Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Великий врачеватель - Воскобойников Валерий Михайлович - Страница 7


7
Изменить размер шрифта:

Абдаллах не знал, что у старца не было денег и за весь день до прихода к Абдаллаху старец съел только то, что ему подали, — кусок ячменного хлеба да пиалу воды. Он не знал, что старец, едва войдя в дом и увидев Хусайна, чуть не подпрыгнул от радости. «У образованного человека и дети должны учиться, — подумал он. — Может быть, меня возьмут учителем к сыну?»

— Для моего сына нужен учитель, — сказал Абдаллах. — Я не хочу обидеть тебя своим предложением, но, если ты согласишься, я бы с радостью принял тебя в мой дом.

«Конечно, соглашусь», — подумал Натили, но вслух сказал другое:

— А достаточно ли преуспел в учении твой сын? Ведь логика, и геометрия, и те другие знания, которые я ему стану преподавать, очень сложны для юного ума.

— Ты измеришь глубину его знаний, если согласишься поговорить с ним, — ответил Абдаллах.

Вечер кончился.

Красавцы певцы забрали подарки и пошли в дом, где они остановились.

Богатый купец ушел ночевать к другу.

Другие гости разошлись по своим домам.

Натили остался ночевать у Абдаллаха.

На следующее утро отец пошел по служебным делам. Махмуда отвели в школу — мактаб — учить коран. А старый Натили и Хусайн сели рядом.

У Натили были три книги. Одной из них он гордился особенно. Она была сочинена Порфирием Тирским и называлась «Введение в логику».

— Логика — это мерило всех истин, — любил повторять Натили запомнившиеся ему слова мудрецов.

— Итак, мальчик, я понимаю твои волнения и страхи перед этой наукой, — решил успокоить Натили Хусайна. — Я тоже смущался когда-то, и смущение мое не исчезло до сих пор. Я слышал, ты хафиз, знаешь коран наизусть. Память ребенка бойка, но непостоянна. В детстве я тоже мог стать хафизом. И те словесные науки, которые ты изучил, даже законоведение и индийский счет — все это только первый шаг на пути к познанию. Наука широка, границы ее скрываются во мраке неведения, и только логика помогает нам на пути к знанию. Натили помолчал. Он был доволен таким вступлением. — Ты понял все, что я сказал тебе?

— Да, я все понял.

— Хорошо. Тогда приступим.

Натили осторожно перелистал несколько страниц.

— Так, это посвящение. Это вступление. Вот, вот здесь… Объяснения рода, вида и видового отличия. Это тебе покажется трудным сначала, но потом, я надеюсь, ты все-таки поймешь. Я сам постигал разницу между родом и видом, когда учился, две недели. Слушай, я читаю тебе. — И он начал читать, водя пальцем вдоль строк: — «Род — это то, что говорится о многих вещах, различных по виду, в ответ на вопрос „что это?“». Не понял? — спросил он Хусайна.

— Мне кажется, я понял.

— Нет, ты подумай. Хочешь, я прочитаю тебе еще раз или еще несколько раз. Или на, только осторожнее, не порви страницы, прочитай сам.

— Я уже понял, — сказал Хусайн.

— Ты не волнуйся, я сам обдумывал это понятие две недели…

— Мы говорим: дом и дворец. Мы знаем, что каждый дворец — это дом, но не каждый дом — дворец. Значит, понятие «дом» — это род, а понятие «дворец» — это вид. То есть более широкое понятие является родом по отношению к менее широкому.

— Как? Как все это ты сразу понял? — удивился Натили. — Неужели это я тебе так хорошо объяснил?

— Это нетрудно. Животное и верблюд. Животное — род, верблюд — вид. А еще… — Хусайн засмеялся. — Человек и дурак. Человек — род, дурак — вид.

— А если верблюд и верблюжонок? — Натили хитро прищурился. — Или, например, дворец и дворец эмира.

— Тогда верблюд и дворец — это род, а верблюжонок и дворец эмира вид.

— Что же нам с тобой теперь делать? — удивился Натили. — Я думал, что у нас на это уйдет неделя. Ну хорошо, будем учиться дальше.

Они изучили объяснение определения и описания; объяснение того, что такое суждение, объяснение отношения противоречия суждений и двигались все дальше. И уже Натили не пытался объяснять своему ученику. Он только читал ему определения. А ученик мгновенно постигал смысл этих определений и сам объяснял учителю. При этом Хусайн объяснял так понятно, доходил до таких тонкостей, о которых у учителя не было даже представления.

После третьей молитвы пришел отец.

— Ты доволен прилежанием моего сына?

Натили стоял, забыв все слова… Он даже заплакал от волнения.

— Я недостоин учить твоего сына, — сказал он, оправившись. — Самый лучший учитель в мире мог бы лишь мечтать о таком ученике. Отец такого сына… — Тут старик снова сбился.

— Я понимаю тебя, — отец улыбнулся, — и я рад, что мой сын тебе понравился. Сейчас мы будем обедать, а потом, Хусайн, ты подсчитаешь кое-какие счета, которые я принес из дивана.

— Нет, нет, — неожиданно для себя вмешался Натили. — Разум ребенка надо беречь, не загружать его посторонним делом. Ничего не должно занимать его, кроме наук. Прости, что я вмешиваюсь, но лучше я сам подсчитаю эти счета. Я ведь тоже немного владею индийским счетом.

— Видишь ли, дело в том, — Абдаллах замялся, — дело в том, что нам с тобой не под силу это сосчитать за один вечер, а Хусайн сделает в пять минут и без бумаги, просто в уме. Это для него забава, игра.

Весь обед старик молчал, благоговейно поглядывая на своего ученика.

Когда-то в Афшане у маленького Хусайна был сосед — маленький Умар, тот самый, который любил кричать «дай, дай, дай!».

Теперь родители Умара неожиданно получили наследство. Разбогатев, они переехали в Бухару и снова стали соседями Хусайна. Умару было одиннадцать лет. Его собирались отдать учеником поварского искусства. Брат матери Умара служил пловщиком при самом эмире.

Хусайн и Умар часто гуляли вместе.

Однажды они шли по улице.

— Вот бы так идти, идти и вдруг деньги найти, — сказал Умар.

И в то же мгновение на этом месте они нашли деньги.

Кожаный мешочек с деньгами лежал в пыли на улице, и его никто не видел. Улица была пуста. Лишь издалека медленно приближался старик на ослике.

— Поровну! Деньги поровну! — обрадовался Умар. Он отбежал за поворот, сел у края за пыльный камень, осторожно высыпал деньги, мешочек бросил за камень и стал делить.

Что можно было сделать на десять дирхемов?

Купить сладостей и наесться ими так, что станет во рту горько.

Или купить забавные меховые игрушки, которые привезли из Хорезма, а в Хорезм привезли из далеких холодных стран.

Или дать деньги нескольким заклинателям змей. Заклинатели заиграли бы на свирелях, каждый свою песню, и все змеи сразу затанцевали бы, каждая свой танец, и получился бы ужасный змеиный хоровод.

Наконец, можно было даже купить осла, конечно, не очень молодого, не очень сильного, не очень зрячего и, может быть, даже глухого.

Вот сколько денег лежало в кожаном мешочке на одной улице.

— Я люблю сладкий орех, — сказал Умар и пошел покупать свой сладкий орех. — Если я принесу деньги домой, у меня их заберут.

Хусайн пошел за ним.

— Ты тоже покупай, а то, если ты будешь стоять рядом, а я буду есть, мне придется делиться. А это нечестно, денег у нас поровну.

Но Хусайн уже завидел торговца книгами.

Торговец прятался в тени, и все-таки чалма его была мокрой. На лбу торговца выступали тяжелые капли пота. Сам он был человеком не слишком грамотным, но всю жизнь он любил книги. Жил около книг, спал рядом с ними. И любил он людей, которые любили книги. А поэтому любил Хусайна. Торговец даже позволял ему рыться в них, в книгах для продажи, хотя знал, что у мальчика нет своих денег.

Но сегодня деньги были. Мало того, у торговца была редкая книга, о которой Хусайн давно мечтал. И стоила она как раз пять дирхем.

— Я с тобой больше не буду находить деньги, — ворчал Умар, идя рядом с Хусайном, потому что Хусайн на все свои деньги купил только книгу.

Хусайн не отвечал. Он не смотрел под ноги. Он сразу стал читать.

— Сейчас ты наткнешься на верблюда и верблюд укусит тебя за ухо, — сказал Умар.

Хусайн не отвечал.

— На, угощайся моим орехом, так и быть, я добрый. — Умар прочитал название: — «Толкование к геометрии Эвклида». Купил бы хоть новую, с картинками, про Синдбада, а то собираешь старье.