Без права на жизнь (СИ) - Рейн Роман - Страница 46

— А там, куда ты собираешься, лететь ее тоже будет видно?

— Конечно, — соврал Овальд. — Береги Абаддона. Он хороший.

— Теплый, — умиленно сказала Зари и снова захрустела печеньем.

— Прощай. — Сказал Овальд и пошел прочь из пещеры.

— До встречи на Ихди. — крикнула Зари ему вслед.

На улице шел дождь.

Грязные лужи пузырились от косого дождя. Словно «грибок» на детской площадке, Зонг одиноко сидел на соломе, держа над головой большой лист, похожий на пальмовый. Листок прикрывал лишь голову ящера, для того, чтобы прикрыть еще и широкие плечи — потребовалось бы еще штук шесть таких листов. Его незатейливое укрытие от холодного дождя давало течь, но аборигена это, судя по всему, нисколько не смущало. Он отстраненно смотрел себе под ноги, лишь иногда вытирая от влаги лицо рукой.

Какая-то белая, жирная гусеница прогрызла пару отверстий в листе и теперь барахталась в воде, отчаянно гребя брассом несколькими десятками пар лапок.

Овальд подошел к ящеру и присел рядом на мокрую солому, тоже прикрыв голову листом.

— Грустишь? — поинтересовался Овальд, не зная, как по-другому начать разговор.

— Боги плюют на нас — философски сказал Зонг.

— Не грусти, Зонг, им просто нет никакого дела до нас.

— Видишь капли? — Зонг, положил один край листа себе на голову и освободил руку. Вытянув ее, он подставил ладонь под дождь. — Это они плюют на нас…

— Это просто дождь. Боги тут не при чем, — опроверг Овальд.

— Если Боги не при чем, тогда кто это плюет? — Зонг брезгливо посмотрел на свою ладонь, на которой уже собралась лужица.

— Никто не плюет — успокоил его Овальд. — Это просто влага, которая испарилась в небо и теперь возвращается обратно вниз.

Ящер ничего не ответил и, стряхнув воду с ладони, он снова взялся за край листа и натянул нехитрый навес над головой.

— Какая еще влага? — недоверчиво спросил Зонг.

— Это мелкие частички воды, — пояснил Овальд.

— Какие же вы глупые, люди, не понимаете даже очевидных вещей! — Покачал огромной головой Зонг. — Вода — она лежит внизу, а не летает. Дождь бывает от гнева Богов.

— Хорошо хоть не ангелы с небес на вас писают, — съязвил Овальд, и примирительно добавил, чтобы сгладить перепалку. — Хоть мы и глупые, но научились управлять дождем: разбрызгиваем определенные вещества по небу — и нет дождя, разбрасываем другие — и дождь тут как тут.

— То есть вы научились сами плеваться с неба, когда это нужно? — потрясенно спросил Зонг.

— Что-то вроде того, — не стал спорить Овальд.

— Если вы сами стали Богами, то на кого вы плюете?

— Э-э-э….хм… Сложный вопрос. Чаще всего на самих себя мы плюем.

— Глупость какая! — Возмутился ящер. От негодования он даже выронил листок, и холодная вода тут же окатила его.

— Ты даже не представляешь, насколько это глупо…

Дождь и не думал затихать. На сером небе не было видно даже намека на просвет.

— А на моей планете, когда не знали, что такое дождь, говорили, что это Боги плачут, когда видят, как люди голодают и мучаются, — нарушил молчание Овальд. — Своими слезами они поливали наш урожай, а после слез появлялся мост-радуга, ведущий в мир Богов. И когда люди видели радугу, но не могли забраться на нее — то это означало, что этот путь не для них. Значит, есть на земле люди, которым сейчас хуже, чем тебе. Глупая легенда, но красиво.

— А что такое радуга? — спросил Зонг. — Как она выглядит?

Овальд догадался, что Зонг тоже не различал цвета, поэтому и не понял, о чем шла речь.

— У вас ее нет, — соврал Овальд, и пояснил — вернее у вас она тоже есть, но вы не способны ее увидеть. На это способны только люди. Она выглядит, как гигантская гнутая палка, висящая на небе и до которой невозможно дотянуться.

Зонг настороженно выглянул из-под листа и взглянул на небо.

— А эта палка не упадет с неба? Она надежно прикреплена? — обеспокоенно спросил ящер.

— Она никогда не упадет, потому что ее не существует: это просто мираж, который видят люди…

— Странные вы существа — люди. Видите то, чего не обязательно видеть.

— Ты даже не представляешь себе, насколько мы странные…

Сидя на мокром сене, они смотрели себе под ноги, и каждый думал о чем-то своем, глядя на барабанящие по листве капли.

Овальд молча достал из заднего кармана несколько слегка размокших сырных крекеров и, отделив половину, молча протянул Зонгу. Ящер без лишних вопросов принял угощение и начал чавкать, словно это был его обычный рацион.

Они сидели, как в кинотеатре при просмотре фильма, и хрустели крекерами.

— Слушай, Зонг — нарушил молчание Овальд.

— Что? — закидывая в пасть остатки угощения, спросил ящер.

— Я хотел бы извиниться перед тобой.

— За что? Ты что, снова нагадил мне? — спросил Зонг, тревожно посмотрев на человека.

— Ну почему сразу нагадил-то? — возмутился Овальд.

— Ты сам говорил, что люди извиняются, только когда делают пакости.

— Ничего я тебе не делал плохого. Во всяком случае, намеренно. Я хотел извиниться за то, что своим появлением на этой планете, я изменил твою жизнь. Хочешь ты этого или нет — но меняю.

— Расслабься, все нормально. Ты чудной конечно, но мне с тобой интересно. Раньше, я часто выл во время дождя…. В такую погоду становится невыносимо скучно и одиноко, а сейчас мне хорошо, потому что ты рядом. Это странное, непривычное чувство.

— Мне тоже с тобой хорошо. Общаясь с тобой, я не жду подвоха или предательства, — разоткровенничался Овальд. — Знаешь, а я всегда любил такую погоду. Когда на улице происходит такая пакость, то хорошо сидеть у себя дома, даже если твой дом какая-нибудь хибара, будка или пещера, но на время непогоды любое жилище наполняется непередаваемым уютом. Кстати, Зонг, а почему ты сидишь тут и мокнешь? Шел бы в пещеру к своим самкам. Там же сухо и почти что тепло.

— Прятаться от Божьего гнева — удел слабых. Настоящего мужчину не напугать плохой погодой — гордо заявил тайдгюнтер. — Ну, а если уж становится совсем холодно — то залезаю в воду и пережидаю дождь. Я пережидаю, а не прячусь.

— Тогда почему же ты сидишь и листочком прикрываешься? Это тоже позор! — подколол Овальд.

— Холодно просто… — пожал плечами Зонг.

— Понятное дело, что холодно! Если тебе стыдно прятаться в пещере, то построй здесь свое жилище.

— Как это?

Овальд отбросил в сторону наполненный водой лист. Холодные капли дождя болезненно забарабанили по голому торсу. Бегло осмотревшись по сторонам, он подбежал к дереву с гибким, тонким стволом и нагнул его.

Ящер с любопытством поглядывал на действия человека.

— Чего расселся? — крикнул ему Овальд. — Помогай!

Зонг нехотя поднялся на свои короткие ножки. Не понимая, что именно от него требуют, он спросил:

— А что делать-то?

— Беги к вон тому деревцу и согни его, — распорядился Овальд, указав взглядом, куда именно нужно бежать ящеру.

Приказ был выполнен почти моментально. Зонг подбежал к деревцу и согнул его.

— Идиот! — шепотом выругался Овальд, и громко добавил — Не в ту сторону! Ко мне его наклоняй!

— Ага — пробасил Зонг, и чересчур резво, словно желая компенсировать прошлую оплошность усердием, резко перегнул в другую сторону ствол дерева.

Раздался хруст. Ящер растерянно держал в руках половину ствола и, словно не веря в происходящее, крутил обломок деревца в руках.

— Зонг, давай потом вместе погрустим о случившемся? — крикнул Овальд.

— Зачем? — удивился Зонг, слизнув дождевые капли с лица своим длинным, черным языком.

— Откуда я знаю — зачем??? Какого черта ты уставился на эту чертову деревяшку? Она что, была твоим родственником?

— Нет…

— Тогда хватай другое дерево и нагни его в мою сторону. Шевели хвостом!

Со второй попытки абориген смог выполнить поставленную задачу: верхушки стволов легко гнулись и, в тоже время, были очень прочные, как каучуковые. Овальд связал между собой макушки деревьев на два узла. Затем, они с Зонгом повторили эту процедуру еще несколько раз с другими, рядом растущими, деревьями. Спустя десять минут, над их головой уже был весьма прочный, куполообразный каркас будущего жилища.