни?

— Я не буду есть тайдгюнтеров, перестану есть яйца своих самок.

— И чем же ты будешь питаться?

— Да хоть бы и гардонами. Они, как оказалось, очень даже ничего по вкусу. Их тут много, так что буду всегда сыт. Плохо только, что ловить мне их тяжело…

— Есть много способов охоты за ловкими существами. Не обязательно подходить близко к ним и бить камнем, можно издали метнуть в него копье.

— А что такое копье? — спросил Зонг.

Овальд ненадолго вышел из жилища и вернулся, держа в одной руке двухметровую ровную палку и небольшой плоский камень. Прижав к полу камень, он за пару минут заточил один конец палки.

— Вот это и есть копье, — сказал Овальд, повертев его перед Зонгом. — На моей планете большинство существ гораздо сильнее людей, поэтому нам приходиться идти на хитрость во время охоты.

— А кто сильнее вас?

— Ну, например, медведи, — ответил Овальд, и пояснил. — Медведь — это такое огромное животное, покрытое густой шерстью, с большими зубами и когтями, а по уму он еще тупее тебя…

Зонг насторожился, на секунду перестав чавкать, но не найдя подвоха в словах человека, кивнул головой и продолжил трапезу.

— Не сближаясь с целью, кидаешь копье острым концом вперед и прокалываешь добычу, даже не приближаясь к ней. Правда не со всеми это срабатывает, но с мелкими существами легко справиться. Держи. — Овальд протянул копье Зонгу. — Это тебе на память от меня.

— Что значит «на память»?

— Дарить на память — это означает, что ты отдаешь что-либо другому перед тем как вы расстанетесь.

— Мы расстаемся?

— Да, Зонг. Мне скоро нужно будет улетать.

— Оставайся жить здесь, у меня. А? — взволнованно попросил Зонг.

— Я не могу. — Опустив голову, ответил Овальд.

— Понимаю. Здесь нет удобств, к которым ты привык. Наш мир отсталый и неправильный. Ты умный, тебе тут даже поговорить не с кем, — словно ребенок, обиженно надув губы, пробасил ящер.

— Я не могу остаться тут, потому что ваша планета слишком красива. Пускай ваш мир и не совершенен — но он лучше, чем моя планета. Я не хочу погубить вас. Не хочу разрушить ваш мир.

— Так ты его не разрушай. Просто живи тут и ничего не ломай — резонно рассудил Зонг.

— Все не так просто, Зонг. Я улетел с Земли, для того что бы найти другую планету пригодную для жизни людей, а если я здесь останусь, то обреку их на смерть. Ланденги истребят их.

— Тогда пусть люди прилетают сюда. Наша планета большая. Всем места хватит — гостеприимно предложил Зонг.

В груди Овальда неприятно защемило. Он ощутил невыносимое чувство стыда перед этим аборигеном. Не только за себя — за все человечество.

Неужели во Вселенной еще остались столь непосредственные и наивные существа, как тайдгюнтеры? Конечно, нельзя судить по одной особи обо всей расе, но что-то подсказывало Овальду, что все тайдгюгтеры были такими же, как Зонг — простосердечными и наивными.

— Если я сообщу людям о вашей планете, то мы уничтожим вас, — признался Овальд.

— Всех? — удивился Зонг.

Весьма странно, что он не задал вполне логичного вопроса: «За что?»

— Нет, не всех. Уцелевших запрут в клетки и будут ставить различные опыты или держать в неволе и демонстрировать, как диковинку.

— А если мы наделаем много копий и победим людей? — воинственно подняв над головой палку-копье, спросил Зонг.

— Вам все равно не победить людей. Наше оружие гораздо более совершенно. Да и какой тогда смысл мне привозить сюда людей, что бы вы их истребили? Нет, Зонг, для всех будет лучше, если я просто улечу отсюда и никому, никогда не расскажу о вашем существовании.

— И я тебя больше никогда не увижу? — грустно пробасил ящер.

— Нет. Никогда. Ты будешь жить дальше, и заботиться оЗари, и других своих самках. Теперь у тебя есть копье. Если тебе и твоей семье будет угрожать большая опасность — ты сможешь убить противника, даже не вступая в схватку. Только пообещай мне, что ты будешь им пользоваться для охоты и защиты и, только в крайнем случае, для обороны.

— Обещаю — ответил Зонг — Я же не спроста сказал тебе, что больше не буду есть яйца.

— А что ты же ты будешь есть? — спросил Овальд, подсознательно чувствуя, что ответ будет не очень приятным.

— Гардонов. Их тут много обитает — с голоду не умру, а яйца своих самок я буду обменивать на кости и, тем самым, буду расширять свою территорию.