Харизма - Каганов Леонид Александрович - Страница 64

— Зачем тебе, — говорю, — меня топить?

— Не место тебе среди людей, — говорит Клим и идет на меня.

Не спеша идет, вразвалочку. Уверен в себе на сто про центов. Какой-то у него есть план. Или способность. Или умение? Что-то надо сделать, чего он никак не ожидает…

— Сынок ты, — говорю, — я тебя круче в сто раз, ничего ты со мной не сделаешь. Я такое умею, что тебе и не снилось

Резко подпрыгиваю, в воздухе превращаюсь в здоровенную амебу-кляксу и плюхаюсь в воду, обдавая Клима брызгами.

И дальше уже не вижу, что там происходит, потому что срочно превращаюсь в рыбу. В рыбу мне превращаться не доводилось ни разу. Хотя из всех зверей я, пожалуй, лучше всего знаю именно ее устройство. Ну кто может сказать, что он изучил устройство курицы? Или свиньи? Мясник может сказать. Или домохозяйка опытная. Но я-то курицу ни разу не разделывал. А рыбу — сколько угодно, чего ее разделывать? Одно только устройство воблы знакомо каждому любителю пива. И все знают, где у нее мясо, где голова, где жабры и как устроен плавательный пузырь. Поэтому я мысленно представил, что я вобла, и мгновенно сделал трансформацию. Плавательным пузырем я запася заранее — набрал воздуха перед прыжком и теперь собрал его внутри. С формой туловища тоже получилось неплохо, хотя, наверно, слишком вытянуто в длину, не вобла, а прямо мойва какая-то. С чешуей я морочиться не стал — не время чешую строить, бывают и гладкокожие рыбы. А вот с жабрами вышел облом. Получились уши. Я убрал их, снова вырастил — все равно уши. Кожаные или костяные — но уши. И вырастить орган, который бы мне из воды кислород фильтровал, — это никак не вышло.

Но делать нечего, надо сматываться. Я взмахиваю хвостом и лечу вперед. Это у меня получается неплохо. Затем сжимаю плавательный пузырь и ухожу на глубину. Глаза в воде пришлось перестроить, я фокусировал взгляд туда-сюда, пока не понял, что вокруг чернота и все равно ничего толком не увидишь ни в инфракрасном спектре, ни в обычном.

Захотелось дышать. Я рвусь к поверхности, колыхающемуся зеркалу в вышине. Высовываю морду — уж не знаю, рыбья она сейчас или человеческая, делаю глубокий вдох и снова ухожу на глубину. И изо всех сил продолжаю грести к противоположному берегу.

В общем, доплываю до берега, вылезаю на сушу, обращаюсь в себя самого в плаще и сажусь, жду. Совсем не страшная оказалась вода, чего ее бояться? Хотя если держать на глубине и не давать дышать… Но кто и как меня может держать на глубине?

Тут распахивается вода и появляется огромная зубастая морда. Просто гигантская. Я от неожиданности подпрыгиваю, превращаюсь в летучую мышь и взлетаю над озером. Делаю круг и смотрю, чего делается. А там Клим вылезает на берег. Сначала он выбросил на прибрежный ил свою морду — морда со щелчком сомкнула зубы, и теперь они торчали изо рта, напоминая переплетенные пальцы. Затем над водой появился хвост, мотнулся, выдавая фонтаны брызг. После этого Клим вырастил ручки, которые оперлись о землю, затем ноги вместо хвоста, и вот Клим выходит на берег, отряхивается, морду делает нормальной, а тело — рослым. Много же у него времени занимают превращения. Хотя, не спорю, эффектно.

Он раскидывает в стороны руки и превращается в такую же летучую мышь, только морда оскаленная с клыками. И взмывает вверх, тяжело, но мощно хлопая крыльями.

Вот скотина! Он все умеет то же самое. Чего мне делать? Воздушный бой никак не входит в мои умения. Я зависаю на месте, помахивая крыльями. Клим несется на меня с открытым зубастым ртом. И тогда я выращиваю длинный костяной нос, как у Буратино, и лечу ему навстречу. Давай, родненький, нападай… Но Клим сворачивает в сторону и проносится рядом, хлопая крыльями. Я оглядываюсь — Клим поджимает одно крыло и на другом стремительно разворачивается, ну прямо как на роликовых коньках. И снова бросается на меня, только теперь у него самого длиннющий костяной нос-игла. Еще длиннее.

Тогда я складываю крылья и планирую обратно на берег. Похоже, ни по воде, ни по воздуху мне от него не уйти. А вот если врассыпную? Клим пикирует на меня с воздуха, заслоняя крыльями розовеющее небо. И я рассыпаюсь на двести пятьдесят шесть летучих мышей, дав им команду собраться на той стороне озера.

Когда я прихожу в себя снова и понимаю, что никто не потерялся, первым делом оборачиваюсь и смотрю, где Клим. И вижу, как над озером летит туча черных мышей с зубастыми раскрытыми ртами. Освоил, подонок! Я сам же его научил этому! Зачем?

Я встаю в плаще во весь рост и поднимаю руку, призывая его к разговору. Мыши не атакуют, хотя я готов отбивать атаку. Но они пролетают над моей головой, садятся поодаль на берегу, кучкуются, бурлят и превращаются в Клима.

— Клим, — говорю, — прекрати эти дешевые номера. Я все равно круче. Я могу делать такие вещи и пролезать в такие лазейки, о которых ты и не знаешь. Давай лучше…

Но разговаривать он не хочет. Просто открывает рот — и рот начинает расти, расти, вот он уже метра четыре в диаметре и все растет — огромная пасть. И затем бросается на меня. Мне не видно, что он собой сейчас представляет, наверно, что-то вроде змеи с огромной пастью, но бросается он стремительно, и мне уже понятно, что он хочет сожрать меня.

И мне остается только снова кинуться в озеро. Хотя, наверно, были и другие удачные идеи, но вот что тебе бы пришло в голову, когда прямо на тебя с берега несется гигантская пасть? Я набираю полную грудь воздуха и бросаюсь, в воду, уже в полете превращаясь в рыбу. И плыву изо всех сил, время от времени петляя, чтобы сбить погоню.

Не знаю, сколько продолжалась погоня на этот раз, но вдруг я вижу прямо перед собой подводную кучу мусора и огромную гребенку из чугунных балок — туда двигается вода. Я едва успеваю изменить форму и проскальзываю. Успеваю еще подумать, что глаза надо было сделать обычные, а не инфракрасные, иначе так и башку расшибить недолго.

Не мешкая, бросаюсь вперед — это что-то вроде трубы — и в конце вижу снова кучу мусора и еще одну гребенку — теперь это решетка. А за спиной слышен глухой удар — это Клим с разгону врубился в чугунные балки. Так ему, болвану самоуверенному!

Я отдаю команду телу разбиться на стайку рыбешек и проплываю через это сито. И собираюсь снова. Всплываю — над поверхностью бурлящей воды немного воздуха, я делаю вдох и снова погружаюсь. Плыву вперед, и снова сито — на этот раз совсем крохотные ячейки. А за спиной шум, Клим догоняет.

Делать нечего, приходится рассыпать тело на тысячу кусочков, и это даже, не рыбешки, это что-то вроде самых мелких головастиков. Но мне удается пройти и это сито и собраться снова по ту сторону. Собираться пришлось долго — видать, Клим не решился последовать за мной. Но собрался, и причем без потерь. Не знаю, может, и пропало несколько головастиков, но совсем мизерное количество.

Плыву дальше, и тут вода с шумом вливается в бассейн. Я уже догадываюсь, что это такое, — водозаборная станция. Делаю пару кругов по бассейну, — выныриваю — какие-то агрегаты гудят рядом.

И тут я натыкаюсь на следующий фильтр. Вот уж не знаю, из чего он сделан, по-моему, керамика пористая. В общем, убедительных ячеек там нет. Первая мысль — разбиться на клетки и пройти его клетками. Я уже мысленно отдаю команду телу рассыпаться на отдельные клетки… но что-то меня останавливает. Вероятно, здравый смысл.

Я проплываю вдоль фильтра и вдруг сбоку чувствую теплую струю воды. Смотрю вверх — прямо надо мной лежит на бортике шланг, из которого течет чистая струйка воды — очень чистая, но теплая. Ею, видно, обмывают фильтровальную установку.

И тут я, как по наитию, подпрыгиваю, делаю в воздухе руку, хватаю шланг и засовываю туда палец. И вопреки напору воды весь втягиваюсь тонкой змейкой внутрь шланга и иду вперед. Прохожу узкую-узкую железную штуковину, за которой сильное давление. Но я втискиваюсь туда — понимаю, что это вентиль. Просачиваюсь и иду дальше. Это уже толстая металлическая труба. Прохожу еще один вентиль и попадаю в здоровенную канистру, или бак, или не знаю, что это.