Крымская война. Соотечественники (СИ) - Батыршин Борис - Страница 72

Севастопольская бухта. Транспорт «Березань»

Помещение для беседы - или следует назвать ее допросом? - Велесов приглядел заранее. Это была то ли подсобка, то ли подшкиперская: серые стены с красно-бурыми подтеками, ряды заклепок. С подволока капает вода, лампочка свисает на голом проводе, трубы поросли рыжей ржавчиной.

Арестованные переминались с ноги на ногу. Все четверо босы, в кальсонах со штрипками у лодыжек, и тельняшках. У того, что в центре, тельник разорван до пупа.

После разговора с Глебовским, за «подпольщиками» учредили негласное наблюдение. Макарьев раньше состоял на «Котке»; в бою у Одессы он, единственный из машинной команды, остался невредим. Водяницкий добился для него перевода в машинную команду «Казарского», и с тех пор эти двое не вылезали из боевых походов. Еще один поступил в тяжелый дивизион и, как говорили, отличился в Валахии. А неделю назад, ночью, в карауле, ему перерезал горло подкравшийся к русскому стану курд-башибузук.

Двое оставшихся числились в ремонтниках у Глебовского. Узнав об аресте, тот протестовал: «Без ножа режете, Сергей Борисыч! Лучшие слесаря!».

Но Велесов был непреклонен - вопрос слишком важен, чтобы оставлять «на потом». Впрочем, он не собирался устраивать большевикам «подвалы Мюллера» - брутальный антураж допросной был рассчитан больше на психологический эффект.

Арестованных пять дней продержали взаперти. На шестой вернулся из Варны «Казарский»; Макарьева с Водяницким взяли прямо у трапа, к немалому смущению Иконникова.

Велесов перебрал листки в папке, поправил веб-камеру и поднял глаза на полосатую шеренгу. Кто из них главный, Макарьев? Невозмутим, глядит прямо, глаза не отводит. Водяницкий озирается, то и дело, насвистывая что-то революционное. Слесаря - угрюмые, подавленные, стоят, уставясь в пол. У того, что постарше крупно вздрагивают плечи.

- Прямо стоять! В глаза смотреть, кому говорят!

Водяницкий вытянулся по стойке «смирно». Конвойные за спинами арестованных повторили движение, грохнув прикладами о железный пол. Слесаря дернулись, кое-как выпрямились и затравленно уставились на «дознавателя». Макарьев презрительно усмехнулся и сплюнул.

«Чекист, ясное дело. Такого дешевыми трюками не проймешь...»

- Слышал, вы книжечки почитываете? - вкрадчиво осведомился Велесов. - Историей интересуетесь, географией?

С тех пор как один из слесарей получил доступ к эвакуированным библиотекам, на него негласно завели формуляр. Изучив список книг, Велесов сделал вывод - подпольщики собирают сведения о Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, а так же изучают атласы Англии и севера Европы. А недавно слесарь потребовал учебник английского языка, и прямо из библиотеки отправился в казармы, к беженцам - искать репетитора.

- Что, нельзя рабочему человеку поучиться? - с вызовом спросил Водяницкий. - Или науки только для господ?

- Отчего же, учитесь. - усмехнулся Велесов. - Языки и география в жизни пригодятся. Только растолкуйте, если можно - как вы доберетесь до Лондона? Маркс ведь там сейчас,?

У Макарьева отвисла челюсть. Велесов в ответ изобразил нейтральную улыбку.

- Тебе-то что вашбродие? - буркнул чекист. - Как-нибудь доберемся. Мы не крепостные и не солдаты, куда хотим, туда и пойдем!

- Между Российской Империей и Великобританией состояние войны. И ваше путешествие, скорее всего, закончится в каталажке. А в какой - российской, британской или, прусской - неважно. Или поедете через Швецию?

Подпольщик вздрогнул, и Велесов понял, что угадал.

- Что ж, маршрут, проверенный. Им еще после пятого года пользовались, и во время германской. А сейчас - нет не выгорит, времена не те.

- Может ты нам поможешь, ежели такой грамотный? - огрызнулся Макарьев.

- Может, и помогу. И в Англию помогу попасть, и до господ Маркса с Энгельсом добраться. Даже деньжонок подкину на дорогу. Путешествия - дело накладное.

- Купить хочешь, вашбродие? - недобро сощурился Водяницкий. - Думаешь, мы к Марксу, а вы за нами и в расход его?

Сергей едва сдержал улыбку.

- Дурак ты, братец. В Европе действует наша группа особого назначения. Это такие звери - они хоть английскую королеву упакуют и приволокут, если будет приказ. Я не о том. Вот ты - видел в нашей библиотеке труды Маркса?

Слесарь неохотно кивнул.

- Ну так там далеко не все. У нас есть все книги, статьи, дневники - вообще все, что он написал за всю жизнь. Напомнить, откуда мы? Из 2017-го года, через сто лет после вашей заварушки в Питере! Про революцию мы знаем все: и что было, и чем это закончилось. А вы нас за контру держите! Какие мы беляки, мы - внуки вашей революции!

Подпольщики ошарашенно молчали. Первым совладал с собой Макарьев:

- Агитируешь, гад? Добиваешься, чтоб мы дело свое предали?

- Агитирую? Да ни в жисть! Наоборот, помочь хочу. Если хотите знать, главная борьба впереди. Вспомните, чему учил Ленин? «Теория - главное оружие революционного класса». Верно, что ли?

Водяницкий и Макарьев переглянулись. В глазах механика мелькнуло недоумение. В ответ чекист чуть заметно пожал плечами.

- Мы покажем Марксу и Энгельсу все их труды. А еще - книги по истории, экономике, политике - все, что было после них. Пусть изучат и придумают новую революционную теорию! Нам, товарищи, предстоит построить новый мир. Как в "Интернационале": «Мы наш, мы новый...» Так вот, это - про нас с вами!

Велесов не заметил, как встал и стал в запале расхаживать по допросной. Арестованные слушали, не дыша.

- А ты, товарищ говоришь - «агитация», предательство»... Ширше надо мыслить!

Макарьев, вывернул голову вправо, потом влево. В тишине громко хрустнули шейные позвонки.

- Ну, хорошо. Скажем, мы тебе поверим. А какие будут гарантии, что это не ловушка?

***

Монитор погас. Андрей покачал головой, не пытаясь скрыть улыбки

- Серег, ты это что, всерьез?

- Ну... как тебе сказать? Отчасти. Особенно насчет нового мира. Что же касается этой сладкой парочки – по-моему, оставлять их в Лондоне не стоит, неизвестно что они там насочиняют на злобу дня. Сам знаешь, как отцы-основатели любят Россию.

- Еще бы, - согласился Андрей. - «Славяне — раковая опухоль Европы».

- Так и я о чем! Но с интеллектом все в порядке, раз такую теорию сочинили, что весь мир полтора века лихорадит. Напомни, Маркс в каком году должен помереть, в восьмидесятом?

- В восемьдесят третьем. От банального плеврита.

- Ну вот! Если вовремя подлечить, еще лет пятнадцать научной деятельности гарантированно. Всегда хотелось узнать, что бы он сочинил, узнав про глобализацию, информационную экономику и виртуальные финансы. Решено - факультет экономики Зурбаганского Университета за стариной Карлом!

- А Фридриха куда? Ассистентом при кафедре?

- Зачем? Он отличный историк, пусть работает по специальности. Это не Фукуяма, «конец истории» выдумывать не станет. И вообще... - он доверительно понизил голос. - считай, что это моя маленькая месть. Мне госы по научному коммунизму три года в кошмарах снились!

III

Крым, Евпатория

Велесов спрыгнул с лошади, попрыгал, разминая ноги и со вкусом, хрустнув суставами, потянулся. Охлопал себя по карманам, недоуменно хмыкнул и потянулся к седлу; рыжая, в белых чулках кобыла косила влажным, черным, как слива глазом, с интересом наблюдая за хозяйскими манипуляциями. Тот долго копался в седельной сумке, и когда вытащил руку - на ладони лежали две большие, присыпанные маком, баранки. Рыжая мягкими губами подобрала лакомство с ладони, схрумкала и благодарно ткнулась носом в плечо.

- Хорошая конячка, славная!

Сергей потрепал кобылу по гриве, почесал лоб (та фыркнула и поддела хозяина носом под локоть, требуя продолжения) и принялся распускать подпруги. Нарядное кавказское, обитое серебряными гвоздиками седло досталось вместе с кобылой от драгунского ротмистра. «Надоело скитаться по чужим каютам! - ответил Велесов Кременецкому, когда тот предложил ему перебраться на «Адамант», и в тот же вечер уехал в Евпаторию. Лошадь как раз и была приобретена для этой поездки - пятилетка кабардинской породы, не испорченная мундштуком и строгим, военного образца, шпорам. Видимо, прежний хозяин держал ее для частных поездок и увеселительных прогулок.