Харизма - Каганов Леонид Александрович - Страница 55

— В общем, вполне разумно, — соглашаюсь я. — Наглость — не самый лучший путь для достижения успеха. Ну и что дальше?

— Дальше была еще одна стадия экспериментов. Крысенка, инициированного операцией на мозге и допингами, специально обучали.

— Обучали на вожака?.

— Так точно. Крысенка помещали в клетку с двумя-тремя самыми мирными и послушными особями, и он становился местным вожаком. Постепенно количество крысят в клетке прибавлялось, но уже не самых мирных. Несколько недель крысенок осваивался с ролью вожака — понимал, что ему все можно и его все слушаются, учился отдавать приказы, наказывать, принимать знаки внимания. Затем для него уже не составляло труда попасть в любую незнакомую группу из нескольких десятков и даже сотен крыс, потеснить там местного вожака и стать королем. Эти эксперименты удались полностью.

— И что получается, — задумался я, глядя на мутный раствор желтого спирта, в котором плавала крысиная тушка. — Значит, мало иметь физическую силу, мало иметь душевную энергию, мало не подчиняться местным правилам и законам — надо еще уметь быть лидером?

— Так точно. Мы называем это харизмой.

Я подхожу задумчиво к столу. Стол обалденный, я уже говорил, да? Полированное ореховое дерево. Дорогущий. Хочется верить, что куплен он на средства военного бюджета, а не посторонними спонсорами. Страшно подумать, за какие услуги могут давать деньги частные лица такому институту…

— А на людях? — говорю. — На людях были такие опыты?

— На людях проводилось сорок три серии экспериментов, но все они закончились неудачно. Ни хирургическое иссечение зон мозга, ни электростимулирование мозговых центров, ни допинги, ни психологическое обучение — ничто не смогло сделать из обычного человека лидера, даже в среде заключенных.

— Опыты проводились только на заключенных?

— Да.

— Может, в этом дело?

— Не могу знать, — сказал Миняжев. — Но ученые пришли к выводу, что дело не в этом.

— Почему? — удивляюсь я.

— Очень сложная психика, — кивает Миняжев. — У муравья психика элементарная — значение имеет внешний вид и психическая энергия. У крыс, помимо психической энергии и растормаживания поведения, необходимо еще и дополнительное обучение на роль вожака. А у людей все еще сложнее. Очень сложная социальная культура, не имеет значения ни внешний вид, ни сила, ни активность, ни умения.

— Значит, эксперимент провалился?

— М-м-м… — говорит Миняжев. — Эксперимент дал свои результаты…

— Но он показал, что обычный человек не может стать вожаком?

— Не совсем так. Человек не может гарантированно выйти в статус вожака с помощью фармакологии, хирургии и обучения — это да.

— А как тогда?

— Обычный человек может стать лидером, лишь получив духовную инициацию.

— В смысле — от Бога?

— Нет, это внутреннее состояние. Когда человек вдруг ощущает в себе силу…

— Не очень-то научные термины, — удивляюсь я.

— Силу — решимость, призвание, предназначение. В дискуссиях звучал такой образ — зрячий в толпе слепых. Человек, который видит, что делать, знает, куда вести и осознает свою роль лидера.

— Хм… — говорю. — Ну так это каждый надоедливый проповедник считает, что видит свет!

— Есть разница, — говорит Миняжев. — Проповедник не осознает себя лидером. И люди относятся к нему не как к лидеру.

— Так, значит, важнее отношение людей? Получается замкнутый круг?

— Видимо, я не смогу вполне толково объяснить, — смущается Миняжев. — Ведь есть лидеры-одиночки, особенно идеологические лидеры. Учителя-отшельники. А есть лидеры-гуру, окруженные учениками. А есть лидеры толпы, которые ведут за собой целые государства. Но ученые считают, что лидер — это внутреннее состояние. Он не будет мелочиться, ходить по улице, приставать к прохожим и объяснять, что видит свет. Он просто видит свет и знает об этом. Его нервная система работает иначе, он трудится дни и ночи, мало спит, он в постоянном поиске. И готов вести за собой, а люди готовы идти за ним. Ломоносов. Гитлер. Папа Римский.

— Опять непонятно, — говорю. — Ну ладно, допустим. Есть прирожденные лидеры. А как становится лидером обычный человек?

— Вот это как раз очень просто, — говорит Миняжев. — Это природный механизм животной стаи. Как только стая остается без вожака — кто-то другой занимает его место и осознает себя вожаком. И тогда у него включается состояние вожака.

— Как у Жюля Верна, — вспоминаю я. — “Пятнадцатилетний капитан”?

— Виноват, не помню, — говорит Миняжев. — У людей это может быть не только вожак стаи, в смысле шеф и подчиненные, но и символический вожак, возглавляющий идеологическую линию.

— Ну и что, удались эксперименты?

— Никак нет, я уже доложил. Методов вызвать состояние вожака не найдено.

— Значит, программа экспериментов свернута? — спрашиваю я.

— Так точно.

— А какие еще эксперименты на людях были?

— М-м-м… — глубоко задумывается Миняжев. — Ну, боевая подготовка… Рукопашный бой на тренажерах…

— Это не то. Хирургические?

— Вживление датчиков радиации. Вживление… м-м-м… А, ну да. Вживление ампул для самоуничтожения разведчиков. Вживление… Кажется, все.

— А генетические?

— В каком смысле? — настораживается Миняжев.

— Генетические эксперименты над людьми были? В этом институте?

— Никак нет, — говорит Миняжев искренне. — У нас и базы нет для этого никакой. У нас же институт разведки. В основном-то…

— Так-так, — говорю я задумчиво и сам смотрю на Миняжева — вроде не врет.

— Нет! — спохватывается Миняжев и успокоенно тычет пальцем в стенгазету. — Если про это, то это же шутка! Мы ее снимем к приезду проверяющих, давно пора снять!

Он порывается снять газету, но я его останавливаю.

Оглядываю газету и вижу:

ПРАВДА О ЧЕЛОВЕКЕ-НЕВИДИМКЕ

В сверхсекретном институте для разведки и войны

Невидимки-суперлюди были изобретены.

Невидимка в штабе НАТО, всем дающий пендаля, —

Это было то, что надо генералам из Кремля.

Но случилась перестройка, и взорвался натрий хлор.

Инкубаторную стойку отнесли на задний двор.

Там, под действием рентгенов, децибелов и дождей,

Колбу семь пробил коленом человек, рожденный в ней.

„ Крах Советского Союза подорвал его мораль.

Незаметный, как медуза, он ушел куда-то вдаль.

И с тех пор в газеты пишут сотни удивленных дам,

Чувство секса ощутивших в людном месте тут и там.

И тревожит наше сердце феномен последних лет —

Появление младенцев, мутноватых на просвет.

Господи! Вздымаем руки, о прощении моля

За преступные науки и агрессию Кремля!

Слишком тяжела расплата…

Больно за судьбу детей…

Но больней всего, что НАТО не дождалось пендалей!!!

— Хм… — говорю я и смотрю на Миняжева. — Так все-таки проводились опыты на людях?

— Это шутка! — говорит Миняжев, отцепляет газету и сворачивает в рулон. — КВН гарнизона.

— Ага, понятно, — говорю, хотя сосредоточиться на важном разговоре уже сложно после такого. — Но все-таки, значит, вы, Миняжев, не знаете ни о каких экспериментах с генами человека?

— Никак нет, — отвечает Миняжев.

— То есть ни генной инженерии, ни этого… выращивания клонов?

— Виноват, — говорит Миняжев. — Клонов? Не слышал про клонов.

И тут у него звонит мобильник. Ты уже догадываешься, да? Я — так поначалу и не подумал, ну мало ли, звонит мобильник и звонит. Мой бы тоже звонил, если б я его не разгрохал в лепешку.

— Разрешите ответить? — спрашивает меня Миняжев. Я киваю. Миняжев вытаскивает крохотный аппаратик — а я почему-то думал, что военные носят большие мобильники камуфляжной расцветки. Вытаскивает его, подносит к уху:

— Слушаю?

И тут его лицо вытягивается. А я все еще не понимаю, тупо смотрю на стеллажи, на рулон стенгазеты в его руке.