Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Поэты 1790–1810-х годов

Воейков Александр Федорович

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Поэты 1790–1810-х годов - Воейков Александр Федорович - Страница 74

Изменить размер шрифта:

154. РЕКЕ КУБРЕ

Кубра! ты первая поила[163]

Меня пермесскою водой,

Младое чувство возбудила

Прельщаться греков простотой.

Я на брегу твоем высоком

Всегда спокойным сердцем, оком

Ловил природы красоты;

Не знал кумиров зла, ни мести,

Не зрел рабов коварства, лести,

И собирать хотел цветы.

Хотел, подруги Феба, музы,

По вашим странствовать горам,

Нося прелестные мне узы,

Курить пред вами фимиам,

И воду пить пермесских токов,

Как Ломоносов, Сумароков[164],

Парил я в мыслях на Парнас,

Дерзал стремиться вслед Гомера[165];

Но вдруг представилась Химера,

Исчезла мысль, и дух погас.

Кубры оставя ток прозрачный

Приятных и спокойных вод,

В предел я поселился мрачный,

В превратный пояс непогод,

Где светлый жезл куют морозы,

Весной дышать не могут розы,

И где сердитый царь Борей,

Неистовым свирепством полный,

Далече посылает волны

Губить богатый злак полей.

Кубра, виясь кольцом и ныне,

Спешит мои березки мыть,

Течет торжественно в долине.

Зачем не суждено век жить

Мне там, Кубра, твое где ложе,

Где те, что мне всего дороже[166],

Где я без желчи воду пил,

В восторге радостном и мире

Играл среди весны на лире,

И сладость бытия вкусил.

Хребет свирепого Нептуна

Пловец стремится попирать,

И стре́лу грозную Перуна

Средь бурь дерзает отражать.

Когда смирятся моря бездны,

Весельем дышит брег любезный,

Наскучит смертоносный вал,

К пенатам кормчий возвратится;

Раскаянье в душе родится,

И подвиг славы скучен стал.

В игривых мне волнах являет

Кубра обилие чудес,

И мысль крылатая летает

На свод лазуревый небес.

Далече простираю взгляды:

В эфире плавно мириады

Своей катятся чередой;

Громады гор, вод быстрых бездны,

И смертного труды полезны

Теперь сияют предо мной.

Что протекло, возобновляю

По воле в памяти моей;

С Сократом вместе обитаю

Благотворителем людей.

Дух любопытственный насытить

И созерцанием восхитить —

Источник истинный утех;

На мир раскинуть мысль свободну,

Постигнуть красоту природну —

Веселие превыше всех.

Пускай Кубры прозрачной воды

Мне в сердце радости вольют,

И лет моих преклонных годы

Без огорчений потекут.

Она мила между реками:

Приятно щедрыми судьбами

Я совершаю срок годов.

Я начал здесь играть на лире,

Засну, оконча песнь Темире,

При шуме от ее валов[167].

1803

155. ГАВРИЛЕ РОМАНОВИЧУ ДЕРЖАВИНУ

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Министр, герой, певец! блажен, кто духом силен[168];

Планетам таковым заката в мире нет;

Кто дарованием и чувствами обилен,

Без опасения, как вождь светил, течет,

Сияньем землю озаряет, —

Огонь святый не угасает.

Орел, которому земли в пределах тесно,

Являет крепость сил и мужество чудесно;

Среди юдольных стран он селянин небес;

Открыл повсюду путь наперснику Зевес,

Взвился, и высочайши горы

И солнца дом объяли взоры.

Певец! ты лепоту и стройность видел мира[169],

Движение планет в обители эфира,

Где звезды странствуют, бросая свет в ночи,

Где преломленные в дол сыплются лучи;

Ты видел, как орлы парили

И солнце крыльями закрыли.

Приемля дар и кисть, не скрой злодейств картины.

Под игом уз земной нередко страждет шар[170],

Кровь смертного пиют поля, морей пучины,

Наносит властелин бессильному удар.

Глагол небес — молчат законы,

Нередко слышен вопль и стоны.

Священной истины живописуй уставы,

Род смертных покажи среди счастливых дней,

Представь сияние неложной в мире славы,

Любовью дышащих изобрази царей.

Певец! ты был внутри чертога,

Ты видел ангела и бога[171].

Воспламененных лир паря далече струны,

Гремят сквозь цепь веков, как грозные перуны.

Да будет песнь твоя священной правды храм,

Твои стихи — закон народам и царям;

Изобрази красы прелестны,

Представь Петра труды чудесны.

Неутомимого представь орла в полете,

На суше и водах, вверху кремнистых гор,

Который, плавая лучей в горящем свете,

На беспредельный круг бросает быстрый взор,

Оттоле жертвы похищает,

Птенцов лелеет и питает.

1804