Полуночная звезда (ЛП) - Лу Мари - Страница 31

Терен смотрит на меня.

— Ты родился сыном Ведущего Инквизитора, — говорю я. — Тебе твердили всю жизнь, что ты не хуже собаки, и ты поверил в это. Даже женщина, которую ты когда-то любил, сказала, что ты ничтожество. Она отвернулась от тебя. — Затем я поднимаю голову и смотрю прямо на него. — Что, если ты ошибаешься? Что, если боги послали тебя, да и вообще всех нас, не потому, что мы никогда не предназначались для существования, а потому, что мы всегда были предназначены для существования?

— Это невозможно, — спокойно отвечает Терен. Но он не ответил на мой вопрос.

— Возможно ли, что боги создали нас для того, чтобы спасти мир, а не уничтожить его? — настаиваю я, зная слова, которые ослабляют его. — Возможно ли, что они создали нас для того, чтобы мы развеяли что-то сломанное, так. чтобы мы однажды пожертвовали собой?

Терен остается спокойным.

— Итак, — наконец говорит он, — ты хочешь, чтобы я присоединился к вам в стремлении устранить разрыв между мирами? Зачем мне это делать?

— Потому что ты нужен нам, — отвечаю я. — И ты по-прежнему сильнейшая Элита, я знаю.

Без предупреждения Терен набрасывается и хватает меня за запястье одной руки. Его железная хватка болезненна и неуступчива. Я резко втягиваю воздух от его прикосновения. Серджо наполовину достает свой меч из ножен; Магиано произносит резкое предупреждение.

— Я могу убить тебя прямо сейчас, Аделина, — шепчет Терен. — Я могу сломать каждую кость в твоём теле, могу стереть их в порошок, и нет ничего, что могу сделать твои люди, чтобы меня остановить. Пусть это докажет тебе, что боги не на твоей стороне. Ты всё такая же дрожащая маленькая девочка, которую я привязал к столбу тем утром.

Моя ненависть к Терену бурлит, чёрная и клокочущая, возвышающаяся над страхом и болью в моём запястье в его руке. Позади меня пробуждается энергия Магиано. Я смотрю прямо на Терена.

— И вот она, я стою перед тобой. Твоя королева.

Мои слова вызвали в нём сомнения — мерцание в его глазах, которое я никогда раньше не видела. Он задаётся вопросом, могла ли я быть права. И я права, не так ли? Боги благословили меня. Они избавили этот мир от Кенетерианского короля, который презирал нас, затем от его королевы, которая использовала и манипулировала нами. Боги посадили на трон девочку, родившуюся от отца, который желал её смерти. Они щадили мою жизнь снова и снова. Они дали мне всё.

Ты оттолкнула свою сестру. Ты убила человека, которого когда-то любила. Ты пустой сосуд. Ничтожество. Боги дали тебе силу, которая тебя убивает.

— Терен, мы собираемся отдать наши силы обратно богам. Мы исправим мир, отказавшись от нашей мерзости. Это единственный способ, и это единственная мантра, которой ты всегда следовал, — говорю я, будто пытаюсь уговорить себя присоединится к этой поездке, что я не боюсь потерять силы, что я всё ещё не пытаюсь обмануть неизбежное.

— У меня нет другой причины, чтобы стоять рядом с Рафаэлем. И у тебя. — Я делаю глубокий вдох. — Это то, чего ты всегда хотел.

Терен на мгновение исследует меня. Его выражение меняется от одного к другому, наконец его взгляд изменяется так, что я не могу понять. В нём есть какой-то блеск, позади его безумия, мерцание, которое его влечет. Это то, чего ты всегда хотел, не так ли, Терен? думаю я.

Он отпускает меня. Серджо ослабляет хватку на своём мече, и другие в камере меняют позиции. Я расслабляюсь, выпуская дыхание, пытаясь сохранить своё самообладание. Моё сердце колотится в моей груди.

Терен одаривает меня мягкой улыбкой.

— Мы увидим, кто прав, моя Аделинетта, — говорит он.

Глава 17

Терен Санторо

В первом воспоминании Терену было семь лет.

Он был в ученической форме Инквизиции Аксиса, простой серой куртке и брюках, ученики тренировались, чтобы вступить в белые плащи, над которыми председательствовал его отец. Его волосы были коротко подстрижены и чисты, а глаза по-прежнему были цвета океана. Он был в одном ряду с десятком других, смотрящих на толпу молодых учеников, собравшихся во внутреннем дворе дворца, окружённого высокими статуями двенадцати богов и ангелов. Его отец обратился к ним всем.

Терен стоял гордо, с высоко поднятой головой. Он был единственным сыном Ведущего Инквизитора Кенетры, и это делало его лучше других, во всяком случае, так говорил его отец.

— Нашей целью всегда была защита Кенетерианской короны, — сказал его отец, — для защиты превосходства наших людей над всеми остальными и для защиты чистоты нашего наследия. Залогом своих жизней в Инквизиторском уставе вы обещаете навсегда посвятить себя королевской семье и охранять трон своими жизнями.

Терен почувствовал, как его грудь немного поднимается, с гордостью. Инквизиция Аксис была самой уважаемой армией в мире, и его отец главенствовал в ней. Он надеялся, что в один прекрасный день, он сможет выглядеть так же царственно, как и его отец, одетый в свинцовую броню Ведущего Инквизитора и плащ.

— Мы будем вести благородную войну против тех, кто нечист. Запомните это, и идите с этим в своих разумах: защитить свою страну любой ценой, любыми жертвами.

Терен закрыл свои глаза и глубоко вздохнул, усваивая слова. Благородную войну против тех, кто нечист.

— Терен Санторо. — Его отец назвал его имя. — Выйди вперёд.

Терену не нужно, чтобы его звали дважды. Он немедленно вышел из своего ряда и направился вперёд. Когда он достиг своего отца, мужчина кивнул ему встать на колени, протягивая ему его первый меч, и сказал ему осмотреть толпу. Терен повиновался. Другие ученики, которым были выданы лишь деревянные учебные мечи, а не стальные, как у Терена, они последовали его примеру и преклонили колени. Терен склонил голову и закрыл глаза, когда его отец зачитал присягу Инквизиции Аксиса.

Он был чистым. Лучшим. И он пойдёт по стопам своего отца.

Терену было одиннадцать лет во втором воспоминании.

Кровавая лихорадка пронеслась по Кенетре в начале года, поэтому его глаза больше не были чисто бирюзовыми, теперь они были бледными, такими бледными, что они казались бесчеловечными, полными отсутствием света. Он стоял с опущенной головой и тяжелым сердцем перед погребальным костром, на котором лежало тело его отца. Огонь уже распространился от лучины к одежде Ведущего Инквизитора. Терен молчал, когда взревело пламя. Его отец заболел сразу же после Терена, но пока Терену удавалось выживать, Кровавая лихорадка убила его отца через два дня.

Терен знал, что это его вина. Это должно было случиться. Боги не ошибаются, и он знал, что он должен был быть отмечен лихорадкой, на это была причина.

После этой ночи Терен выполз из своих покоев и сбежал в храм во дворце. Там, в тёмных углублениях и бассейнах при свечах, он опустился на колени перед богами и рыдал. Доктрина Инквизиции Аксиса специально учила тому, что выжившие в кровавой лихорадке были мерзостью, наказанием от богов.

Теперь он был демоном. Что он сделал? Он шептал полу в храме, когда опустился на колени. Перед ним возвышалась статуя Святого Сапиентуса, бога Мудрости. Почему мой отец? Почему ты не забрал меня тоже? Там он стоял на коленях в течении трёх дней, пока его не измучила жажда и голод. Как далеко я пал, думал он про себя снова и снова, пока эта мысль, казалось, не закрепилась в нем слишком сильно. Когда-то я был самым лучшим, и теперь я — ничто. Мой отец умер из-за меня. Мусор. Мерзость.

Внезапно, в порыве отчаяния Терен схватил свой меч и вытянул его из ножен. Это был тот самый меч, который его отец подарил ему в день, когда он присоединился к Инквизиции в качестве ученика. Он взял меч, приложил его к одному из своих запястий и рубанул изо всех сил. Он закричал от резкой боли. Над его кожей мгновенно расцвела кровь.

Но, затем… рана закрылась. Терен видел это вблизи, наблюдал с открытым ртом, как одна сторона разрубленной плоти соединилась с другой, рана закрылась. Боль исчезла.