Харизма - Каганов Леонид Александрович - Страница 56

— Пострадавший? — говорит Миняжев хриплым голосом, поднимает на меня взгляд, смотрит прямо в рот, а глаза у него круглые и испуганные. — Так точно… Никак нет…

И вот только тут до меня доходит. И снова мысль очень неприятная в голову идет, но я гоню ее решительно. Что делать теперь? Смотрю на него сурово.

— Так точно. К вашему приезду, — говорит Миняжев и выключает аппарат.

— Так, значит, — говорю, ехидно прищурившись, — нет экспериментов по клонированию?

— Никак нет, — говорит Миняжев растерянно, а затем постепенно приходит в себя. — Разрешите, товарищ генерал, показать вам наши секретные документы?

И словно бы упор делает на слове “наши”. Значит, не раскусил пока? Все, думаю, пора сматываться.

— А то я секретных документов наших не видел, — говорю аккуратно. — Извольте, покажите.

— Пройдемте за мной к сейфу, — говорит Миняжев и выходит из кабинета.

Я иду за ним. Идем мы коридорами, ведет он меня по дальней лестнице к лифту, нажимает на десятый, и мы поднимаемся снова мимо конторки, мимо вахтенного, к нему в кабинет. Миняжев открывает дверь ключом, входит первым и показывает мне стену. На стене — я только сейчас заметил — висит ковер громадный.

— Обратите внимание на узор, — говорит Миняжев, — а я сейчас достану документы.

А сам уходит в дальний конец кабинета за свой стол — и лезет в сейф. Я машинально поворачиваюсь к ковру и глажу его рукой. Хороший ковер, настоящий. Узор, конечно, глуповат, но вот эта багровая пушистая масса — это, конечно, пять баллов.

— Хороший ковер, — говорю. — Да только не первый же раз я его тут вижу, верно?

Миняжев молчит. Ладно, думаю, покажи свои документы — и я по-тихому прощаюсь и сваливаю отсюда. Понятно, что ничего уже здесь толком не добиться. Мыши, муравьи да плантация отравляющих веществ. И тут я слышу щелчок.

— Замереть! Стреляю! — рявкает Миняжев оглушительно, Я бы и не подумал, что он так может. Вот так история.

Раскусил, значит. За шпиона принял. Дошло. В кабинет, значит, специально меня привел, чтобы до пистолета своего дотянуться… Боится. А то как дурак мне выбалтывал секреты два часа — это нормально? Медленно-медленно поворачиваюсь, становлюсь спиной вплотную к ковру. Вижу лицо Миняжева — белое, трясущееся. Глаза навыкате.

— Ну что, — говорю, — стрелять будем в генерала? Вот набрал я психопатов на работу…

— Ты не генерал!!! — кричит Миняжев.

Наверно, специально кричит, чтобы дежурный услышал. Ну да, так и есть — еще и кнопку жмет на столе побелевшими, словно насквозь костлявыми пальцами. Пора уходить. Откуда я только не уходил — и отсюда уйду.

— Я не генерал, — говорю Миняжеву, а сам аккуратно выращиваю из шеи сзади тоненкое щупальце и запускаю в ковер. — Не генерал я совсем. Я знаешь кто?

Миняжев молчит, сверлит меня глазами, палец на спусковом крючке. Да вот только стрелять он не будет. А я выращиваю из шеи еще несколько щупалец, и они медленно протекают в фактуру ковра, вытекают с внутренней стороны и текут по стене. Медленно это происходит, хотелось бы побыстрее, но что поделать. Приходится отвлекать разговором.

— Знаешь, я кто? — говорю.

— Тревога!!! — вдруг как завизжит Миняжев, — Тревога! Товарища генерала подменили!!!

— Я твоя галлюцинация, — говорю. — Ты сегодня в цехе хватанул дозу, и вот тебе результат, верно? То ли еще будет!

Миняжев в лице немного меняется, замолкает. Но пистолет не кладет. Тут открывается дверь, и входит дежурный. Без оружия, естественно, а чего Миняжев ожидал? А я уже на четверть свою массу тела за ковер перекачал и по стене растек. Или растекся? Как правильно? Растекаю себя, в общем, по изнанке ковра эдаким пятном. А в помощь из поясницы выпустил ленту из плоти — и тоже туда, в ковер утекаю, как только могу.

— Отставить! — говорю дежурному. — Почему без стука?! Выйти и не мешать! У нас важный разговор!

Дежурный испуганно козыряет, ловко выходит за дверь и закрывает ее за собой.

— Назад! — кричит Миняжев. — Сюда!!!

Дежурный кратко стучит с той стороны и мигом заглядывает в кабинет. И тут только замечает Миняжева, который стоит за столом с пистолетом в руке.

— Врача сюда, — говорю. — Быстро! Миняжев дозу хватанул.

А сам из носка, из-под штанины, выпускаю еще щупальце. Дежурный переводит взгляд на меня, кивает и закрывает дверь. По коридору слышны его удаляющиеся шаги. Рука Миняжева с пистолетом трясется. А я-то уже почти весь за ковром! Тоненькая оболочка осталась, как скорлупа какая-нибудь надувная, — еле держит костюм. Я все щупальца убираю, одно лишь из носка тянется, тянется, тянет мою тушку сквозь ковер.

— Смотри, — говорю, — Миняжев, лечись. Береги печень. Ну и ты тоже извини меня, если что. Обидеть не хотел. — Чувствую, что слова мне произносить все труднее, последнее совсем уже шепотом. — И вообще я не со зла. Вот такая я… галлюцинация…

И тут костюм на мне рушится, все рушится, и я быстро — хлюп — и втягиваю под ковер остатки тела. И темнота. И тишина.

Не знаю, что там происходило в кабинете, что Миняжев делал — я просто отдыхал некоторое время, распластавшие тонким слоем за ковром, огромное квадратное пятно. Ковер с изнанки шершавый, висеть на нем одно удовольствие. Про шло минут, наверно, десять, я отдохнул и вырастил в самом верхнем углу ковра маленькое ухо. С изнанки, конечно.

Слышу — суета в комнате, сапоги топают, отрывистые фразы бросают. Убрал я ухо и еще немного поотдыхал. мысль у меня одна — тоскливая. Опять домой придется тащиться не по-человечески, как собака…

Но надо ж выбираться отсюда, черт побери. Поэтому я отращиваю маленькую ложноножку — так это называется? — в общем, щупальце, и на ощупь веду его под самым потолком — там короб с электропроводкой. Вот ты спросишь — а чего на ощупь-то? Чего бы глаз на конце щупальца не вырастить какой-никакой?

Объясняю. Щупальце — с нитку толщиной. Ну никак иначе нельзя, заметят. Глаз вырастить на таком щупальце — выйдет крохотный, подслеповатый, толком им ничего не разглядишь — только свет и темноту. Не знаю, может, всякие мухи и кузнечики носят крохотные фасетки и все прекрасно видят, а у меня такое не получается. У меня либо там зрачок с сетчаткой — и все дела, и получай картинку в высоком разрешении, либо просто свет-тьму отличать. Но дело даже не в этом, допустим, вырастил бы я глаз на щупальце. Но вот натыкаться потом глазом на все по пути — это, знаешь, развлечение так себе. На любителя. поэтому я глаз-то маленький, конечно, вырастил, но в другом месте, на стебельке над ковром. И тихонько, вдоль короба, тяну щупальце к окну. Не к двери же! Пылища у них там на коробе — просто клубы. Посыпалась несколько раз оттуда, я замираю — заметят! Да нет, не заметили. В комнате человек семь, осматривают мою одежду. Ну да ладно, сейчас смотаться бы отсюда живым.

Довел я щупальце до окна, а там жалюзи, и наверху форточка приоткрыта. Ну, я в форточку и двинул.

Сначала все шло нормально, я по стене тянусь щупальцем, меня ветром качает немного, но, в общем, путь один — вертикально вниз. Идея простая — дотянуться до земли и выкачать себя туда из-под ковра полностью. Ну, я и двигаюсь. И вдруг ветер налетел, и меня как ударит!!!

Не знаю, как это объяснить, вот прикинь, я под ковром ровным пятном лежу, и вдруг меня как будто гигантским молотком по этому ковру долбанули. Наверно, даже сознание потерял на минуту. Дернулся, и, видно, ковер колыхнулся, потому что, когда я пришел в себя, чувствую — в комнате тишина. Высовываю глаз на стебельке сверху — а они все на ковер смотрят.

А щупальца своего я не чувствую. Ну совсем не чувствую, как нет его. До окна есть, а дальше — нет. И в общем-то до меня в этот момент доходит, что случилось, — просто я щупальцем оголенного провода коснулся, вот меня током и шандарахнуло. А щупальце до окна выгорело — рама-то алюминиевая, заземленная небось кое-где, И что-то так плохо мне после этого удара, жрать хочется — ну просто не могу. Слона бы сожрал! Вырастил бы одну только челюсть до неба — и хрясь! С косточками! Я уже немного привык к метаморфозам, в обморок не падаю, как сначала, но все равно жрать хочется дико.