Крымская война. Соотечественники (СИ) - Батыршин Борис - Страница 73

Андрей Митин сидел под навесом, увитым диким виноградом, наблюдал, как Сергей возится со своим транспортным средством, и наслаждался бездельем. После возвращения в Крым, он вертелся, как белка в колесе; вот и сейчас приходилось помогать с размещением эвакуированных. Их доставляли из Севастополя - кого морем, кого по суше, в крытых парусиной обозных фургонах. Беженцам из XX-го века предстояло обосноваться в Евпатории, которую по указу Государя именовали теперь Зурбаганом.

Велесов передал повод конюху, отряхнул бриджи и уселся рядом.

- Всегда мечтал перебраться в Крым. После четырнадцатого, когда начали строить Керченский мост, решил - хватит с меня слякотной Москвы! Нашел покупателя на квартиру и выбрал через Интернет домик здесь, в Евпатории. Такой, в итальянском стиле: патио с печкой для пиццы, окна от пола, садик на крыше, посреди гостиной - огромный камин из дикого камня под медным кожухом. Собирался ехать, смотреть на месте, а тут ты со своим Проектом!

Андрей удивленно поднял брови. Об этих планах друга он слышал впервые.

- За чем же дело стало? Вот тебе Крым, строй, пиши! Скажем, о том, что мы тут натворили. Правда, у нас это не издадут, секретность...

Сергей немного подумал.

- А если обставить под фантастику? Помнишь, ты как-то сказал, что документы Проекта могут сойти за материалы к роману?

- - Да запросто. Издашь под псевдонимом, сейчас на «попаданцев» спрос.

- Почему сразу «попаданцев»? - обиделся Велесов. - Это совсем другой жанр! Я бы назвал его «хроноопера»... чего ржешь, я серьезно!

- Ты вдумайся в ситуацию! - выдавил сквозь смех Андрей. - Двое попаданцев сидят в измененном прошлом и спорят, к какому жанру отнести их воспоминания! Нет, уж напиши солидную хронику. Его лет через сто еще и и в здешних институтах изучать будут!

- Кстати, об институтах: Глебовский говорит, что здешний народ насмотрелся на наши чудеса техники и сам кинулся изобретать. У него таких предложений скопилось на год вперед. Пришлось поставить их разбирать паренька, из юнкеров - выздоравливает после госпиталя, и технике здорово сечет. Штакельберг его фамилия.

- Как же, помню! - кивнул Андрей. - Я на «Алмазе», во время переноса, был с юнкерами в одной каюте. Там и познакомились.

- Глебовский говорит, ему бы подучиться, будет отличный инженер. А пока возится с прожектами местных Кулибиных. В-основном бред, но случаются и дельные. Вот, скажем, лейтенант из крепостной артиллерии, принес чертеж торпеды с паровым приводом!

- Это как? - опешил Андрей. - Что-то вроде взрывающегося катера? Но его даже слабые волны с курса собьют! Нет, к такой шняге нужен либо камикадзе, либо дистанционное управление...

- Никаких катеров! Паровик стоит на берегу и тянет тросик, намотанный на катушку внутри торпеды. Катушка вращается, крутит вал с гребным винтом и торпеда плывет от берега.

Андрей удивленно поднял брови.

- Где-то я такое встречал... точно! Система Бренана. Их даже серийно выпускали, для береговой обороны. Только там катушек было две, чтобы управлять торпедой. Понимаешь, разностный механизм следит за...

- Стоп! Для меня это темный лес. Лучше набросай схемку, отдадим самородку, пусть работает. Если выйдет что-нибудь толковое - обратимся к Корнилову или Великому князю. Надо же поддерживать отечественные разработки! А пока создадим комиссию по изобретениям...

- Бюро патентов. - подсказал Андрей. - Осталась сущая малость: нанять на работу Эйнштейна.

А что, и наймем! Чем-чем, а талантами Россия не обделена. И со временем их этого бюро возникнет Зурбаганский технологический институт!

Андрей едва сдержал усмешку. Серегу опять несет. Впрочем, идея толковая, почему бы и нет?

- Дело хорошее. Только не забудьте о самом главном, иначе ничего у вас не выйдет.

- Это о чем?

- Да о табличке в приемной: «Заявки на патенты вечного двигателя не рассматриваются!»

IV

Где-то в Болгарии.

Коля опрокинул в себя стакан с остатками ракии, скривился, закашлялся. Кашлял он долго, вытирая выступившие слезы, а другой рукой шаря вслепую по столу. Адашев пододвинул к нему миску с жареной курятиной.

- Спа... кхе! - спасибо!

- Ты помидорчиком закушай. - посоветовал Адашев. - Очень способствует. Болгары их так ловко маринуют... Давай, еще плесну, и помидорчик, а?

Коля поспешно замотал головой.

- Зря, между прочим. Когда баба бросает, выпить - первейшее дело!

- Сашенька - не баба! - Вскинулся Михеев. А вы, поручик, пошляк!

- От пошляка слышу. Это надо - высосать в одиночку бутылку казенки, наблевать в броневике а потом там же и уснуть?

Они пили уже второй день - с тех самых пор, как в бронедивизион доставили из Севастополя почту.

- Саашенька не баба! - упрямо повторил Коля. - А Штакельберг - сволочь, скотина! Это форменная подлость! А еще бла-а-родным прикидывается... Он неловкими пальцами вытащил из нагрудного кармана фреча

Вот, слушай!:

- "В память о нашей дружбе, и считаю делом чести лично уведомить о том, что Александра Фаддеевна Геллер оказала мне честь, дав согласие стать моей женой..." Бла-ародного из себя корчит. Мы тут головы под пули подставляем, а он в тылу... мою невесту...

И громко, по детски, зарыдал, уронив голову на скрещенные руки. При этом он попал локтем в большую глиняную миску с пресловутыми помидорами.

Адашев посмотрел, как растекается по столу лужа маринада и тяжко вздохнул. Позвать денщика? Нет, не стоит нижним чинам видеть начальство в таком свинском состоянии. Он встал и принялся разыскивать подходящую тряпку. Коля приподнял голову. На щеку ему налипли кусочки жира и мелкие куриные косточки.

- Нет, ты скажи, почему Штакельберг такая скотина?

- Плюньте, мон шер, - устало посоветовал Адашев - Ни одна из les femmes не стоит таких страстей. К тому же, вы несправедливы - наш друг Петюня не на нижнем бюсте фурункул заработал! Честно словил пулю в плечо и отправился в Крым, на излечение. Ну а там - раненый герой, восторженная сестричка милосердия. Гумилевские стишки, опять же...

- Я его вызову! - Коля изо всех стукнул кулаком по столешнице. Крепкое сооружение, рассчитанное на буйные балканские застолья, жалобно скрипнуло, но устояло. - Как встретимся, сейчас же стреляться!

И зашарил по поясу в поисках кобуры.

Адашев наблюдал за этим без особого интереса. Он еще вчера спрятал Колин наган - просто так, на всякий случай.

- Стреляться! - с пьяным упрямством повторил Михеев. - через платок!

- Во-первых, - терпеливо объяснил Адашев, - мы сейчас в военной кампании, а значит, о дуэли и речи быть не может. Во-вторых, нынешний Государь, как вы, надеюсь, слыхали, слывет ярым ненавистником дуэлей. А в-третьих, вы, Никол, такими темпами, скоро получите штабс-капитана. А Штакельберг всего-то прапорщик, и вызов ваш принять не сможет. Вы же не собираетесь подавать в отставку?

Погоны поручика Коля Михеев получил вместе с анненской "клюквой» за дело месячной давности. Он и еще двое константиновцев сопровождали на грузовичке «Кросби» роту драгун - и в узком ущелье глупейшим образом угодили в засаду. Идти на прорыв сквозь тысячные толпы башибузуков было немыслимо; пришлось сжечь автомобиль, и, пристрелив лошадей, уходить горными кручами за болгарином-проводником.

Коля с юнкерами, десятком драгун и пулеметом «Кольт» остался прикрывать отход. Он расстрелял восемь лент; драгуны трижды схватывались в рукопашную и сумели вырваться из западни - вшестером, волоча на себе пулемет, треногу и ленту в которой осталось едва ли полсотни патронов.

Адашев потянулся, было с бутылью, чтобы плеснуть еще ракии, но замер, не донеся горлышка до кружки. Лицо его сделалось сосредоточенным.

- Послушайте, Никол... Я давеча был в штабе бригады. На фронте сейчас затишье, так может, нам сгонять в Севастополь? Ей-богу, завтра выпрошу командировку для нас обоих. В дивизионе Рыбайло справится, а мы и запчастями разживемся, и с Глебовским посоветуемся насчет ремонта. «Ланчестеру» распредвал надо менять, а я в этом не силен. Может, выделит слесаря потолковее? Нет, правда, поехали! то, сами знаете, скоро наступление. Нехорошо идти в бой с таким камнем на сердце... и без распредвала!