Хроники мегаполиса (сборник) - Дяченко Марина и Сергей - Страница 34

Дима перевел дыхание.

По огромному полю бегали двадцать два еще не взрослых, но уже преданных футболу мальчишки; единственная трибуна – бетонные ступеньки с облупившимися деревянными досками сидений, родители и друзья, да просто случайные прохожие – вопила и ругалась так азартно, как будто на не очень ровном поле стадиона «АТЭК» происходил по меньшей мере полуфинал чемпионата мира...

И Женька – цепкий и легкий Женька – не мог попасть по мячу, будто слепой или колченогий.

Свисток; судья показал желтую карточку Женькиному приятелю Славику. Тот едва не заплакал, открыл было рот – но снова закрыл, потрусил прочь...

– От зараза, – бормотал тренер. – От зараза...

Вперед выдвинулся Женькин конкурент по команде – Витя. Ударил опасно – попал в штангу; мяч отлетел прямо к Женькиным ногам, но Женька растерялся, или оступился, или промахнулся, или и то и другое разом...

Мяч перешел к донетчанам.

Тренер молчал. Играл желваками.

Оля поднялась:

– Я к тренеру.

– Зачем?!

– Надо объяснить ему...

– Оля, ты что...

Но Ольга уже перелезла через невысокую железную оградку. Подошла к тренеру, стоявшему рядом на беговой дорожке; Диме, как и многим сидящим в первом ряду, было прекрасно слышно каждое слово.

– Он что, заболел? – раздраженно спросил тренер, обращаясь к Ольге. – У него гепатит, у вашего сына? Что с ним такое, черт побери?

– Мы едем в Америку, – сказала Оля. – Вы извините, он очень переживает...

– Не мешайте! Идет игра!

– ...Что придется бросать команду, но мы выиграли грин-карту в лотерею, поэтому...

– Уйдите с поля! После игры... Да что они... Что?! – он обернулся к Оле.

– Мы едем в Америку, – с той же интонацией, как магнитофон, повторила она. – Всей семьей. Мы выиграли грин-карту в лотерею, у нас будет виза уже через неделю, а в июне мы улетаем в Нью-Йорк...

– Что?!

– В Нью-Йорк. Мы улетаем. Навсегда.

Некоторое время тренер молчал, забыв про игру, глядя на Олю так пристально, что Дима счел нужным встать и тоже перелезть через ограду.

Свидетели разговора оживленно переговаривались:

– Это Жени Шубина родители...

– Вот везет людям!

– Все, Шуба теперь на бейсбол переучится...

– Кла-асс...

– Что же он, – тихо и раздельно произнес тренер. – Что же он... Я же его в заявку включил на Прибалтику! И на Францию тоже!

– Вы простите, – сказал Дима как можно убедительнее. – Вы простите. Конечно, нам надо было... ему надо было...

– Что же он мне не сказал! – повысил голос тренер. – Я же его на игру поставил! Я же... с ним... на него...

– Простите, мы не хотели... для него это травма... вы нас поймите тоже...

Тренер смотрел на Диму, как на марсианина. Будто сквозь толстый слой льда.

– Вот что, папаша. Вы... уйдите с поля. Уйдите. Потому что...

Трибуна загудели сильнее; тренер обернулся, специально чтобы увидеть, как Женька наконец-то пробивает по воротам соперника, как долговязый вратарь донетчан выпрыгивает и отбивает мяч рукой.

Угловой.

Теперь Дима смотрел в коротко стриженый затылок тренера.

– Мы просим отнестись с пониманием, – сказала Оля. – Но, конечно, играть он больше не будет... То есть играть в «Динамо». Он в Америке будет играть... Он вас очень уважает, он вам напишет...

Тренер, не оборачиваясь, отмахнулся, как от мухи. Дима взял Олю под руку:

– Пойдем...

Женька устанавливал мяч на траве – и никак не мог установить.

Мяч не желал становиться, как надо. Долгую минуту Женька устанавливал его на отметке; в ушах бухала кровь.

Из штрафной площадки на него смотрели Славик, Витька, все свои пацаны, и при каждом сторожил донетчанин. На кого выбивать?

Они ждали.

Хлестко ударить по мячу. «Отпустить» ногу... Блохин тренировался с утяжеленным, мокрым мячом...

Сколько раз Женька прокручивал на видике черно-белые кадры – молодой Лобановский пробивает с углового свой знаменитый «сухой лист»!

Сейчас верзила-вратарь из Донецка выпрыгнет, как кошка, выхватит мяч из теплого, струящегося под солнцем воздуха, выбьет в поле – и шансы на победу в этой игре потихоньку стекут к нулю...

Хотя Женьку это, строго говоря, не должно интересовать. Результат этого матча... что он изменит в Женькиной судьбе?!

Он отошел. Примерился; побежал.

Удар получился звонкий, будто пнули тяжелый бубен. Мяч завертелся в воздухе, как волчок, как планета. Полетел прямо в руки вратарю – и вдруг изменил направление. Вильнул, уходя от чьей-то подставленной макушки, вывернулся, нырнул под верхнюю перекладину – и соскользнул в сетку, Женьке показалось, что он слышит этот специфический звук, хотя на таком расстоянии расслышать шелест мяча по сетке – затруднительно...

Несколько секунд стояла тишина. Оглядывались Женькины товарищи, недоумевали, где же мяч; удивлялся вратарь, глядя в сетку собственных ворот, столбами стояли защитники...

– Гол! Гол!! – закричали с трибуны, и тогда Женька побежал.

– Он забил! Ты видела, КАК он забил?! Ты видела?!

– С ума сошел, отпусти меня...

– Нет, ты видела?!

Шли последние минуты матча, судья то и дело смотрел на секундомер. Что-то кричал тренер донетчан; мальчишки устали, мяч катался через силу.

– Как он забил... Нет, это невозможно... Ты видела?!

– Видела, успокойся...

Грянул финальный свисток.

Вопили и прыгали пацаны из Женькиной команды, довольно переглядывались родители; понуро шли со стадиона донетчане. Женьку обнимали и хлопали по плечу, легонько толкали, подначивали; он не отвечал, и его оставили в покое. Команда уходила с поля, последним шел герой матча Шубин.

Тренер Олег Васильевич шагнул к нему навстречу:

– Значит так, я уже все знаю, такой подляны мне не делал еще ни один ученик за пятнадцать лет...

И осекся.

Женька молча плакал. На ресницах болтались слезы; он стыдился их, но не мог остановить. Хотел что-то сказать – но не мог, потому что у него перехватило горло.

– Ты... – пробормотал Олег Васильевич. – Это...

Женька отвернулся. Вытер лицо и без того мокрым рукавом футболки; расходились с трибуны зрители, ребята из АТЭКа волокли по траве снятую с ворот сетку, несли на плече выдернутые из земли угловые флажки – как на параде...