Нас просто не было. Книга первая (СИ) - Дюжева Маргарита - Страница 102

Мы с Тёмкой сидим на кухне, пьем воскресный ароматный кофе.

Градов целует, запуская руки под короткое платье.

Ругаемся с Зориным, но потом так сладко миримся, что забываем обо всем на свете.

Окна ягуара запотели. Градов ритмично двигается, грубо, резко, словно пытаясь что-то доказать мне, себе, окружающему миру.

«Я люблю тебя», — слышу слова Артёма в голове, и срываюсь камнем в пропасть, в бушующий океан моей лжи.

— Аааааааааа, — сжав виски кричу в небо, пугая притаившихся в заснеженном лесу птиц. Они стремительно взмывают в небо, черными тенями скользя надо мной.

Это ведь была просто игра для меня. Просто гр*баная игра, под названием «поймай Зорина». Я с наслаждением играла в нее, упиваясь своей властью над ним, в душе потешаясь, чувствуя себя роскошной женщиной вамп. Я лгала направо и налево, выставляла его в самом непригодном свете перед своей компанией. Эдаким дурачком, которого держу на коротком поводке, а потом, когда надоест, дам пинка под зад и прогоню.

Он и есть дурачок. Наивный, влюбленный в адову суку.

Прости…

Опять перед глазами появляется Максим с его вальяжной полуухмылочкой.

Бл****,ну на хр*на? На хр*на я с ним тогда… На хр*на? Ведь ни эмоции к нему нет. Ничего!

Просто нравилось водить за нос, чувствовать его ревность. Я упивалась как маньячка тем, что дома был муж, а за его пределами по мне сходил с ума Градов.

С*ка беспринципная.

На хр*на???

То, что знал отец — это цветочки. Почти уверена, что смогла бы убедить Зорина в том, что сейчас все по-другому, что люблю его. Убедить в искренности своих чувств. Я бы прогнулась в любую позу, но удержала его, сделала бы так, чтобы он простил. Я в этом уверена. Потому что он любит меня так, как никто и никогда не любил.

Он моя опора, моя крепость, мой ориентир в бушующем океане. За ним хоть на край света, хоть за край. Только с ним. Я люблю его до безумия, до судорог. Он мой воздух, моя кровь, мой дурман, без которого уже не вижу свой жизни.

В каждом моем биении сердца, в каждом вздохе только он. Давно. Прочно. Навсегда.

Все игры давно откинуты в сторону и забыты. Я не могу сказать, когда именно это произошло, но мы проросли друг в друга так, что не оторвать, не разделить. И все благодаря ему. Он смог это сделать. Смог вытащить на белый свет другую Кристину. Он был основой наших отношений, стальным каркасом. А я…

Черт, да что ж так плохо-то!

Меня выворачивает наизнанку от чувства вины, от воспоминаний о своих словах, делах. Мутит от мысли, что спала с Максом, а потом с улыбочкой встречала мужа из командировки, мысленно смеясь и хлопая в ладоши, оттого как я здорово всеми манипулирую.

Тём, пожалуйста, прости, — шепчу как заведенная, глядя в небо. Только он меня не слышит…

На лице уже влага не только растаявших снежинок, соленые дорожки слез.

Никогда не ревела из-за мужиков, а тут все, пали последние защитные барьеры. С души словно кожу содрали заживо, затопив мой мир страхом и болью.

Болью от осознания того, что сделанного уже не исправить, не стереть, не перечеркнуть, а еще от того, что в любой момент все может рассыпаться, сорваться, обратиться пеплом. Из-за меня. Никто другой не виноват. Только я. От меня словно куски отрывают, настолько больно в груди. Словно гвозди ржавые загоняют под кожу.

Как, оказывается, страшно, когда сам разрушаешь свое собственное счастье. Когда нет альтернативы: простить или прогнать. Когда ничего не можешь сделать, разве что подыхать от чувства вины и отвращения к самой себе.

Малодушно думаю, что лучше бы он изменял. Трахал кого не попадя направо и налево, а я бы страдала. Там хоть чувство гордости могло спасти, а сейчас…

Как бы мне хотелось, чтобы все слова оказались неправдой, чтобы в нужный момент у меня включился мозг, и я не порола всякий бред, чтоб проснулась гр*баная предательница-совесть, и не дала мне наделать ошибок с Градовым.

Мысленно словно увидела свое отражение в мутном, до омерзения грязном зеркале, и ужаснулась. Я ненавижу себя.

Я изменяла ему, холодно, цинично, думая только о своем непонятном самолюбии. Изменяла просто так, для галочки. И объяснить, оправдать это нечем. Не было ни любви, ни банальной влюбленности. Даже интереса и того не было к Максу. Ничего. Только расхлябанность, разнузданное влечение, нездоровая похоть, замешанная на адреналине, азарт от нарушения запретов.

Не рассчитывая на долгую и счастливую жизнь с Артемом, творила что хотела, а оно вон как повернулось. И когда завязла в Зорине, поняла, что падаю и подниматься не хочу, что я сделала? Ничего! Ничего! Отмахнулась, выкинула эти эпизоды из своей памяти, как я умею. Думала, что все нормально, все хорошо. Просто, бл*дь, забыла как о каком-то несущественно дерьме! Это мой талант, моя особенность. Все, что неудобно, не нужно — выкидываю из головы, отворачиваюсь, словно ничего и не было.

Вот только никуда мои слова, поступки не делись. Они со мной, они в крови, разъедая жгучим ядом вены. Полгода даже не вспоминала об этом, оставив в прошлом, как незначительную мелочь, а сегодня, будто пелена спала.

Как я ему в глаза посмотрю? Как я посмею подойти к нему?

Как я начну этот разговор?!

Что я ему скажу?

Темочка, знаешь, а я вот сначала хотела тебя просто поиспользовать месяцок, а потом выгнать, чтоб не мешал жить в свое удовольствие, но сейчас уже все нормально. Не буду выгонять, ибо влюбилась. Ну, как вариант?

А может так?

Милый, ну не дуйся, я же не думала, что у нас с тобой что-то получится, не рассчитывала на что-то продолжительное, поэтому шлялась за твоей спиной. Зато какие рога красивые получились. Просто загляденье!

Это я ему должна сказать?

Господи, лучше умереть, чем идти через это, словно босиком по битому стеклу. Как донести, что то, что было в начале, и то, что сейчас — это две разные вещи. Что сейчас я умру ради него, что готова пройти все круги ада, лишь бы быть с ним. А тогда… Тогда все было по-другому. Неужели я бы прыгнула в объятия Градова, если бы любила Артема? Нет, конечно! Я бы послала Макса на хр*н и забыла о нем без сожаления. В принципе так и сделала, вот только поздно, после того как совершила ошибку.

Ошибку, которая может мне стоить очень дорого.

С*ка! Как всегда самолюбование, жалость и снисхождение к самой себе. Все мысли только о том, как мне бедной тяжело, больно и страшно. Гоняю их раз за разом в своей дурной голове, чтобы не думать о другом.

О том, что будет с ним, когда все это дерьмо выплывет и затопит нас по самые уши. Он ведь всегда любил меня. Для него нет деления на то, что было в начале и то, что сейчас. Для него всегда все было серьезно.

Меня передернуло, от осознания того, что мы одной ногой уже встали на путь, ведущий к концу. Путь, который я с упоением выкладывала своими собственными руками. И надо как-то исправлять, а у меня все внутри сжимается от страха. Надо быть сильной, бороться за наши отношения, за нашу семью, а мне хочется спрятаться в угол и скулить, виновато прикрыв глаза.

Я столько ломала, и теперь настало время исправлять, а я боюсь, что не справлюсь, что уже слишком поздно и нет пути назад.

Трусливая. Подлая. Гадкая, недостойная.

Дрожащими пальцами вытираю слезы и разворачиваюсь в сторону машины. Мне надо домой, к мужу… пока он у меня еще есть. Я должна попробовать спасти нас.

Отец прав, мне нужно поговорить с ним, рассказать обо всем. Но что делать с Градовым? Я не смогу начать разговор и вывести его так, чтобы не раскрыть все карты. Зорин сразу почувствует, что не договариваю, и начнет задавать вопросы. Я обязательно растеряюсь, запутаюсь, начну мямлить и все испорчу.

Я не справлюсь.

Чувство вины, желание покаяться и получить прощение уступило страху потерять любимого.

Я не смогу ему рассказать все без утайки, про Макса. Это мой крест, мой камень, который попытаюсь схоронить глубоко внутри. Пусть это навсегда останется ножом под сердцем, колотой раной, причиняющей нестерпимую боль. Но это будет моя боль, не его. Он не заслужил такой правды.