Без права на жизнь (СИ) - Рейн Роман - Страница 17

Хороший совет бежать, вот только куда, если ты стоишь на навесном мосту, окруженный огненными тварями, находясь в сотне километров от поверхности Земли?

Овальд медленно попятился обратно к своему неподвижно застывшему прототипу.

Стражники сомкнули круг и остановились в паре метров от Овальда. Один из них подошел к истинному Овальду:

— Ты неисправим — сказал огненный стражник. Овальд узнал голос с нотками стали, который ранее сообщал о том, что осталось пять минут до ареста. — Властью данной мне небом и землей, тьмой и светом, я признаю тебя виновным в предательстве своего народа и пособничестве к бегству твоего клона из мира истинных. Наказание будет исполнено незамедлительно.

Двойник Овальда молчал, не подавая признаков жизни. И только Овальд различил в его взгляде насмешку…

— Стойте! — крикнул Овальд. — Вам нужен я!

— Всему свое время. У тебя есть в запасе еще одна минута для жизни. Не трать ее на разговоры — махнул на Овальда рукой огненный стражник. От этого взмаха руки, несколько капель раскаленной лавы упали на мост и зашипели, превращаясь в темные кусочки глянцевого обсидиана.

Все произошло очень быстро и до безобразия просто. Кипящая лава стекла с головы стражника, оголив лицо. Оно было вполне обычным и человеческим. Русые волосы до плеч, зеленые глаза, высокий и чистый лоб. Он положил свою огненную руку на голову истинного Овальда и через мгновение, на ковролиновом покрытии моста, лежала маленькая горстка черного пепла.

— Теперь твоя очередь — объявил стражник, сделав шаг к Овальду. — Властью данной мне небом и землей, тьмой и светом…

— Землей и небом, говоришь?! — нагло перебил его Овальд. — А ты видел хоть раз в жизни небо?

— Нет, — ответил стражник, слегка растерявшийся от наглого вопроса человека.

— Небо не могло дать тебе власть, поскольку ты его не видел. Вы бросили его на произвол судьбы, и теперь оно принадлежит мне. Властью, данной мне небом, я вас уничтожу, если смогу выбраться отсюда.

Услышав эти слова, стражники ринулись на Овальда со всех сторон. В последний момент, Овальд подпрыгнул на месте и полетел вниз…

Хвала вертикальным мостам и всесторонней гравитации. Овальд вовремя вспомнил, что он находился не на земле, а на вертикальном мосту.

Раскинув руки, Овальд камнем летел вниз. Наверное, он сильно кричал, но до конца в этом был не уверен, поскольку свист ветра закладывал уши, напрочь лишая возможности слышать даже самого себя. В широко раскрытый от ужаса рот, залетал тугой струей воздух, царапая и раздувая легкие в груди.

Он пикировал, пытаясь рассчитать траекторию падения, чтобы приземлиться прямо в небольшой фонтанчик, из которого он попал в этот мир.

Тело опять парализовала уже знакомая боль. Хоть и с опозданием, но стражники догадались включить этот извращенный режим дизейбла.

Падать оставалось не более двухсот метров, а до спасительного фонтанчика было еще далеко, поскольку он находился чуть в стороне.

В голове у Овальда промелькнула паническая мысль о том, что ему никто не давал гарантии на то, что вода телепортирует его обратно на поверхность, в мир людей.

Тело было парализовано…

Спасительный фонтанчик с тухлой водой был в стороне…

Закричав, Овальд замахал всеми своими конечностями, как плывущая собака, отгребая в сторону.

Боль.

Страшная боль.

От боли в глаза ударила яркая вспышка света и ослепила. Ощущение, словно каждый позвонок вертелся вокруг своей оси, перетирая, словно жернова межпозвоночные диски. Желудок вывернулся наизнанку. Все кишки завязались в тугой узел и душили сами себя. Каждая артерия, каждая вена в теле сузились настолько, что тромбоциты не могли в них пролезть, не порвав их…

***

— Ну вот, еще и куртку заблевал мне! — Овальд услышал незнакомый, гнусавый голос.

Приоткрыв глаза, он увидел, что лежит на чьем-то согнутом колене. Рвотные водяные массы растекались по земле и туфле незнакомца, который, судя по всему, спас Овальда.

Судорожно закашлявшись, Овальд выпустил еще немного воды из легких и, утерев рот рукавом куртки, встал на ноги.

Как это ни странно, но Абаддон не утонул. Птенец мирно прыгал по краешку фонтана и долбил клювом шелуху от семечек.

Его спасителем оказался молодой худощавый парень, двухметрового роста, который теперь сидел на краешке фонтана и, сняв испачканный туфель, полоскал его в воде. Заложив ногу на ногу, парень бодро помахивал разутой стопой, облаченной в дырявый носок. Лицо его было болезненно бледным. На голову был натянут капюшон от черной толстовки, которая была поддета под джинсовую куртку. Если посмотреть на него в профиль, то из-за капюшона будет виден лишь его тонкий нос, с чувствительно подрагивающими ноздрями. Все остальные части лица утопали в жерле капюшона.

— Спасибо, что спас меня, — поблагодарил Овальд.

— Забей, все огонь! — Прогнусавил спаситель, надевая туфлю на ногу. — Сижу я такой, сижу, залипаю на то, как ногти на руках растут…. И тут твоя тушка всплывает из воды. Я сразу кумекнул — хороший ты человек, раз всплыл.

Услышав подобный сленг, Овальд понял, что его спасителем был заядлый наркоман. Теперь стало понятно, почему у него такое бледное и худое лицо. Спасителей не выбирают, поэтому Овальд молча подошел к нему и твердо пожал его тонкую, слегка синеватую руку.

— Меня Арчи зовут. Слыхал? — представился парень.

— Нет, не слышал. А меня Овальдом зовут.

— Давно на дурь подсел? — гнусаво спросил Арчи.

— Дурь? Нет, что ты! Я вообще не по этим делам — отмахиваясь, как от нечистой силы, ответил Овальд.

— Да ладно тебе, в натуре… Я же видел, как тебя накрыло. Орал, кричал, обратно в фонтан порывался занырнуть. У тебя даже пульс от передоза странный какой-то…

Овальд приложил руку к груди и обомлел. Его сердце выдавало одиночные удары.

Тук… Тук… Тук…

«Значит, не наврал истинный. Я остался один, без своего прототипа. Сердце теперь бьется только за одного» — думал Овальд, присев рядом с наркоманом.

— У большого Сэма петрушку брал? — отвлек от мыслей противный голос Арчи.

Овальд не сразу понял, про какую петрушку спросил Арчи.

— Нет, у бабушки Сэма. Все знают, что лучшую петрушку продают бабушки на рынке — уныло пошутил Овальд.

Розыгрыш был так себе, но видимо у его спасителя интеллект давно упал ниже плинтуса, поэтому он все принял за чистую монету.

— Да ладно? Не знал, что у него есть бабушка. Ему же самому лет шестьдесят…. Сколько же тогда лет его бабуле? — удивился Арчи.

Заторможено уставившись на свои пальцы, наркоман немного «позависав», начал медленно их загибать, что-то бормоча при этом.

— Получается, что ей не меньше ста лет! — Объявил результаты подсчетов, пораженный до глубины души Арчи.

— Так и есть. Травка у нее не простая, а молодильная.

— Да ладно! — совсем удивился наркоман, открыв рот от удивления. Пару минут он посидел с открытым ртом. Овальд увидел, как вязкая слюна побежала по нижней губе наркомана, и отвернулся в сторону.

— Надеюсь, искусственное дыхание ты мне не делал? — спросил Овальд, на всякий случай, вытирая отворотом куртки рот.

— Не… Я тебя из воды вытащил, по морде пощечины надавал, пару раз коленом заехал по бурдюку. В общем, принял все реанимационные меры при передозе от куземяки или шмыги.

Арчи резко вскочил на ноги и начал бодро вышагивать туда-сюда перед Овальдом.

Овальд не стал спрашивать, что такое «куземяка» и «шмыга», в общих чертах, смысл этих слов он понял.

— Судя по твоим познаниям в оказании помощи пострадавшим, ты врач? — усмехнулся Овальд.

— Нет. Нет. Нет — повторяя одно слово и наматывая челночным бегом перед Овальдом, ответил Арчи. — Я — фермер.

— Как это я сам раньше не догадался… Ладно, было приятно познакомиться, Арчи. Спасибо, что спас — вставая с влажного бордюра фонтана, сказал Овальд.

— Ты куда? — спросил Арчи, застыв на месте.

— По своим делам.

— А молодильная петрушка у тебя еще осталась? — застенчиво прогнусавил наркоман.