Хроники мегаполиса (сборник) - Дяченко Марина и Сергей - Страница 35

Дима и Оля стояли в отдалении, не зная, стоит ли подойти – или лучше не вмешиваться.

Женька молчал, глядя в землю.

На противоположном конце поля выскочил на траву чей-то пес в погоне за резиновым красно-синим мячиком.

– Я не хочу ехать, – сказал Женька, глядя тренеру в глаза. – Я не хочу ехать. Но я ничего не могу сделать... Я маленький.

Тренер чуть не поперхнулся. Оглянулся на Олю и Диму; развел руками:

– Ну что ты... Туда все хотят. Все будет в порядке... Удачи тебе... Чтобы все на новом месте было хорошо.

Девятнадцатого мая они получили свои визы.

Дима запомнил все как в угаре – длинная дорога в эту проклятую Варшаву, молоденький польский таможенник, который, узнав, что они едут за визой, рассмеялся и пожелал удачи...

Несколько очередей у посольства, фотограф, предлагавший услуги тем, кто не успел сфотографироваться... Сперва у них приняли документы, потом вызвали на интервью. Беседовали по-русски – через маленькое окошко; молодая приятная американка спрашивала, кто ждет их в Штатах, как и где они будут жить, где работать... Беседу завершила непривычная процедура клятвы: надо было поднять правую руку ладонью вперед и сказать «Да». Приятная собеседница очень напряглась в этот момент, видимо, у нее были особые инструкции относительно распознавания лгунов...

Говорят, по прибытии в Штаты, прямо в аэропорту, с них снимут отпечатки пальцев. К выходцам ОТСЮДА там относятся с подозрением: как если бы в колледж для преуспевающих, чистеньких, богатых детишек пустили трудного подростка с улицы. Разумеется, за ним глаз да глаз...

В пять часов того же дня им выдали визы.

Все трое не чувствовали ничего, кроме усталости; и, разумеется, красот Варшавы они так и не увидели.

Следующий месяц прошел в безумии, но в безумии теперь уже размеренном, вошедшем в колею, рациональном безумии, если так можно выразиться. Квартиру продали, вещи частью продали, частью сдали в комиссионки, частью роздали знакомым. Старая мебель, которую комиссионки не брали, переместилась к дяде Боре.

За неделю до отлета стало известно, что Женьку допустили до обслуживания матча «Динамо» с «Реалом». Прощальный жест тренера Олега Васильевича; впрочем, Женька отреагировал на него как-то подозрительно вяло.

Всю Женькину комнату занимал упакованный багаж – чемоданы и огромные полиэтиленовые сумки, в каких носят товар базарные торговцы. Димины вещи тоже были здесь, в общей куче; поверх вещей лежала скрипка в футляре, на ее вывоз пришлось оформлять специальное разрешение...

Все свои плакаты Женька аккуратно снял, частью раздарил, частью взял с собой. На голых стенах остался только постер – полупроглоченная цаплей лягушка душит своего палача...

«Никогда не сдавайся».

...Само собой получилось, что день накануне матча стал днем прощания. Приходили соседи – Ольга всем пыталась всучить какие-то вазочки, статуэтки, разрозненные чашки от разных сервизов. Приходили Олины сотрудники – пили на кухне водку, желали удачи, хлопали Диму по плечу.

Пришли и Димины коллеги из музыкальной школы. Принесли букет ромашек; охали и ахали, вспоминали знакомых, в разное время уехавших в Америку. И всем хорошо, у всех подрастают дети-американцы... А у некоторых уже и внуки... Конечно, жаль, что Дима уезжает, Дима хороший парень и прекрасный педагог, его будут вспоминать, без него будет грустно...

Пришли Олины родители и брат с женой.

Соседка с третьего этажа не умела сдержать жгучую зависть. Наблюдать за ней было одновременно забавно и печально.

– Знаете, нашим так трудно в Штатах устроиться на работу... – сетовала соседка с фальшивым, преувеличенным сочувствием. – Скорее всего, придется посуду мыть в ресторане или мусор вывозить... Вот у меня знакомая семья... он театральный закончил, подавал большие надежды как артист... Так вот он там устроился ванны чинить, и пока ехал в автобусе на работу, повторял про себя монолог дяди Вани...

Оля, улыбаясь, объясняла, что у нее работа уже есть, и неплохая, по специальности. И что у Димы работа тоже будет – посуду мыть ему вряд ли придется.

– Это же у вас все родственники тут остаются... – соседка сочувственно качала головой. – Наверное, заскучаете...

Оля объясняла, что она уже была в Штатах, что у нее полно знакомых в Нью-Йорке, в том числе лучшая подруга – Сима. И что родственников – отца, маму, брата и жену, и их ребенка – она перетащит в Штаты, как только устроится сама.

– Эти американцы – они такие жлобы, – говорила соседка, поджав губы. – Никакой духовности, никакой культуры. «Чи-из», зубы наружу, фальшивые эти улыбочки... Терпеть не могу.

Она говорила, а в глазах ее стояла тоска. Было совершенно ясно, что покажи ей хоть издали вожделенную визу – побежит в объятия жлобов-американцев, готовая хоть посуду мыть, хоть ванны чинить, если, конечно, эта дородная немолодая женщина умеет чинить ванны...

Разговор то и дело сворачивал на грин-карты и лотерею; Оля была центром компании. Всех интересовали подробности, всем хотелось попытать счастье.

– ...в течение месяца, причем если твое письмо придет в первый день, но раньше двенадцати ноль-ноль, хоть на минуту раньше – его не примут... – охотно объясняла Оля.

– Что ты! Какой е-мейл! Только почта, и только обыкновенная почта, не заказное, не срочное – только обыкновенное... По американской почте... – удивлялась Оля чьей-то наивности.

– ...Да что вы говорите! – то и дело восклицала завуч Диминой школы, пианистка.

– ...обязательно. Обязательно напишу, как только устроимся. Конечно, это удобно... Я сразу дам знать, когда объявят очередной прием заявок... – щедро обещала Оля; в голосе ее проскальзывали вполне барские интонации.

– ...говорят, что выигравшие заявки определяет компьютер совершенно случайно. Ну а верить или не верить – это уж наше дело, правда? – и Оля многозначительно усмехалась.

– ...ерунда. Знаем мы эти случайные отборы, эти компьютеры... Дураков не берут, наверное? – весело спрашивала Олина коллега-журналистка.

– ...образовательный ценз, – охотно делилась Оля. – Только с высшим образованием.

– Ну я и говорю! Здесь людей забесплатно выучили... И ведь лентяй не поедет, нет. Едут все сплошь активные, образованные, энергичные, вот как Оля... Вот вам и вся лотерея, – журналистка развивала собственное предположение.