Давние чувства (ЛП) - Ниссенсон Джанетт - Страница 24

На ее кончике носа были остатки взбитых сливок от ирландского кофе, казавшиеся просто восхитительными, он не смог удержаться, чтобы не слизать их. И одного его легкого, поддразнивающего прикосновения оказалось вполне достаточно, чтобы возбудить их почти мгновенно.

Они совершенно забыли о холодном воздухе, сбросили плед, стаскивая с себя одежду. И Лорен смело оседлала его колени, опуская свою тугую, гладкую киску на его жесткий, полностью эрегированный член. Они трахались, как дикие животные под звездами, пока он не привел ее домой, чтобы продолжить их безумную гонку в гораздо более теплой и более комфортной обстановке.

Он тут же сфотографировал ее прежде, чем слизал взбитые сливки с ее кончика носа, и именно на эту фотографию он пялился, полностью замерев, именно в тот момент, когда Элли вернулась домой раньше обычного. Новость, которую она ему выдала о повышении, и последовавшее приглашение на ужин, были своего рода диверсий с его стороны, иначе бы он провел всю ночь напролет в мечтах и желаниях того, чего он никогда не сможет получить снова.

Элли была более расслабленной и болтливой, чем обычно, видно сказывались коктейли, выпитые с коллегами, и Бен с радостью смеялся вместе с ней во время ужина. Прошло много времени с тех пор, когда он хотел смеяться, позволяя себе хорошо провести вечер. В течение четырех долгих лет он пинал себя всеми мыслимыми способами, что тогда оставил Лорен, хотя до сих пор был убежден, что сделал это только для ее же блага. Поэтому сегодня вечером он решил предоставить себе отсрочку от вины и сожаления, наслаждаясь хорошей едой с хорошим другом.

Когда они закончили ужин, выпив бутылку шампанского и «Мерло», а также коктейли после плотной еды, Элли вовсю заливалась, чтобы он не сказал, и была совершенно не устойчивой на своих высоких шпильках, стоило им подняться из своего уголка, поэтому Бен взял ее за руку, чтобы поддержать, как только они стали спускаться по каменной лестнице. Он тоже достаточно выпил за сегодняшний вечер, и алкоголь помог блокировать острые воспоминания о девушке, которую он встретил четыре года назад, и от которой так глупо ушел.

Открыв входную дверь в особняк, Элли опять стала покачиваться на своих каблуках, поэтому на этот раз он быстро обхватил ее за талию, пытаясь удержать в вертикальном положении. Она снова пьяно захихикала, опустив голову ему на плечо, пока он старался ввести ее внутрь.

А затем она окончательно его потрясла — обхватив руками за шею, прижавшись к нему всем телом, и опустив свои губы на его. Слишком ошарашенный, чтобы тут же отреагировать, Бен ничего не делал, стоя, с опущенными руками по бокам. Он не отстранился от нее, но также и не принимал никакого участия.

Элли нахмурилась, ее изящно выгнутые брови сошлись в замешательстве, оторвавшись от него, вернее от его не отвечающих взаимностью губ.

— Бен, прошу тебя, — прошептала она, умоляя глядя на него. — Я хотела тебя, хотела этого… с первого раза, как мы встретились. Да, я обещала, что мы будем всего лишь друзьями, но я хочу большего, чем быть просто друзьями.

— Элли. — Он покачал головой. — Ты же знаешь мою историю, знаешь, что я…

— Знаю, что ты влюблен в призрака, — твердо заявила она ему. — И ты пускаешь свою жизнь под откос. Пришло время, Бен. Время отпустить ее и начать жить сначала. И я хочу, чтобы ты начал сначала со мной.

На этот раз, когда она потянулась к нему для поцелуя, он не оттолкнул ее. Вместо этого он вдруг поймал себя на том, что целует ее в ответ, совершенно не осознавая того, что делает.

***

Октябрь

— Постой-ка минутку. Твой галстук немного скривился. Вот. Идеально. Выглядит идеально, как и ты в этом костюме. Я говорила тебе, что в Армани все выглядят отлично, но для такого красавца, как ты, все становится вдвойне.

Бен улыбнулся, пока Элли поправляла серый в серебряную полоску галстук, который она помогла ему выбрать несколько дней назад. Он идеально сочетался с темно-серым костюмом и белоснежной рубашкой, но шокирующе дорогой наряд была для него немного не комфортным и не знакомым. Ему приходилось все время себя одергивать, чтобы не тянуть за ворот рубашки, который однозначно был его размером, но все равно сковывал его.

— Ты прекрасно смотришься в этом костюме, тебе только остается снять серьгу, чтобы пройти собеседование, — решительно сказала она.

Он коснулся маленького, едва заметного золотого колечка.

— Правда? Мне кажется, что костюм — это слишком. В конце концов, это не The Atlantic или Esquire, куда я собираюсь устроиться на работу.

Элли покачала головой.

— И это не Нью-Мексико и не Калифорния, Бен. Это Нью-Йорк, и здесь все по-другому, более формально, более старомодно. Ты сам все видел уже полтора года. Воспользуйся моим советом и вытащи серьгу. К счастью, твоя рубашка скрывает эту уродливую татуировку.

Она неоднократно давала ему понять, по крайней мере несколько раз, что ей не нравится его татуировка (вообще татуировки), хотя и завуалированно говорила об этом, чтобы не обидеть. Но недовольство Элли было настолько очевидным, несмотря на то, что она пыталась не столь открыто высказывать. Он заметил эту ее особенность, как и ряд других за те три месяца, что они стали парой.

На следующее утро, после секса с ней, Бен ощутил ворох эмоций — сожаление, неуверенность, запутанность в отношениях и чувство вины. И вина была очень острой, потому что, с одной стороны, он занимался сексом с Элли, но ничего не чувствовал, с другой стороны, ему казалось, что он подобными действиями предал то, что у него было с Лорен.

Хотя со стороны это было нелепо и бессмысленно, он был уверен, что у Лорен уже давно кто-то есть, и она давно пошла своей дорогой по жизни. Ее импульсивный характер однозначно способствовал бы встретить другого парня, буквально в течение нескольких недель, если не дней, как он ушел от нее. Она была слишком горда, слишком высокого мнения о себе, и естественно ее ущемленное самолюбие нашло бы быстрый способ успокоить ее. Она была настолько великолепной, настолько яркой и сексуальной женщиной, влекущая к себе мужчин, флирт был для нее — второй натурой. Поэтому он не мог поверить, что она не позволит другим мужчинам войти в ее жизнь (или кровать) с того момента, как только закончились их недолгие отношения. Лорен была слишком жизнерадостной, поэтому все делала в полную меру, на полную катушку каждый божий день. В отличие от Бена, который с ней прожил свои лучшие дни в жизни, а потом бросил ее.

И это была главная причина, по которой он позволил себя втянуть в довольно странные отношения с Элли. Слишком долго он игнорировал факты, что он одинок, что у него нет близких друзей здесь, в Нью-Йорке, и что он еще больше отдалился от своей семьи. И, конечно, было приятно иметь кого-то, кто бы заботился о нем, с кем можно было бы проводить время и делиться мыслями, надеждами и т.д. Элли была своего рода резонатором для его статей, она уже несколько раз путешествовала с ним по ряду мест, куда его отправляли в командировку, высказывая ему свою точку зрения о написанном.

В самом начале у него была уйма сомнений (стоит ли продолжать отношения), которые стали прогрессировать с такой скоростью после их первой ночи, что у него даже сейчас кружилась голова. Элли представила его своим друзьям, как своего бойфренда, предполагая, что теперь они будут много времени проводить вместе, и начала наполнять его жизнь так, как она наполняла свой шкаф. Сначала он был настолько ошеломлен, что даже не мог сопротивляться ее усилиям, шли недели Элли все больше и больше привязывалась к нему, и теперь он уже не знал, как ему вырваться из столько сложно запутанных новых отношений.

Но даже несмотря на то, что они перешли от друзей к любовникам, чувства Бена к Элле сильно не изменились. Он по-прежнему считал ее доброй, мягкой, восхищался ее интеллектом и успехами, старался поменьше побаиваться ее непоколебимой уравновешенности и утонченности. Она была его ближайшим другом, его верным соратником, и он чувствовал настоящую привязанность к ней.