Намывание островов (СИ) - Нигматулин Марат "Московский школьник" - Страница 29

3.

Наш герой проснулся в кровати, весь мокрый и холодный, потому, что окно было распахнуто, а одеяло спущено на пол. Геннадий встал, пошел умываться и понял, что он заболел: горло болит так, будто туда соли насыпали, хочется пить, точно таскал тяжести весь день, нос распух и истек от болезни, а ноги ватные, но не в политическом смысле, а в медицинском. Клерк не пошел в этот день на работу, а остался дома. Весь день он слышал странный странный скрежет по темным углам, но не желал подняться с кровати, а едва он уснул, как услышал сквозь пелену дремы: «Кто ты такой? Тебе тридцать лет, а ты уже старая развалина с циррозом печени и раком легких! Ты еще был подростком, когда начал пить всякую бурду. Ты не образумился, не перестал, не поумнел. Если ты сегодня же не бросишь пить, то, как любой горький пьяница, закончишь жизнь под забором, понял? Твой сын уже тоже пьет, а ему еще нет и четырнадцати! Ты не человек, ты урод и ничтожество. Ты только ныл всю жизнь, ничего не делая. На работу тебя устроил отец, в институт ты попал за взятку, деньги на которую ты одолжил у друга, что погиб через год в автокатастрофе. Жену ты нашел через друзей. Измени свою жизнь, иначе я сам это сделаю!». Клерк проснулся, но, подумав, что все это дурное наваждение, пошел на кухню за бутылочкой рома. Однако тут он и понял, что из дома пропал в непонятном направлении весь алкоголь, которым были завалены все шкафы.  Геннадий пытался позвонить жене по телефону, дабы заказать ей алкоголь, но телефон не отвечал. Когда же жена вернулась, то клерк наврал ей, что хочет бросить пить. Два дня все было в полном порядке, пока наш герой снова не вышел на работу, а на обратном пути с нее купил бутылку коньяка, которую и выпил в подъезде. Ночь после этого и стала настоящим началом кошмара... Наш герой лег под одеяло, закрыл глаза, но, вспомнив о туалете, открыл опять их, увидев перед собой ту самую фигуру, что и тогда. Он вскочил и рванул в коридор, стал зажигать кругом свет, но не зажигался. Тогда клерк попытался вырваться в холодный подъезд, но не смог открыть дверь, ибо замок заклинило. Тогда наш герой вырвался в гостиную, где хотел прыгнуть с высоты вниз, но тут он заслышал шаги того чудища, которое спокойно и очень медленно ходило за ним по пятам, наблюдая за его попытками спасти себе жизнь.  В свете, что озарял гостиную, появилось оно и теперь Гене стало ясно, что это обычный ежик, просто ростом до потолка, который стоит на задних лапках, одетых в хромовые сапоги, а на его голове надета традиционная немецкая каска времен Первой Мировой войны. Еж встал рядом с нашим героем и сказал: «Гена, ну зачем ты меня обижаешь? Я же говорил, что надо бросать пить. Еще раз такое если повториться, то ты, дружище, знай, что я могу тебя ведь и забрать в свое царство навеки. Goodbye, main important Bro, with big red nose and rotten mind.». На следующее утро пропали все продукты из дома. Дальше начался самый настоящий ад, который сопровождался пением, музыкой и танцами. Каждую ночь ежик приводил своих друзей, вместе с которыми они маршировали под самые бравурные марши мира, еще и распевая эти марши в три горла каждый, притом далеко не только немецкие 20-го века, но и вообще всех народов и эпох. Еще ежи могли стать рядом с кроватью и начать отплясывать гопак, распевая песню «Потолок ледяной, дверь скрипучая...». Ежи брали из дома все вещи, что им хотелось, постепенно унеся все, что можно, а еще они не давали ему есть, отнимая обед и выкидывая его. Ежи-музыканты начали приходить к клерку на работу, мешая ему своей музыкой. Слышал и видел их только лишь он, посему ему приходилось это терпеть по возможности, пока из-за недосыпа и недоедания он не уволился с работы. Он чувствовал себя так, будто он один знает об истинном устройстве мира, но все вокруг идиоты, которые не могут его понять, что еще более давило на него. У Геннадия постепенно и очень быстро развилась депрессия, ибо он переживал о своем собственном существовании, задаваясь вопросом о том, существует ли он сам. Жена втихомолку съехала к маме с ребенком, а он остался в абсолютно пустой и мокрой квартире, где ежи ободрали все обои и сняли унитаз, затопив весь дом, что вызывало негодование соседей. Температура опустилась до нуля градусов, а платить за отопление было нечем, ибо не было работы, а квартира была еще и в ипотеку, посему теперь банк требовал вернуть им жилплощадь. Клерк стал воровать, а на деньги покупать алкоголь и еду, совсем превратившись в горького пьяницу, даже уверовав в прогноз ежей о его судьбе. Весь алкоголь он старался выпить сразу, пока не пришли и не отняли ежи, дабы хоть чуть успокоить спиртом свои расшатанные нервы. В один из дней зрение его стало черно-белым, притом совершенно внезапно. Все, что он видел постепенно искажалось: идет человек по улице, а для зрения нашего героя это не человек, а дикий зверь, что убил кучу других диких зверей и теперь крадется в свое логово. Кругом нашего героя окружали бесы и демоны, они бегали вокруг него и хватались за плащ, пытаясь его украсть. Они не давали уснуть, постоянно щекоча Геннадия, они смеялись над ним и больно царапались, что уже и стало последней каплей его терпения. Гена рыдал от своего полного бессилия, ибо понял, что ни поймать, ни ударить черта он не может, он рыдал, а черти крутились вокруг и смеялись.

4.

Вот, наконец, наш герой проснулся в очередной раз с похмелья, решив уже повесится вот прямо сейчас, не мешкая и не выжидая, когда снова прийдут ежи. Тут он увидел хромовые сапоги и застонал. Однако еж не стал петь или танцевать, а вместо этого он дал ему ключи от машины и велел переодеться в тот костюм, что он дал ему. Когда Гена был одет как лесник, то еж приказал идти вниз и действовать так, как он посчитает нужным. Внизу Геннадий увидел огромный джип, полностью готовый к путешествию куда-то очень далеко. На заднем сидении лежал ящик серебра. Ключи, как и следовало полагать, подошли к джипу и наш герой поехал на нем, сам не зная куда. Он ехал и день и ночь, не имея понятия, куда он добирается. Населенные пункты попадались все реже и реже, становясь все меньше и худе, а потом и совсем пропали. Природа вокруг менялась: замерзла всякая грязь и все водоемы покрылись льдом, облака ушли и небо стало синее-синее, а в воздухе неимоверная влажность сменилась на крайнюю сухость, которая сопровождалась выпадом первого снега и первыми холодами. Вставало яркое алое солнце, которое освещало бескрайнее поле, небо было голубым, а температура была в районе минус пяти градусов. Куда бы вы не посмотрели в такой момент в таком месте, видно было, что кругом есть только бесконечные сухие луга с мерзлой землей, что уходили за горизонт во все стороны. Солнце светило, а клерк ехал ему навстречу, рядом лежала небольшая березовая роща, где, как и во всех лесах, деревья были похожи на какие-то палки, поскольку они были холодные, голые и, казалось, сухие и мертвые. Сквозь рощу, да и, как я уже говорил, все окрестные леса, было все отлично видно. Тут солнце начало затмеваться, ибо впереди выросли огромные махины гор, что внизу были покрыты прозрачными и голыми лиственными лесами, но чем далее вверх и вглубь гор он ехал, тем больше там было хвои, которая, в итоге, была везде на столько, на сколько было видно. Горы он не знал, какие, но ехать он не прекращал, полагая, что это все Урал, естественно, ошибаясь. Здесь, на одной единственной грунтовой дороге, если это можно было так назвать, что вела через эти самые горы, он часто видел волков и медведей, которые его совсем не пугали, ибо он знал, что скоро его путь должен кончится, ибо топливо, которого он накупил в одной деревне, оставалось немного. Теперь назад повернуть нельзя, ибо там тебя ждут многие километры пути по горам, лугам и лесам, без всяких поселений, без всякой надежды. В горах было очень красиво, красиво так, что он едва мог поверить, что это он это все видит, а не кто-то другой. Он поднимался на самые высокие вершины для того, чтобы увидеть, как восходит Солнце над горами и посмотреть куда ведет горная дорога, по которой он ехал, не встречая никого на ней, кроме диких зверей. Он видел горы, вершины которых были покрыты кристально чистым снегом, что отражал лучи солнечного света, заставляя их светится, будто яркие факелы. Ниже располагались небольшие луга, а далее лежал густой, прочти черный, хвойный лес, что уходил в глубину не менее густого тумана, белого, будто молоко или милованная бумага. Холодно было ужасно, но только в таком холоде и сухости небо может быть таким прозрачным и ярким, имея настоящий синий, а не голубой цвет. Солнечный свет рассеивает туман, пробивает его пелену, делая все светлым настолько, насколько это возможно. Кажется, будто все вокруг покрыто тончайшей золотой фольгой, настолько все имеет насыщенный желтый цвет от первых солнечных лучей. Температура опустилась до десяти нижу нуля, но снега никак не выпадало, мир тут так и был холодным, прозрачным и очень сухим. Вот, наконец, наш герой приехал в какую-то деревню.