Путь небес. Преодолевая бурю - Райт Крис - Страница 53

Тогда шевельнулся даже Джубал — просто перенес вес с ноги на ногу, как воин, что готовится к внезапной атаке. Смертные члены экипажа в рабочих ячейках украдкой поглядывали на командное возвышение. Им уже мешал странный всепроникающий свет, что полз и скользил по каждой поверхности, словно бы размывая пикт-экраны и пульты управления. На одной из верхних галерей мостика со звоном лопнуло стекло.

— Мой господин… — начал Табан.

— Держать курс!

Каган сидел неподвижно. Завыли сирены, платформа сенсориума сорвалась с креплений и рухнула в углубление внизу, рассыпая каскады искр.

— Мой господин!

— Ждать!

Как только Хан сказал это, как только последний звук слетел с его губ, флагман прорвался. «Буря мечей» ринулась вперед, больше не сражаясь с встречным ветром. Накопленный импульс движения швырнул корабль в открытую пустоту. Остальные звездолеты флота один за другим пробились следом и выскочили из мерцающих лазурных облаков, оставляя за собой длинные инверсионные следы. Экипажам с трудом удавалось восстановить управление. По всему мостику флагмана служители пытались спешно стабилизировать дифферент на нос. Когда давление вещества резко ослабло, палуба наклонилась вперед, и завыли новые сигналы тревоги.

За кормой «Бури мечей» во всех направлениях расстилалась громадная стена подвижной, бурлящей плазмы. Она уходила по дуге в космическую тьму, словно гигантский вогнутый барьер. Флот оказался внутри сферы — колоссальной сферы, ее противоположные стороны терялись в необозримой дали. Возможно, в ней поместилась бы целая звездная система. Хроны и авгуры здесь сходили с ума, выдавая немыслимые показания.

— Я слышал теории о таком, — пробормотал Вейл, глядя на феномен широко распахнутыми глазами. — Ударная лхам-волна, сверхмассивная, истончает реальное пространство. — Он вновь повернулся к Хану. — Здесь мы видим последствия… высвобождения чего-то.

Каган не обратил на него внимания.

— Полный вперед. Щиты не опускать.

Уплотняя строй, флот набирал скорость, и плазменные двигатели сияли в надвигающейся тьме. Стены из туч, пронзаемых молниями, медленно исчезали позади, прямо по курсу зияла беззвездная пропасть.

— Я чувствую ее. — Хёлвос так и не успокоилась. Шаркая ногами, она подошла к иллюминаторам и уставилась в них мутными от старости глазами. — Чувствую, словно тепло от огня.

После, как им показалось, нескольких часов — или любого иного промежутка времени — на носовых обзорных экранах появилась единичная точка бледного света. Она быстро росла, раздувалась и расширялась, пока перед Шрамами не возникла вторая облачная сфера, окутанная разрядами молний. Изнутри ее спорадически освещали какие-то вспышки.

— Диаметр семьсот километров, — доложил Табан. — Мощное излучение в физическом и субфизическом диапазонах. По эфирным показателям близко к варп-разлому.

— Полная остановка, — скомандовал Каган. — Сбросить еще зонды.

Флот заглушил двигатели и растянулся по широкой дуге перед сверкающим молниями шаром. Еще несколько авгурных модулей ринулось в пустоту, их габаритные огни быстро исчезли вдалеке.

Изображения, поступившие по пикт-каналам, тряслись и распадались на фрагменты из-за электрических бурь. Поверхность сферы под облаками будто состояла из массивных кристаллов, которые вращались вокруг ее центра, переваливаясь и сталкиваясь между собой, как в огромной дробилке. В просветах между их гранями мелькали мучительно неразборчивые фрагменты чего-то более темного и размытого. Все утопало в зловещем голубом сиянии, колыхавшемся вокруг величаво движущихся кристаллов, будто океан светлячков.

— Что это такое? — спросил Хан у обоих представителей Нобилите.

— Никогда не видела подобного, — сказала Хёлвос.

— Итог столкновения соперничающих энергий, — выдвинул теорию Вейл, — реального космоса и эфирного слоя. Здесь был открыт разлом. Барьер вам не преодолеть, активный имматериум разорвет варп-двигатели на куски.

Примарх впервые повернулся к нему:

— Чем тут занимались твои собратья?

Мейстер съежился, держась за раздавленную кисть в бинтах.

— Не знаю, — пролепетал он. — Честное слово. Я просто истолковал то, что увидел.

Хан снова обратился к пикт-трансляции со снижающихся зондов. Просветы между кристаллами оказались широкими, до нескольких сотен метров. Затем аппараты пересекли границу аномалии, и сигналы авгуров отключились один за другим. Последний успел передать из-за барьера дерганую призрачную картинку — тонкий темный силуэт, нечеткий в голубой дымке, уходящий далеко вглубь. Потом все исчезло.

— Значит, угроза для варп-двигателей, — произнес Каган. — А для стандартных ускорителей?

— Я не знаю. — Вейл выглядел неуверенно. — Как видите, там молнии, но…

Примарх поднялся с трона. Служители немедленно принесли ему боевое снаряжение: драконий шлем, в уменьшенной копии которого Цинь Са штурмовал Калий, и тяжелый меч-тальвар, бывший с Ханом на Просперо.

— Именно за этим мы явились сюда. Я своими глазами увижу, что там. Есугэй, чернокнижник, вы идете со мной — и ты, экумен.

Хан закрепил клинок на поясе, взял шлем обеими руками.

— Ахн-эзин Джубал, оставляю флот на тебя. Приготовь его к битве, нас скоро отыщут даже здесь. — Он повернулся к Илии. — Ты тоже понадобишься там, сы. Если найдем Ашелье, прежде всего свяжусь с тобой.

Раваллион кивнула. Похоже, ее сильно беспокоило зрелище, которое разворачивалось за иллюминаторами.

Затем Каган надел драконий шлем. Тот скрыл голову примарха, довершая полный доспех — жемчужно-белый, украшенный золотом и символами чогорийской Империи Кво.

— По «Грозовым птицам»! — скомандовал Хан. — Летим туда.

Фон Кальда вытащил руки из кишок пациента, стряхнул кровь и потянулся за ветошью. Обстановка в отсеке казалась ему отупляющей.

Служители вокруг апотекария молчали. Эти рабы были слепыми и не видели разбросанных частей тел, бугров лоснящегося жира и обломков костей, торчащих из кровавого месива.

Счастливчики. Даже сам легионер, после того как зашел столь далеко, не мог смотреть на дело своих рук без отвращения.

— Халев эруб мак’жерелла, — нараспев произнес он, вычерчивая кровью линии на полу.

Фон Кальда закончил последние руны, символы языка, на котором не говорил ни один смертный. Сохранялось это наречие только в грезах. Апотекарий узнал его не от Фабия и не от примарха — он открыл тайну самостоятельно, объединив ремесла плетельщика плоти и прорицателя эфира.

С тех пор апотекария мучили головная боль и живописные кошмары, но обретенный дар не исчезал. Теперь Фон Кальда получил разрешение и приказ действовать от Эйдолона, и лорд-командующий ждал результатов.

Советник поднял глаза. Между железными стенами возникли красные пятна, повисшие в воздухе подобно облачкам дыма. С каждой жертвой, что умирала здесь в изощренной агонии, завеса истончалась еще немного, полотно реальности распускалось нить за нитью.

Фон Кальда почти не решался заглядывать за бронестекло. Его дымчатую поверхность покрывали смазанные отпечатки ладоней, оставленные теми, кого потрошил здесь апотекарий. Внутри извивалась некая пепельно-черная субстанция, скрывающая дальнюю сторону контейнера.

Легионер на нетвердых ногах подошел ближе, с хрустом давя сабатонами кости на полу. Возле стенки сосуда он вновь заговорил нараспев:

— Маламеннагорастика. Ховийя. Хзах’тел ариф негассамар.

Бессмысленные слова, слишком длинные и неудобные для людей. Такой язык мог зародиться лишь в глубине, где обитали неумирающие создания, — они и создали эту речь для собственного увеселения.

Апотекарий коснулся стекла, расставил ладони на его изогнутой поверхности.

— Гегаммоморор. Гегамморорара. Шашак. Лефатак.

Из дымки выплыли глаза существа, и Фон Кальда вздрогнул от неожиданности. Он отступил, но не отвел взгляд. Два фиолетовых ока с миндалевидным разрезом, лишенные белков, переливались жемчужным полуцветом.