Давние чувства (ЛП) - Ниссенсон Джанетт - Страница 25

Но он не любил ее, уж точно не так, как должен любить страстный и преданный любовник, а секс между ними был милым, нежным и нечастым. Для него, по крайней мере, секс заставлял землю переворачиваться с ног на голову, когда он был с Лорен.

Он изо всех сил старался не сравнивать этих женщин, понимая, что это было бы крайней мере несправедливо по отношению к ним обеим. Но ему было почти невозможно временами отключаться и не думать об огромных различиях между ними.

Элли была привередлива в сексе, как и во всем остальном в своей жизни. Она совсем не любила экспериментировать в постели, предпочитая придерживаться обычной миссионерской позы, она морщила нос с отвращением при одном только предположении об оральном сексе, настаивая, чтобы каждый раз он обязательно использовал презерватив, несмотря на том, что она сидела на противозачаточных, и они сделали все анализы и были чисты, но всякий раз после секса, она всегда стремглав бросалась в ванную, чтобы вымыться.

Бен только, когда переехал к ней в особняк, впервые в жизни увидел биде, и конечно же никогда им не пользовался. Но Элли пользовалась им в своей ванной комнате регулярно, особенно после секса, облачаясь в дорогую, в значительной степени почти полностью прикрывающую ее, шелковую ночную рубашку, чтобы лечь рядом с ним спать.

Лорен же подняла его на смех, когда он предложил ее обтереть мочалкой после того, как они впервые занялись сексом.

— Зачем? — ухмыляясь, спросила она. — Мы же только разогрелись, Голубые Глаза. Какой смысл меня обмывать, если ты опять войдешь в меня? Могу сказать не пройдет и пятнадцати минут или около того. И, — прошептала она, пока ее язык выводил эротический узоры вокруг его уха, — мне нравится, что твоя сперма стекает у меня по ногам. С чего бы мне хотеть ее смыть?

И даже если бы у нее была ночная рубашка или пижамы, она ни за что бы не одела их, пока они были вместе. Она сворачивалась у него под боком, совершенно не стесняясь своей наготы, также, как она совершенно не стеснялась бродить по коттеджу голой. Она снова рассмеялась, когда он попытался натянуть на себя темно-серые трусы, укладываясь спать.

— На твоем месте я бы не беспокоилась по поводу этого, — поддразнила она его. — Ты же не можешь сказать, а вдруг тебе захотят сделать минет в два часа утра. И было бы совсем не кстати, если бы на пути этого желания, возникли подобные препятствия, а? — она выразительно взглянула на его трусы.

Он проглотил стон, вспомнив, как Лорен не стала дожидаться середины ночи, заскользив по нему своим соблазнительным маленьким телом, опустившись между его ног, чувственно проводя вверх и вниз языком по его тут же эрегированному члену.

А пока он спал ночами в постели Элли, она всегда спала отдельно от него на своей стороне двуспальной кровати. Это был один из ее закидонов, по-другому он не мог назвать, такой же, как и ее огромная гардеробная, в которой одежда развешивалась по цветам, по направлениям и сезонам. Сюда же относилась ее страсть к антисептикам — в каждой комнате, как и в каждой ее сумочке были бутылочки с дезинфицирующем средством, которыми она пользовалась буквально чуть ли не каждые пятнадцать минут. Она никогда не ходила босиком, даже у себя в люксе, и сама называла себя гермафобом. (Гермафобом — навязчивый страх загрязнения либо заражения, стремление избежать соприкосновения с окружающими предметами. Боязнь микробов, так как часто причиной боязни соприкосновения с предметами является боязнь попадания микробов, находящихся на их поверхности, на руки и т.д. – прим. пер.)

И когда родители Элли, с которыми он встречался пару раз, но продолжал называть только мистер и миссис Кимброу, решили приехать с визитом к дочери, Элли настояла, чтобы он вернулся в свою спальню на время их пребывания в особняке, дав понять, что секса определенно не будет. Ее родители, как она сообщила ему, были в курсе, что они встречаются и живут вместе, как соседи, под одной крышей, но старший Кимброу был все еще очень старомоден и не собирался потворствовать дочери, разрешая спать с мужчиной, за которым она не была замужем. Вещи Бена по-прежнему находились в его люксе, не только, чтобы обмануть родителей Элли, показав, что они не спят вместе, но скорее из-за того, что он был не таким уж опрятным, как она. Педантичная организованность Элли не смогла справиться с мыслью, что ее разложенный по полочкам гардероб превратится в хаос, поэтому все его вещи оставались у него в комнате.

И в очередной раз он не мог не вспомнить Лорен, ее спальню с беспорядочно разбросанными вещами. Она никогда не застилала кровать, пока он жил у нее, простыни и одеяло были помятыми, подушки разбросаны. Ее одежда, шлепанцы и нижнее белье были разбросаны почти по всему дому.

Он заставил свои мысли вернуться к настоящему моменту, пока Элли поправила лацкан ужасно дорогого дизайнерского костюма, который настояла, чтобы он купил для этого собеседования.

— Я знаю, что National Geographic Travel не литературный журнал и не журнал мод класса люкс, — призналась она, — но это не значит, что ты не должен произвести хорошее впечатление.

Бен вздохнул.

— Я даже не уверен, что хочу получить эту работу, Элли, — признался он. — У меня, на самом деле, нет редакционного опыта, и я даже не знаю, как смогу большую часть времени проводить за рабочим столом.

Она нахмурилась.

— То есть ты предпочитаешь постоянно путешествовать, быть вдали от дома три недели из пяти? Подальше быть от меня все это время?

— Конечно, нет, — мягко заверил он ее, чувствуя мгновенную вину, что смог задеть и расстроить ее. — Будет, наверное, приятно не тратить столько времени на дорогу. Мне просто кажется, что я настолько привык к такому образу жизни, что мне даже странно рассматривать альтернативу.

Она обхватила его за талию, положив голову на плечо.

— Я была был очень счастлива, если бы ты был дома почаще. И того, что друг моего отца рассказал мне об этой работе, ты все равно будешь путешествовать.

— Я знаю. — Он обнадеживающее похлопал ее по верхней части спины, понимая, что ничего другого ответить не может, чтобы не показаться неблагодарным.

И он был благодарен за собеседование, которое она организовала для него, когда поговорила с другом своего отца, который был главным редактором журнала. Она удивила его, даже можно сказать шокировала, когда взволнованно сообщила новость пару недель назад с тех пор, как он впервые услышал об этой вакансии. Но Элли уже несколько недель намекала ему, чтобы он подыскал себе другую работу, на которой не пришлось бы столько ездить, и у них оставалось бы больше времени. Ему действительно нравилась его нынешняя работа в Conde Nast, он любил путешествовать по разнообразным местам. И хотя бесчисленные часы, проведенные в аэропортах, временами становились утомительными, но его путешествия были тем, что он совершал на протяжении многих лет, воспринимая их, как часть своей работы.

Элли решила взять все в свои руки, чтобы проводить с ним больше времени и, следовательно, продвигать их отношения дальше. И он не мог отрицать того факта, что предстоящая работа в National Geographic Travel в зарплате стоила намного больше, чем нынешняя, и имела значительный престиж. У него будет личный кабинет, личный ассистент и подчиненные, которые будут отчитываться перед ним. Его слово будет последним, какие репортажи пойдут в печать, в какое место им отправиться, и окончательное утверждение готовой съемки. Для карьеры это был бы мудрый шаг и возможностей для дальнейшего продвижения открывалось много.

Он надеялся, что не будет носить этот проклятый костюм и галстук постоянно.

***

Ноябрь

— Хватит дергать за воротник рубашку, — прошептала ему Элли. — Мои родители уже заметили, и оба довольно странно поглядывают на тебя.

— Извини, — прошептал он, поднимая бокал, чтобы отвлечься от раздражающего воротничка. «Совиньон Блан» ему не совсем нравился на вкус, хотя цена за бутылку была очень высокой. Но мистер Кимброу выбрал это вино, и он понял по выбору, что интеллигентный отец Элли был настоящим экспертом в вине.