Шантаж чудовища (ЛП) - Ле Карр Джорджия - Страница 24

Это для моего же собственного блага, поэтому я открываю его письмо.

Сердце начинает стучать быстрее, я непривычно нервничаю от того, что могу там обнаружить. Я бегло просматриваю текст, и пока глаза ползут вниз по экрану, я все больше и больше погружаюсь в темный мир. Челси скрывает ужасную тайну.

Я в шоке откидываюсь назад на спинку стула.

Убийство? Растление малолетней? Эти слова кружатся у меня в голове. Я не ожидал такого.

Итак — квартира в Богом забытом районе принадлежит ее матери. Читаю дальше. Она украла деньги, чтобы оплатить лечение матери за границей, у которой обнаружили рак. К письму приаттачены документы, подтверждающие слова Ника, но я даже их не открываю. В этом нет необходимости. Ник не зря славится лучшим в своем деле.

Я не могу сглотнуть, чувствуя комок в горле. Не от отчаяния. От гнева. От гнева на того мудака, который сделал нечто подобное с невинным ребенком. Я рад, что ее мать убила того ублюдка. Я представляю Челси ребенком. Это настоящий ужас видеть, как убивают твоего отца на глазах, но еще больший ужас видеть, как мать убивает у тебя на глазах твоего надругателя. Я даже не могу себе представить сколько она всего испытала в жизни. Черт побери, неудивительно, что ей снятся кошмары. У меня это просто не укладывается в голове.

И волна раскаяния захлестывает меня. После всего, что ей довелось пережить, и того, что я предложил ей контракт и делаю с ней, должно быть окончательно потрясло ее мир. Я принудил ее к этому, относясь к ней как к сексуальному объекту. Мне хотелось наказать ее, но она уже столько раз была наказана за всю свою короткую жизнь, гораздо больше, чем заслуживает любой невинный человек. Боже, она должно быть думает обо, что я Чудовище. Такое же Чудовище, которое надругалось над ней, когда она была еще совсем ребенком. Я невольно опускаю голову на руки.

Бл*дь, мать твою, бл*дь, я такой дурак.

Мысли о ней непрестанно крутятся в голове. Я вспоминаю ее, когда она чувствует себя расслабленной, улыбается мне, или как ее длинные, светлые волосы подпрыгивают при каждом шаге, как загораются ее яркие голубые глаза, насколько она красивая, и еще более красива, когда на ней ничего нет.

Я сижу в своем кресле. И в скором времени она уйдет и наверняка никогда больше не захочет меня видеть. Я не могу этого допустить. Я не хочу, чтобы она уходила. Она стала частью меня. Мне стоило раньше собрать эту информацию, и сейчас я с трудом признаюсь сам себе — я хочу, чтобы она осталась. Со мной навсегда.

— Я хочу все исправить, чтобы ей было хорошо, — слышу я свой голос.

28

Челси

Я украдкой смотрю на Торна. Он выглядит таким властным и стильным в своем черном смокинге. Его волосы цвета воронова крыла переливаются от сверкающих огней хрустальных люстр большого бального зала, с высокими золочеными потолками и богато украшенными колоннами.

И при каждом своем шаге я чувствую себя здесь более или менее не к месту. Несмотря на то, что у меня волосы уложены и макияж идеальный, вечернее платье, которое я выбрала, превосходно сидит на моей фигуре и подходит мне по стилю, я все равно чувствую себя неуверенно, каким-то полным ничтожеством. Возможно потому, что от всех присутствующих здесь исходит запах привилегий и «высшего класса».

Родители Торна организовали эту вечеринку, чтобы отпраздновать его успех с Элли. Я не хотела идти. Я знала, что буду себя чувствовать, как рыба, выброшенная на берег, но Торн настоял, чтобы я сопровождала его. Пока мы идем в глубь зала, он кивает кому-то, но не завязывает с ними разговор.

По дороге в машине мы почти не разговаривали. Последние два дня он выглядит каким-то задумчивым и отстраненным, вернее с тех пор, когда он подъехал к дому моей матери, чтобы забрать меня, и мы тогда крупно поругались.

Мне интересно, он такой задумчивый и отстраненный потому, что все еще злиться на меня или я перестала представлять для него какую-то ценность, и этот первый лучик желания от меня избавиться. И также я отметила, что он появлялся в моей комнате всего лишь один раз с того времени. И даже в этот один раз он не позволил себе кончить. Он делал все, чтобы удовлетворить меня, и хотя я своим взглядом молила его остаться, он молча прикрыл меня одеялом и вышел из моей комнаты.

И несмотря на то, что наши тела каким-то образом примкнули друг к другу, как только мы вышли из машины, но несмотря на эту телесную близость, я все же чувствую дистанцию между нами. Я как на буксире, держусь за его руку, пока он тянет меня вперед.

— Куда мы направляемся?

— Я хочу найти своих родителей, — бормочет он, оглядывая толпу.

— Хорошо.

— Ах, я вижу свою мать, — говорит он, двигаясь вместе со мной к высокой, элегантной женщине. Каждый волосок на ее голове искусно уложен и покрыт лаком, превратив в ее прическу в гладкий шиньон. Я замечаю, что она выше меня и немного худощава. Она похожа на королеву или пристарелую голливудскую звезду.

Она разговаривает с двумя женщинами, поэтому не видит нас. Когда мы подходим, высокий седовласый мужчина с бородкой приближается к матери Торна. Он выглядит точно также как Торн, только в возрасте, мне кажется, что это его отец. И то, как держится этот седовласый мужчина, прямой и высокий, уверенный в этом месте, которое он занимает в этом деловом мире, наводит меня на мысли, что должно быть он родился в обеспеченной семье, с детства познав, что такое богатство. Его рука на долю секунды касается поясницы жены, но только на такую долю секунды, когда он приносит свои извинения за вторжение в их разговор.

Торн крепче сжимает мою руку, пока мы идем в их сторону, я с удивлением поднимаю на него глаза. Лицо у него напряженное.

— Только вспомни о дьяволе, — нараспев произносит мать Торна, переводя взгляд с двух женщин на своего сына. Она обладает такими же холодными серыми глазами, как у Торна, но она приподнимает голову вверх, словно в комнате стоит неприятный запах. Я даже вижу, как ее узкие ноздри сжимаются.

— Торн, — вполне официально приветствует его отец.

— Мама, отец, — отвечает Торн, кивая каждому из них.

— Мы как раз обсуждали Элли. Леди Боскомб и миссис Уоткинс интересовались твоими планами на будущее. Я сказала, что совершенно не знаю твоих планов. Твои планы хранятся под большим секретом, не так ли? – спрашивает его мать, при этом интонация ее голоса и выражение лица остаются такими же. Я во все глаза пялюсь на ее гладкое, припудренное лицо, чуть ли не в шоке, что между членами его семьи нет никаких нежных объятий или типа того.

— Миссис Боскомб, миссис Уоткинс, — каждой кивает Торн.

Они также вежливо кивают и улыбаются ему в ответ.

Ух ты! У меня возникает такое чувство, будто я сейчас попала в сумеречную зону. Никто открыто радостно не улыбается и не дотрагивается друг до друга. С таким же успехом я могла войти в комнату, заполненную роботами. Похоже все здесь забыли, что есть такое понятие, как выражение чувств.

— Пожалуйста, извините меня, — говорит он женщинам, прежде чем обратиться к матери. — Мама, я хочу познакомить тебя с Челси Эпплби.

Его родители переводят на меня совершенно безразличный взгляд. Если эти люди именно те, кто родил и воспитал Торна, именно теперь я начинаю понимать, почему он скрывает все свои эмоции и постоянно так сдержан. Как возможно научиться выражать свои эмоции, если ты рос в среде, полностью лишенной их?

— Здравствуйте, мистер и миссис Блэкмор. — Вежливо отвечаю я. От моих слов реакция его матери становится еще более странной, словно она смотрит на некое насекомое, которое сидит на травинке. Я не понимаю, зачем я сделала свой следующий жест. Возможно от огромной нервозности, вызванной настолько ее ледяным отношением ко мне, но мои колени сами собой подгибаются, и я совершаю небольшой реверанс.

— Боже правый, — насмешливо восклицает миссис Блэкмор, положив руку на грудь и издав единственный звук после моего реверанса. — Ха.