Хроники мегаполиса (сборник) - Дяченко Марина и Сергей - Страница 33

– Неправда! Он достойный человек и замечательный отец! И... я его люблю!

Шеф хмыкнул. Смял хрустнувший под рукой целлулоид:

– ...Ты и в Америке устроишься. Журналист ты неплохой, школа есть, и хватка есть – по головам пойдешь... Только не оступись как-нибудь. Мой тебе совет – смотри под ноги.

И он ушел, уронив на пол остатки стаканчика.

Оля взяла себя в руки.

Вошла в лифт. Посмотрела в зеркало.

Поправила прическу. Улыбнулась.

В раздевалке царило приподнятое настроение – пацаны обсуждали планы на лето. Вчера на родительском собрании Олег Васильевич рассказал и о сборах в Крыму, и о турнире в Вильнюсе, и о предстоящей в сентябре поездке во Францию... На вопрос, почему не явились его родители, Женька промямлил что-то невнятное. Заняты, на работе, не могут...

Теперь он чувствовал себя лгуном и обманщиком. Потому что ни на сборах, ни на турнире в Прибалтике, ни тем паче во Франции его уже не будет – зря они улыбаются, зря хлопают по плечу, зря говорят, что Шуба сильно вырос за последнее время и теперь будет забивать еще больше...Что они на него надеются, что он будет забивать...

– Шуба, ты сегодня опять смурной?

Он улыбнулся через силу.

Что они скажут, когда наконец узнают? Что скажет Олег Васильевич?! Эта минута приближается, ее нельзя оттянуть, Женька знает, что НЕ СМОЖЕТ ему сказать...

Пацаны, может быть, и позавидуют, когда узнают. Скажут: «Гуд бай, Шуба». И побегут разминаться, и поедут на сборы... На турнир...

Поле было не то чтобы блеск, но вполне приличное. Залитый солнцем стадион, трибуна сбоку – места почти полностью заняты; в первом ряду сидели отец и мать. Конечно, почему бы им теперь не сидеть рядом...

Думай об игре, оборвал себе Женька. Остальное – потом...

У каждого перед выходом на поле был свой ритуал. Трогали поле, шептали специальные молитвы, почти все крестились; Женька по очереди погладил бутсы, и правому и левому шепотом приказал: «Забивай».

Построились – большого труда стоило сдержать нервную дрожь в коленках. Поприветствовали соперника; игрочки были из Донецка, сильная, говорят, команда. Судья, высокий тощий дядька, бросил жребий, по которому мяч должны были разыгрывать донетчане.

Свисток!

Игрочок под номером шесть сразу паснул мяч назад, себе в тыл; там его подхватил белобрысый парень-полузащитник, аккуратненько двинулся вдоль фланга вперед – на него набежал Витька, но мяч отобрать не успел: белобрысый перевел на центр, номеру пятнадцать, тот обвел Славика, паснул вперед...

– Разобрали игрочков! – кричал Олег Васильевич. – Шубин, что ты там делаешь?! Вперед выдвигайся! Вперед!

В голосе тренера было раздражение.

Вратарь Вовка Плаксий выпрыгнул, поймал мяч, махнул рукой, показывая ребятам, чтобы шли вперед; за Женькиным плечом сопел защитник донетчан, конопатый и широкий в кости, поглядывал на Женьку с явным намерением держать его до конца матча и не пропустить к воротам. Наверное, ему сказали, что вот этого Шубина под номером десять надо специально опекать...

Вовка ударил от ворот. Не очень хорошо и не очень высоко, к мячу кинулись сразу четверо...

Над головой висело белое и круглое, как мяч, маленькое злое солнце.

– Шубин, предлагай себя! Где предложение?!

Женька предложил себя и получил пас; справа и сзади навалились защитники, Женька почувствовал, что сейчас потеряет мяч, и отдал пас Витьке – но неточно. Мяч ушел прямиком к полузащитнику донетчан.

– Шубин, ты за кого играешь? За какую команду? А?!

Футболка прилипла к спине. Все шло не так, все шло неправильно; мяч был чужой, и поле чужое, неудобное, и атака никак не складывалась...

Пот заливал глаза. Холодный пот поражения.

– Ничего не понимаю, – сказала Оля, глядя на тренера. – Чего он так все время орет? Женька что-то делает не так?

– Вообще-то он паршиво играет, – признал Дима после паузы. – Все время мяч теряет... вон, смотри, ну прямо пас вратарю отдал! Чужому вратарю!

Тренер Олег Васильевич уже и не орал – обреченно смотрел из-под ладони, как его воспитанники пытаются играть осмысленно – но вместо этого то и дело срываются на бестолковую беготню. Даже отобрав у соперников мяч, даже разыграв его, команда не могла организовать мало-мальски острую ситуацию у чужих ворот. Женька старательно «предлагал себя» – но получив мяч, все время ошибался.

Удар не шел. Женька МАЗАЛ по воротам. Бил по воронам. Терял мяч, или вообще пасовал сопернику...

– Ну зараза, – бормотал тренер себе под нос. – Ну... Парализованный, блин. Ах ты... – и тренер добавил несколько слов, не предназначенных для чужих ушей.

И Диме, и Оле неприятно было слушать, как их сына костерят на чем свет стоит. Оба подавленно молчали. Дима старался не смотреть на поле, чтобы лишний раз не расстраиваться; вместо этого он стал наблюдать за публикой, а уж она-то была разношерстная: пацаны и девчонки, мамы с колясками – жительницы соседних домов, бабушки с внуками, малыши с резиновым мячиком, устроившие свой футбол на асфальтовом пятачке перед раздевалкой, и, конечно, родители – мамы и папы Женькиных товарищей по команде...

– Что-то они так бестолково...

– Ну что он делает? Что делает, а?!

– Беги! Да беги же! Пас давай, вон же парень открыт!

– Куда ты пасуешь, балбес! Ну вот...

Свисток – команды пошли на перерыв; Дима и Оля видели, как Олег Васильевич, собрав команду на краю поля, что-то втолковывает, размахивает руками, показывает на ворота, стучит себя по лбу...

– Может, поедем? – нарушила молчание Оля.

Дима покачал головой.

Установочная минутка закончилась – мальчишки побрели на поле, кто-то приседал, растягиваясь, кто-то перебрасывался мячом; в противоположном конце поля промывал мозги своей команде тренер донетчан, немолодой уже грузный мужчина.

На поле снова вышел судья; игроки разошлись по местам. Даже на таком расстоянии Дима видел, как нервничает Женька.

Свисток!

Мяч почти сразу же попал к Женьке, тот побежал вперед, обводя защитника...

Упал.

Судья не остановил игру – невооруженным глазом было видно, что нарушения нет; мяч переместился к воротам динамовцев, что-то закричал с противоположного конца поля донецкий тренер... Женька медленно, слишком медленно встал.