Полуночная звезда (ЛП) - Лу Мари - Страница 32

Терен быстро заморгал, увидев это. Затем он попытался снова, вскрыв себе запястье.

Снова рана зацвела кровью, прежде чем закрылась.

Этого не может быть. Терен попробовал ещё несколько раз, скрипя зубами от боли, а потом ужасался, когда рана, как и боль, мгновенно исчезала. Он резал себя более и более лихорадочно, пытаясь пролить больше крови. Но он не мог. Каждый раз рана заживала сама по-себе, будто ничего не происходило.

Наконец, Терен отбросил меч подальше. Он рухнул у ног Сапиентуса, рыдая. Он даже не мог оборвать свою жизнь. Он навсегда был проклят кровавой лихорадкой.

Он остался в храме на следующий день. Потом ещё. Несколько друзей, других учеников, пришли проверить его. Он отталкивал их, отказываясь отвечать на вопросы. Он не хотел говорить о причине, почему не хотел говорить с ними, о том, что это было потому что он больше не был равным им, он был собакой, которая осмелилась поговорить с человеком. Он не хотел говорить, потому что он был в ужасе от отвращения от тайной силы, которую оставила ему кровавая лихорадка.

Этот вопрос мучал его каждую ночь, которую он провёл в храме. Почему боги позволили ему пережить кровавую лихорадку, пометили и опозорили, а потом отобрали его возможность, закончить свою жизнь? Чего они хотели от него здесь? Почему они заставляют его остаться?

В свою последнюю ночь в отчаянии он ударил кулаком в землю. Он был шокирован, мраморный пол треснул под его пальцами, оставляя сотни зазубренных трещин в камне. Терен смотрел, замерев. Он поднял руки в лунном свете, наблюдая как раны на его костяшках зажили и не оставили после себя ни травм, ни шрамов.

Боги сделали его мерзостью, а затем одарили непобедимостью и силой.

Возможно у них была причина, что они наказали меня, думал Терен. Он тихо склонил колени перед Сапиентусом в остатке ночи, думая. На следующее утро он покинул храм.

Терену было шестнадцать в его третьем воспоминании.

Хотя наследие отца защищало его от наказания, он бы был уже выгнан из Инквизиции Аксиса за то, что он был мерзостью, но это не помешало ему оставаться верным короне, пытаясь всегда найти какой-нибудь способ, чтобы доказать, что он хотел посвятить то немногое, что осталось, служению трону, служению богам.

Поэтому он решил для себя, что будет тайно помогать Инквизиции в искоренении мальфетто, не знавших о своих метках. Он следил за теми, кого он подозревал в городе, наблюдая, как они разговаривают и смеются со своими семьями. Всякий раз, когда он находил мальфетто, он подкрадывался ночью к их дверям и помечал её символом Инквизиции.

Инквизиторы не знали о том, что он делал это, но они должны были быть благодарны ему за его тайное шпионство.

А потом, одним днём, он наткнулся на аптеку.

Это был очаровательный небольшой магазинчик, которым управлял седоволосый старик и его приветливая дочка, красивая Тамуранская девушка с живой улыбкой и заразительным смехом. Терен останавливался несколько раз в неделю, чтобы посмотреть, как они принимают заказы от клиентов. Что-то показалось ему не так в этой девушке. Её звали Дафна.

Иногда Терен видел, как она занималась доставкой в городе. Её путь пролегал через большое количество извилистых тропинок, что он всегда терял её на оживлённых улицах. Когда после полудня она возвращалась в аптеку, Терену было интересно, где она исчезала.

Пока он не услышал слух о группе под названием Общество Кинжал, по предположениям, состоящая их демонических мальфетто с ужасающими силами не из этого мира. Видимо, Дафна использовала аптеку своего отца, как место, где она создавала пасты, которые скрывали метки мальфетто. Она помогала Кинжалам и другим закрашивать из метки. Терен думал, что Дафна была одной из тех, кто помогает скрываться членам Общества Кинжала.

Одной ночью Терен проследил за Дафной, когда она покинула аптеку своего отца и побрела в сторону Эстенцианского Университета. Что может делать девушка в такой поздний час? Она надолго исчезла в университете, но Терен, всё же, нашёл её на узкой улочке. Она обменивалась словами с фигурой, прикрытой капюшоном и протянула ему небольшую сумку.

Терен немедленно доложил о ней. Спустя несколько дней, Инквизиция пришла, чтобы забрать Дафну. Они утащили её в Башню Инквизиции недалеко от причалов, и хотя он не мог увидеть, что с ней случилось, он знал, что эти солдаты делали в подземельях, когда хотели добыть информацию у кого-то.

Дафну должны были сжечь на костре. Но она не дожила до того дня, когда её должны были вытащить из подземелий.

Позже, Терена вызвал Кенетерианский король с молодой королевой, Джульетта. Терен преклонил колени перед перед их тронами, когда король оценил его преданность за нахождение предателя в своих рядах. Король восстановил его права Инквизитора, рассказав всей общественности, что Терен не имеет метки. Что он не был мальфетто.

В этот момент Терен понял. Он понял, почему боги решили оставить его в живых, почему они забрали у него возможность умереть.

Он был мерзостью, посланной сюда, чтобы избавить мир от этой самой мерзости, чтобы остановить тех демонов от разрушения королевства Кенетры. Он должен был искупить свои грехи, защищая всё, что было чистым и хорошим.

Это был смысл его жизни.

Это было его оправдание, и, теперь, боги дали ему шанс доказать это.

Глава 18

Аделина Амутеру

Я ветер, невозмутимый, свирепый и глубокий.

Я дух жизни, вой штормов, дыхание сна.

— Имоденна Великая, от сэра Элиаса Мандара.

* * *

Когда мы садимся на наш корабль, Терен всё ещё окован цепями. Мы доверяем ему только в том, что он согласился сопутствовать нам, но мы понимаем, что не можем сдержать его от попытки напасть на нас во сне. Поэтому он остается нашим пленником, окружённым стражниками всё время. Когда мы отплываем от гавани Эстенции, он единственный, кто остаётся в каюте, прикованный к своей койке. Я стою на на носу корабля и пытаюсь не думать о его присутствии под ногами. Перед нами проплывает тамуранский корабль Рафаэля, скользящий в унисон волнам. Магиано взбирается вверх по мачте и опускается с неё с привычной ему лёгкостью.

На берегу я всё ещё вижу Серджо на пирсе с отрядом Инквизиторов за его спиной, наблюдающих за нашим отходом.

Он поцеловал Виолетту прямо перед тем, как мы отплыли. Это было впервые, когда я наконец увидела его действия на чувствах, которые он всегда проявлял при моей сестре. Сейчас Виолетта находится на корме, её глаза направлены на пятна на берегу. Серджо, с помощью своих наёмников, собирается командовать армией во время моего отсутствия. И всё-таки, я не могу не волноваться. Что, если он потерпит неудачу? Что, если я вернусь в мою, с трудом завоёванную, империю, только чтобы выяснить, что там прошло восстание, или, что он предал меня?

Все предают, шёпоты злорадно глумятся. Их яд ласкает мои мысли.

Лучше, если ты предашь первая.

— Мы плывём на северо-восток, — говорит Рафаэль во время первой ночи, когда мы собираемся за обеденным столом.

Он перешёл на наш корабль по связывающему трапу, чтобы встретиться с нами. Виолетта держится близко к нему, в то время, пока я пытаюсь сохранить между нами как можно большее расстояние.

— Потребуется несколько недель, если мы последуем по кратчайшему пути, когда мигрируют северные крачки.

— Откуда ты знаешь, куда идти? — спрашиваю я. — Ты упомянул источник происхождения Элиты. Где это?

Рафаэль проводит пальцем по столу, рисуя невидимые линии, представляющие границу Морских Земель и моря, а затем указывает на место далеко от северного берега.

— Северная Амадера, глубоко в этом радиусе. — Он поочерёдно смотрит на каждого из нас. — Тёмная Ночь.

— Как в мифах? — говорит Магиано с куском вяленого мяса во рту.

Я слышала рассказы и прежде, и теперь поднимаю бровь на Рафаэля.