Кривые дорожки к трону - Чернышева Юлиана - Страница 40

Однако и сама себя я знала, как оказалось, не настолько хорошо, как хотелось бы. Третья часть плетения была одолена только наполовину, когда резерв почти подошел к концу. Оставались, конечно, еще какие-то крохи, но их однозначно не хватило бы. Значит, придется тянуть энергию из ауры, а эта процедура крайне неприятная, даже болезненная. И вот, когда я уже свыклась с это мыслью, на плечи легли мужские руки. Папа!

Я даже не вздрогнула, только позволила себе облегченно выдохнуть. Когда я только начинала постигать азы артефакторики, часто не рассчитывала верно своего резерва и оставалась на нуле. И тогда приходил на помощь папа, делясь энергией. Вот и сейчас он появился как никогда вовремя, щедро перекачивая в меня собственную магию, странно прохладную. Папа был огневиком, и обычно после такого донорства я чувствовала жар, но не сейчас. Это скорее походило на свежий легкий ветерок, ласкающий кожу.

Когда я восстановилась больше чем наполовину, мимолетом потерлась о его ладонь щекой, благодаря за поддержку.

— Спасибо, ты, как всегда, вовремя. Дальше я справлюсь. — Его руки соскользнули с плеч, и я услышала, как папа обходит стол и усаживается напротив, но отвлечься, чтобы взглянуть на него, не могла. Вместо этого продолжила работу, доводя ее до логического финала. Теперь легко достижимого.

Последний виток нити, последний элемент плетения, и я наконец-то встряхнула совершенно занемевшие пальцы. Но остановиться и не подумала — добравшись до финала, я не собиралась ждать и минуты, чтобы получить желаемое. Вгляделась в камни, лишенные чужих чар… И едва удержалась от вскрика ликования.

Да! Я сделала это! Работа последних нескольких часов не была напрасной определенно. Я откинулась на спинку кресла, невероятно довольная собой.

— Ты не представляешь, что я обнаружила. — Подняла глаза на отца, чтобы поделиться с ним радостью. И замерла, словно мангуст, пригвожденный к месту взглядом змеи.

На стуле, придвинутом к столу, со всем возможным в данном случае удобством расположился супруг. И легкая улыбка на его губах, судя по всему, не предвещала ничего хорошего.

— Ирвин… — Словарный запас резко обеднел. — Прости, я не хотела…

— То, что ты не хотела, мы обязательно обсудим, но чуть позже. Сейчас рассказывай, что обнаружила? Судя по реакции, полагаю, это что-то важное.

Важное? О да, несомненно. Но как аргументировать, с чего я вообще решила заняться исследованиями?

— С чего начинать? — поинтересовалась обреченно.

— Желательно с самого начала, — указывая взглядом на то место, где прежде лежал футляр, уточнил Ирвин.

Но мы на то и женщины, чтобы уметь повернуть информацию в нужную нам сторону. И хоть лично я овладела этой способностью не в идеале, попытаться стоило. Выдала, словно приманку, основной итог своего исследования:

— Этот артефакт вовсе не то, чем может казаться. — Муж приподнял бровь, как бы говоря «я весь внимание», и я поспешила продолжить: — На первый взгляд это обычный «зуб»… Ты знаешь, что это такое? Хорошо. Так вот, использование этих материалов для подобного рода артефакта — бездарная трата ресурсов. Для изделия такой стоимости однозначно подошло что-то более серьезное, нежели простенькое чарование.

— Такой — это какой? Сколько будет стоить изготовление такого «зуба»?

Я пожала плечами.

— Понятия не имею, если честно. Зависит от того, насколько мастер оценит свои услуги.

— А если предположить? Сколько бы запросила ты на его месте?

— На его месте? Альд.

Ирвин нахмурился.

— Я думал, что под «такой» стоимостью ты имела в виду высокую, а не низкую.

«Ну, некоторые семьи и на альд неплохо живут, лайд королевский племянник», — подумала я. Но озвучивать, ясное дело, не стала. Вместо этого пояснила:

— Без учета материалов.

— А с материалами?

— Хорошо, давай посчитаем. Альрамовая цепочка и заготовка подвески — от ста до ста пятидесяти альдов. Двадцать семь александритов по карату — еще пятьдесят. Если предположить, что для работы будут использоваться черные бриллианты, то… Три камня по восемь карат — около тысячи альдов.

Вот теперь Ирвин впечатлился. Подводить итог и называть окончательную цену изделия не понадобилось. Но это не помешало ему зацепиться за мои слова.

— Почему «если предположить»? Мои эксперты подтвердили, что это черные бриллианты.

Пришел мой черед улыбаться — многозначительно и, что уж таить, триумфально. Хороши же эти эксперты, если не докопались до того, до чего смогла дойти недавняя выпускница. Хотя не стоило отбрасывать того факта, что архайна с два я бы что-либо поняла, не сними перед этим первый слой чужих чар.

— Это бриллиар.

— Прости? — Ну да, откуда бы стихийнику знать такие тонкости.

— Искусственно выращенный камень, соответствующий бриллианту, но с другой энергетической решеткой. Еще более редкий и дорогой, чем природный, — для их создания требуется большой опыт подобной работы, уйма времени и сил. Поверь, тех, кто способен на подобное, в мире единицы. Так что конкретно этот артефакт стоил заказчику безумных даже по твоим меркам денег.

Некоторое время в кабинете царила тишина. Я ждала реакции, Ирвин словно что-то просчитывал в уме. Верил ли он моим выводам? Кто знает.

— Как ты поняла?

— Что это другие камни? Не злись на своих сотрудников, они не могли докопаться до этого, не проделав того же, что и я, — не сняв первого слоя плетения.

— Я думал, что на один камень возможно наложить лишь один тип чар.

— Все верно. Но именно измененная, двойная энергетическая решетка бриллиара является тем исключением, что подтверждает правило. Тот, кто создавал артефакт, знал, что делал. Практически любое исследование подтвердило бы, что это обычная, пусть и дорогая, «тройка».

— А на самом деле?

— Ментальный свищ. — Я даже поморщилась — заклинание было на самом деле мерзкое.

— Подробности? — Что меня радовало в муже, так это его способность признаться при необходимости в своем незнании. Конечно, уже из названия можно было сделать определенные выводы, но для полноты осознания их было недостаточно.

— Отвратительная задумка какого-то безумца. Свищ буквально делает из человека марионетку. Если я сейчас надену артефакт, активирую его и направлю высвободившуюся энергию на тебя, можешь списывать себя со счетов. Любой мой приказ, даже мысленный, будет выполнен неукоснительно. Скажу подписать документы о расторжении брака — подпишешь, скажу написать прощальную записку и прыгнуть из окна — напишешь и прыгнешь. Представляешь, что это за «игрушка»?

Ирвин оперся локтями о колени, потер ладонями лицо, словно собираясь с мыслями.

— Он точно еще не применялся?

— Точно. Плетение одноразовое.

— Хорошо.

— Ты знаешь, для кого оно предназначалось?

— Предполагаю. Если дела обстоят так, как ты сказала, мастер наверняка уже мертв. Оставлять в живых того, кто столько знает, было бы глупо.

— Не факт, — не согласилась я. — Убивать того, кто столько умеет, еще более глупо. Поверь, этот человек — он же гений. Выполненная работа колоссальна по сочетанию знаний, умений и практики, начиная от выращивания самих камней и заканчивая плетениями и попыткой их замаскировать. Я знаю, как это делается, возможно, смогу попытаться повторить. Но нечто подобное смогу сделать, если вообще смогу, через год-два практики.

— Если так, то, может, сможешь предположить, кто этот мастер? Хотя бы вероятный круг кандидатов, а уж мои ребята будут их прорабатывать дальше.

— Я — нет. Но лайд Сааран, мой куратор в академии, наверняка знает. Он сам один из них. Точнее, из тех, чьих способностей хватило бы на подобное. Лайд — дракон, а они никогда бы не стали связываться со свищом. Эта раса, как никакая другая, ценит свободу воли и свободу вообще. Да и в деньгах он неограничен, насколько мне известно.

— При чем здесь деньги? Возможно, интерес исследователя?

Я улыбнулась. Как все-таки различно миропонимание разных категорий магов.