Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу


Лорен Кристина - О нём (ЛП) О нём (ЛП)

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

О нём (ЛП) - Лорен Кристина - Страница 44


44
Изменить размер шрифта:

— Себастьян…

Покачав головой, он вытирает слезы тыльной стороной ладони.

— Знаешь, однажды мне приснился сон, в котором я обо всем рассказал родителям: что в восьмом классе мне нравился один мальчик, а потом и еще несколько, хотя никто ни о чем не подозревал. Во сне я признался, что не хотел целовать девочек — ни разу — и что я не могу пообещать когда-нибудь жениться. А потом я ждал в лесу, но никто не пришел. Все остальные уходили к ждущим их семьям, а я сидел один с завязанными глазами, — он смотрит в потолок и несколько раз моргает. — Вот почему я был так рад, что наяву отец был там, и тогда почти пообещал себе не делать ничего, что поставит под угрозу наши с ним отношения. Но что, если я никогда не захочу жить жизнью, которой отец для меня желает? Что, если ничего не смогу сделать из этого?

Мое горло будто заполнено мокрым песком. Я даже не знаю, что на это сказать Себастьяну. Поэтому притягиваю его к себе, и он прижимается лицом к моей шее.

— Просто в последнее время я так много об этом думаю, — приглушенным голосом говорит он, — и пытаюсь понять, что все это означает. Но ответов на мои вопросы нигде нет. Есть множество книг о любви, о семье и браке, о родительстве. Даже о том, как пережить потерю ребенка, или о сомнениях веры. Но об этом нет ничего — ничего полезного, по крайней мере. Везде написано что-то вроде «Влечение к человеку того же пола — чисто технический термин; оно вас никак не идентифицирует. Свои чувства вы контролировать не сумеете, но зато сможете взять под контроль их проявление». И это такое вранье. Нас учили посвящать свои жизни Христу, и тогда он укажет нам путь. Но когда я молюсь, Отец Небесный говорит мне «да», — Себастьян потирает глаза. — Он говорит, что гордится мной и любит меня. А когда я целую тебя, это кажется чем-то правильным, хотя везде, где я читал, написано противоположное. Это сводит с ума.

Он поворачивается ко мне, и я целую его в висок, стараясь не слететь с катушек. Теперь его слова, что он не «из этих», приобрели совсем иное значение — подобный ярлык заберет у Себастьяна все, что он когда-либо имел. Я хочу быть сильным. Потому что лично мне принять самого себя получилось легко. И поддержки у меня было немало. Больно видеть, что у него ее нет.

— Милый, мне так жаль, — шепчу я.

— Мы, мормоны, должны молиться и слушать — я так и делаю. Но когда хочу говорить о важном с другими людьми, это как… — Себастьян качает головой, — будто я бреду в темноте и вроде бы знаю, что впереди безопасно, но иду туда один, а за мной никого.

***

Я по-прежнему взволнован, когда несколько дней спустя паркуюсь у дома Себастьяна.

После той своей исповеди он встал, сходил в туалет, а когда вернулся, сел рядом со мной, улыбаясь, будто ничего не произошло. Я еще не встречал никого, кто так хорошо меняет тему беседы и умеет отодвигать свои чувства в сторонку до более подходящего момента. Не могу решить, это впечатляет или удручает.

Держась за руки, мы смотрели телевизор, но когда снова зазвонил его телефон, Себастьян сказал, что ему пора. У двери он поцеловал меня и несколько раз оглядывался через плечо, пока шел к дороге, а ближе к ночи прислал электронное письмо, где написал, что все в порядке.

У Себастьяна быть в порядке получается реально хорошо.

За последнее время Церковь кое-что поменяла в своих формулировках, что, по словам Себастьяна, подчеркивает их доброту и принятие — все-то у них с добротой — по отношению к тем, кто сопротивляется проявлениям своей сексуальности. Но на самом деле это не кардинальное изменение позиции, а скорее способ противостоять обвинениям в том, что Церковь СПД не приветствует ЛГБТК-сообщество. Когда я читал статьи на эту тему, нашел, что они совсем недавно высказались против конверсионной терапии и признали, что нельзя ожидать или требовать изменений от родителей или церковных лидеров. Так что чисто технически Себастьян может заявить, что он гей, и не оказаться за это изгнанным. Но быть со мной ему все равно нельзя. Иметь бойфренда означало бы, что он открыто ведет гомосексуальный «образ жизни», а это против правил.

Так что в принципе ничего не изменилось.

Припарковав машину, я тут же выскакиваю из нее. Мама Себастьяна выгружает из багажника продукты, и хотя на самом деле я хочу у нее поинтересоваться, кому может прийти в голову принять религию, которая выгоняет людей только за то, кого они любят, вместо этого бегу ей помочь.

— Боже, Таннер. Ты такой милый. Спасибо, — говорит она и берет сумочку.

Войдя за миссис Бразер в дом, я ставлю пакеты на стол, после чего иду на улицу за остальными. Себастьяна нигде не видно, но в гостиной на ковре растянулась Фейт и что-то рисует.

— Привет, Таннер, — сверкнув улыбкой без одного зуба, говорит она.

— Привет, Фейт, — опустив взгляд на раскраску, я понимаю, что она про Десять заповедей. Интересно, у этих людей есть хоть что-нибудь, не имеющее отношение к религии? Рисунок на раскрытой странице наполовину раскрашен — на горе стоит Иисус с голубыми волосами и обращается к толпе, облаченной в одежду цветов радуги. Пожалуй, мне нравится эта девочка.

— Классный рисунок, — говорю я, а потом показываю на верблюда с подрисованными крыльями: — Очень креативно.

— Я приклею сюда блестки, но это можно сделать только на кухне. Ты ищешь моего брата?

— Ага, — отвечаю я. — Он поможет мне с книгой.

Вообще-то, нет, но это отличное алиби.

В гостиную заходит миссис Бразер и улыбается нам обоим.

— Ого, — говорит она Фейт. — Голубые волосы?

— У Иисуса вполне могут быть голубые волосы, — карандаш девочки дерзко порхает над бумагой, и мне хочется сказать ей, чтобы она никогда не забывала этот момент и никаким правилам не позволила изменить свои убеждения.

— Да, пожалуй, вполне могут, — соглашается миссис Бразер и поворачивается ко мне. — Таннер, дорогой, я думаю, Себастьян внизу, у себя в комнате.

— Спасибо, — говорю я. — Отличный рисунок, Фейт.

— Я знаю, — широко мне улыбаясь, отвечает она.

— Таннер, там на столе есть печенье, — выпрямившись, миссис Бразер идет на кухню. Захватишь с собой? А то он работает над чем-то совсем без перерывов.

О да, миссис Бразер, разумеется, я принесу печенье вашему потрясающему сыну. С огромным удовольствием.

— Конечно, — взяв свои вещи, я иду за ней на кухню.

— Скоро я повезу Фейт на танцы, так что если вам понадобится что-нибудь еще, смело угощайтесь.

На гранитной столешнице стоит тарелка печенья с шоколадной крошкой. Только я собираюсь повернуться к лестнице, как что-то снаружи привлекается мое внимание — вспышка синего на качелях. На Себастьяне сегодня синяя футболка. Она обхватывает широкую грудь и демонстрирует бицепсы. Я с трудом могу сфокусировать внимание на чем-то еще. Интересно, одеваясь по утрам он нарочно задается целью меня помучить?

Тихо открыв раздвижную стеклянную дверь, я выхожу во внутренний дворик. Отсюда мне видно, как Себастьян сидит опустив голову и подчеркивает что-то в книге желтым текстовыделителем.

Я иду по лужайке, когда, заметив меня, он поднимает голову.

— Привет, — говорит он и опускает взгляд на тарелку в моих руках. — Ты принес мне печенье?

— Вообще-то, это твоя мама передала.

— А ты ей нравишься, — качаясь и проводя ногами по траве, замечает Себастьян. — Как и остальным. Я знал, что ты всем понравишься.

Я смеюсь.

— Понятия не имею, почему.

— Ой, да ладно тебе. Ты всем всегда симпатичен. Девушкам, парням, учителям, родителям. Бабушка назвала тебя «тот, очаровательный, с красивыми волосами».

— Твоя бабушка считает меня очаровательным?

Он смотрит на меня, прищурившись от солнца.

— Думаю, ты и сам знаешь, что очаровательный, — хочу, чтобы Себастьян написал это, тогда я могу по сто раз перечитывать его слова. — Так ты угостишь меня печеньем?

Выдержав паузу, я протягиваю ему одно. Печенье еще теплое.