На Краю (СИ) - Ломакина Ирина - Страница 38

— Боязно? — Иван усмехнулся. — Посиди вон. — Он подвел меня к лавке и сам уселся рядом. — Повезло тебе, парень. Суда нашего общинного удостоился. Сроду чужакам такой чести не было. Суд равных это. — Он задумчиво пожевал губами. — Да-а… Может, и казнят тебя сейчас, а все равно что-то стронулось в мире…

— Четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать, — доносилось из толпы дружинников.

Наконец Добрыня выпрямился в полный рост и крикнул:

— Слушайте все! Объявляю нашу общую волю.

Иван взял меня за локоть и легонько подтолкнул вперед.

— Слушай и ты, чужеземец, — обратился ко мне Добрыня. — Судили мы тебя нашим справедливым судом. Много людей высказалось за то, чтоб тебя прогнать или казнить, но чуть больше — против того. На три голоса всего. И по нашим законам мы обязаны принять тебя в общину. Если ты не передумал, конечно. А передумал — тебе придется уйти.

С этими словами Добрыня шагнул ко мне, вытащил нож и перерезал веревки на моих запястьях. Иван отпустил мой локоть и отступил куда-то в толпу. Я оглянулся вокруг. Люди стояли и спокойно смотрели на меня, не выказывая ни особой радости, ни недовольства таким решением. Я не сразу осознал, что произошло. А когда осознал, ничего сказать не успел. Почва выскользнула у меня из-под ног, и я без чувств свалился в осеннюю грязь.

5.

— До последнего я тебе не верил, Алешка, — сокрушенно сказал Добрыня. — Но по всему выходит, что ты не врал. Не летит за тобой небесная лодка.

Я только плечами пожал. Уже четыре дня я жил у воеводы. И большую часть времени по его приказу проводил во дворе или на улице — чтобы наблюдатели с неба, не дай бог, меня не пропустили. Но наблюдали за мной лишь хозяйки из-за плетней: провожали глазами и брезгливо поджимали губы. Хоть и помиловал меня здешний люд, но любовью воспылать не спешил.

Мне было плевать. Я не собирался надолго здесь задерживаться.

Добрыня будто читал мои мысли.

— Все гадаешь, как бы на небо вернуться? — сочувственно заговорил он. — Да пОлно. Неужто у нас так плохо? Погоди, обживешься, привыкнешь… Умный человек нигде не пропадет. Оставайся у меня, дом большой. К делу тебя приставлю, а ребята всему научат, что мужчине в нашем мире уметь положено.

Я кивнул без особого энтузиазма.

— А может, за тобой и вернутся. Ты же сумел найти ту девушку. И тебя найдут. А если нет… Придется тебе смириться, сам понимаешь. И жизнь свою как-то налаживать. Так что подумай над моим предложением. Мне дружинники всегда нужны.

Я снова кивнул и встал из-за стола. Идти в дружинники мне совсем не хотелось, но за неимением какого-то другого занятия — почему бы и не попробовать. Или у Ивана лесной науке поучиться, охоте да выживанию. Это интересно, да и пригодится в дороге.

Я вышел на крыльцо. Дни стояли ясные. Выпавший вчера снег до сих пор не растаял, и температура держалась минусовая. Я привычно обвел глазами горизонт, но, разумеется, ничего необычного не увидел. Лишь вороны кружили над лесом, да Солнце, готовое в любой момент взорваться, слепило глаза.

Дойти до «Птахи» не единственный выход, вдруг сообразил я. И не лучший. Во-первых, без экрана мне будет очень сложно найти корабль. А во-вторых, у меня нет другой шлюпки, чтобы незаметно вернуться и забрать Анну. И что мне останется? Бежать с планеты и всю жизнь скрываться, зная, что девушка была рядом, достаточно руку протянуть?

Можно, конечно, сообщить безопасникам, где она скрывается, или взять у них катер с сопровождением. Но есть еще один способ заполучить Анну, куда более выгодный для меня и безопасный для местных. Я знаю, в какой деревне она живет, и ничто не мешает туда наведаться. Оставалось придумать, как это сделать. А дальше — дело техники. У Анны наверняка где-то припрятан катер, она же не планировала остаться тут навсегда. Но если я ошибаюсь и катера у нее нет, есть радиоприемник, с которого можно связаться с крейсером. Я этого не умел и не хотел рисковать — ведь у меня была только одна попытка. Но Анна разбирается в этой технике и имеет к ней доступ. И у меня есть одна мыслишка, как уговорить ее отправить сигнал.

Стукнула дверь — Добрыня вышел вслед за мной.

— Ну что, надумал? — спросил он.

— Да что тут думать, — отозвался я. — Ты прав, больше мне здесь все равно нечем заняться. Хотя…

— Что?

— Да так. Интересно мне стало. В той деревне, откуда я шел, никто недавно не пропадал?

— Понятия не имею.

— А как это выяснить?

— Зачем тебе?

— Да мне тут в голову пришло… Может, Вики не просто так меня бросила, а чтобы без помех до Анны добраться?

На самом деле, я так не считал, но Добрыне об этом докладывать не собирался.

— Вон оно что… — протянул он. — Хочешь правду узнать?

— Что-то вроде.

— Темнишь ты, Алешка, — тихо проговорил Добрыня. — Способ ищешь на небо вернуться. Думаешь, что за ней могут другие прилететь и тебя заодно подобрать. Так?

— А ты бы на моем месте как поступил? — я бросил на воеводу злой взгляд исподлобья. — Спасибо, конечно, что вы меня не убили, но пленником быть не очень-то сладко. Я хочу домой.

— Понимаю тебя. — Добрыня промолчал. — Но ты не пленник. Ты теперь свой, а своих мы не неволим. Уходи, если хочешь.

— Мне некуда идти. — Я помолчал и повторил просьбу. — Узнай, как дела в Сосновке.

— Узнаю. А ты не теряй времени, присоединяйся к ребятам. Эй, Семен!

Незнакомый дружинник, который как раз шел мимо, приблизился к крыльцу.

— Возьми парня да покажи ему все. Расскажи, чем занимаетесь. Принимайте новенького, в общем.

Семен смерил меня оценивающим взглядом и ответил:

— Как скажешь, воевода. — И уже мне. — Ну, пойдем, познакомишься. Ты хоть что-нибудь умеешь?

— Кое-что, — уклончиво ответил я.

— Покажешь. — И Семен, повернувшись, направился прочь со двора.

— Иди, — воевода подтолкнул меня в плечо. — Не бойся.

— Я и не боюсь, — огрызнулся я и последовал за Семеном.

Прошло еще несколько дней, прежде чем Добрыня позвал меня на разговор.

— Ну что, как успехи? — с усмешкой поинтересовался он.

Я догадывался, что обо всех моих «успехах» ему в обязательном порядке докладывают, поэтому ответил коротко:

— Помаленьку.

Если честно, у меня болело все тело. Давненько я столько не бегал, не прыгал и не упражнялся с палкой. Точнее, никогда. Ружье освоить оказалось несложно, а к лошадям я и близко не подходил, хватало и всего прочего. До оценки моих навыков рукопашного боя тоже дело пока не дошло, тем более что на этом поприще я особо не блистал, и здешние мужики могли завалить меня без всяких навыков.

— Откуда ты вообще набрал свою дружину? И зачем? — в свою очередь спросил я. — Вы же ни с кем не воюете, сам говорил.

— Не воюем, — согласился Добрыня задумчиво. — И мне иногда кажется, что зря. Дуреет молодежь. В разбойники сбегают или просто уходят из деревни. Землю пахать, дрова рубить да зверя бить рук хватает. Вот и не знают, к какому делу себя приложить. Я и решил, когда меня старостой выбрали: нужно молодым парням воинскую науку осваивать. Деревню охранять, чужаков ловить, разбойников истреблять. Так и стал воеводой.

— Ясно.

Я хотел сказать: «Появляется армия — рано или поздно появится и повод ее применить», но не стал вступать в бессмысленную дискуссию. Если Добрыня и строит далеко идущие планы, это не мое дело. Галактику ему не завоевать, а пару соседних деревень — ради бога. Кстати, не поэтому ли он так жаждет, чтобы за мной кто-то прилетел? Солдатам нужен враг, а то они еще не так одуреют.

— Но я не за этим тебя позвал, — сообщил воевода. — Ты просил кое-что для тебя выяснить.

— Да? — подобрался я.

— Я поговорил с нашим радистом, — начал рассказывать Добрыня. — В той деревне, возле которой тебя из лодки выкинули, в Сосновке, пару месяцев назад новый радист появился. Точнее, радистка. Пришла пешком, как говорят, голодная и уставшая. Сказала, что сбежала с небес, попросила убежища. Ты уже понял, что мы не всех чужаков убиваем и не всегда. Вот и ее не тронули и даже приняли в общину, как и тебя. В Сосновке на тот момент давно радиосвязи не было. Старый Мастер умер, замены не нашли, а приемник сломался. Девушка его починила и стала Мастером, как положено. Умельцев, что в радио понимают, у нас мало осталось, так что ее очень ценят и берегут пуще глаза. Из других деревень просители приезжают: приемник починить или учеников взять.