Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Поэты 1790–1810-х годов

Воейков Александр Федорович

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Поэты 1790–1810-х годов - Воейков Александр Федорович - Страница 73

Изменить размер шрифта:

149–153. ПРИТЧИ

1. ВОРОНА И СЫР

Однажды после пира

Ворона унесла остаток малый сыра,

С добычею в губах не медля на кусток

Ореховый присела.

Лисица к сыру подоспела

И лесть, как водится, запела

(Насильно взять нельзя): «Я чаю, голосок

Приятен у тебя и нежен и высок».

Ворона глупая от радости мечтала,

Что Каталани стала[157],

И пасть разинула — упал кусок[158],

Который подхватя, коварная лисица

Сказала напрямки: «Не верь хвале, сестрица.

Ворону хвалит мир,

Когда у ней случится сыр».

<1802>

2. ЛЯГУШКА И БЫК

Лягушка на́ поле увидела быка,

Влюбилася в его широкие бока.

Такая толщина для ней была угодна,

И мыслит, что она ей так же сродна.

Какой же был успех?

Пыхтела, дулася и лезла вон из кожи.

Лягушка треснула и породила смех.

С моей лягушкой схожи

Дворяне, что живут богато, как князья,

И обнищав, кричат: «Повеселился я!»

<1802>

3. ЭМПЕДОКЛ И ТУФЛИ [159]

Был Эмпедокл мудрец,

Который век искал, огня где образец.

Он у подошвы гор пылающих скитался,

Начало пламени отыскивать пытался,

И наконец

Был у Везувия прикован для напасти.

Одно ли сердце, — ум свои имеет страсти.

Увидя изредка огня текущий блеск,

Мудрец, услыша клокот, треск,

Чрезмерно рад, но Эмпедоклу мало:

Глотая черный дым, знать хочет, где начало.

Природы таинства в углу самих небес

Упрятал далеко Зевес[160]

И любопытство нам оставил.

Кичливый Эмпедокл с сердцов

Сам бросился огня в неизмеримый ров.

Для всех, не исключая Цицерона[161],

Лавровая мила корона.

Про Эмпедокла я осмелюся сказать:

Когда в огонь скакать,

На что и туфли покидать?

Без добродетели нет истинныя славы,

Лишь непорочные и сердце здесь и нравы

Нам могут памятник похвальный созидать.

<1802>

4. ОСЕЛ И РЯБИНА

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Скопились некогда средь лета облака,

Не видно солнца боле,

Пустым осталось поле,

Лиет с небес река;

Тогда бежит медведь в берлогу,

Кроты сидят в норах,

А птички на кустах;

Тогда пошел в дорогу

Осел один.

Хотя Осел не умный господин,

Но боль он чувствует, как всякая скотина;

Ослу, как и лисе, холодный дождь

Наносит дрожь.

Стояла на поле, где шел Осел, Рябина;

Осел с приветством к ней: «Голубушка моя!

По милости твоей не буду зябнуть я,

Как епанча, листы твои меня покроют,

Ослу приятну жизнь среди дождя устроят;

Я вижу птички там,—

Так для чего не быть ослам?»

Ослиной головой мотает

И крепко лапами за дерево хватает;

Ползет —

И дерево грызет.

Цепляется ногами,

Но длинными ушами

За ветку зацепив, Осел

Мой сел,

И на Рябине он висел.

Всё стало дело:

Ослино тело

Наверх нейдет

И отпуска с Рябины ждет.

Кой-как Осел спустился,

Но влезть на ма́кушку он снова суетился:

«Коли не удалось мне так разгрызть орех,

Я новым опытом найду успех

И поступлю не так, как прежде;

На легкость я мою в надежде

На дерево скакну», — и вмиг

Ослица прыг,

Летит на дерево с размаху.

Рябина потряслась, — Ослу последний час;

Упал — находит раз;

Теперь ослиного ищите праху!

<1802>

5. ДВА ГОЛУБЯ

Два голубя друзьями были;

Не разлучаяся, любили

И ворковать,

И поклевать,

И на ручей слетать

Для утоленья жажды.

Один постарее, другой

Был молодой,

Весну прелестную лишь видел он однажды;

Вдруг захотел гулять и крылья расправлял.

Головкой старичок качая, ворковал:

«Легко ль с тобою мне расстаться!

Скажи, зачем лететь? Здесь тот же солнца свет;

Не скучно ли скитаться

Между опасностей и бед?

Там горькие и воды

И непогоды,

Там злые коршуны — зачинщики войны;

Недавно, слышал я, ворона прокричала,

Напасти предвещала;

Вот лето кончилось, все жатвы собраны,

Зефиров подожди — наперсников весны».

Пустился младший в толк: «И будки и прилавки

Увидеть наши я хочу;

Затем лечу,

Чтоб сверить, как живут французские козявки;

Хочу житье-бытье всех голубей узнать;

Что худо — пренебречь, что лучше — перенять;

Поверь, что ничего не пропущу без справки;

Я молод и в поре,

Хочу полезным быть, голубчиков прославить,

Тебя рассказами от скуки позабавить;

Я голубь, а не крот, — мне стыдно жить в норе».

Пришлося расставаться,

Слезами обливаться;

И младший голубок собрался, полетел,

Куда хотел.

Но вот несчастие: вдруг хлынул дождь рекою,

И новый Кок

Иззяб, измок.

Лишь минула гроза, он на пшеницу скок

И там попал в силки ногою;

Кой-как распутался и потащил с собой

Петличку от силка. С одной

Простясь бедою,

Столкнулся невзначай

Опять с другою:

Пырь коршуну в глаза. Орел на тот случай

За коршуном стал гнаться;

А голубь между тем с уликой беглеца,

Когда два сильные сцепились молодца,

Изволит убираться.

В деревне хочет он на кровлю опускаться.

Ребенок камушек схватил,

Пустил,

Пошла стрела в свою дорогу

И голубю попала прямо в ногу.

Летит домой,

Где друга-старика стыдливо он ласкает,

О путешествиях и рта не разевает[162].

<1802>