Война меча и сковородки (СИ) - Сунгуров Артур - Страница 94

В спальне Годрик нашел кресало и зажег несколько свечей, после чего безошибочно достал из сундука одно из парадных платьев Эмер, которое она еще ни разу не надевала, а в другом сундуке отыскал рубашку.

- Раздевайся, - велел он. - Королева, скорее всего, уже ждет нас. Не будем испытывать терпение Её Величества. Я помогу одеться.

- Всегда неплохо справлялась сама, - заявила Эмер, распуская завязки на рукавах. Она помогала себе зубами, но Годрик подошел, и под его пальцами даже самые противные узелки распутывались как будто сами собой.

- Надень это, - он разложил платье на кресле и расправил все складки с мастерством, достойным расторопной служанки. Платье было геральдических цветов дома Фламбаров - красное и желтое, с вышивкой в виде языков пламени. На красном вышивка была сделана золотом, на желтом - алым шелком. - Так мы покажем королеве, что помирились.

- А ты уверен, что помирились? - не утерпела Эмер, но, тем не менее, расстегнула брошь, которой до поры сколола разорванный ворот, спустила платье до талии, а потом уронила на пол и переступила через него, оставшись в наполовину разорванной рубашке.

Девушка успела перевернуть на спину заветную золотую монету, опасаясь, что Годрик увидит талисман в такой неподходящий момент. Да, он повел себя, как настоящий муж. И сказал слова, которые взволновали ее до глубины души. И даже то, что он не продолжил ссору с Тилвином, понравилось Эмер. Но сдаваться на милость сразу, когда еще живы воспоминания об оскорблениях и обидах, которым он ее подверг?..

- Даже если не помирились, предлагаю никому не говорить об этом. Пусть это будет наша тайна. Твоя и моя, - Годрик подошел к Эмер и медленно спустил с ее плеч рубашку, касаясь кончиками пальцев кожи. - Нежнее шелка... - сказал он тихо.

Прикосновение обожгло, как капли горячего металла, но Эмер не поддалась слабости и отвернулась, подхватывая рубашку возле локтей и прикрывая едва не обнажившуюся грудь.

- Я расцениваю твои речи об исполнении супружеского долга просто как способ оградить меня, - сказала девушка. - Благодарю, что помог. И ложь бывает во спасение. Не знаю, что бы произошло, не подоспей ты вовремя и...

Годрик осторожно, но настойчиво потянул рубашку:

- А я не лгал, - сказал он. - Фламбары тоже не бросают слов на ветер. Я хочу получить тебя этой ночью. Хочу, чтобы ты исполнила клятву, которую дала в столице, у алтаря. И хочу, чтобы ты стала моей настоящей женой.

Эмер вскинула голову, слыша и не веря.

- Какой ты быстрый, - сказала она, отчаянно краснея. - С чего ты решил, что перед разводом я дам тебе все это?

- Никакого развода не будет.

- Не будет?!

- Разве мы хотим этого?

- Но ты всегда говорил... - залепетала Эмер и замолчала.

Подобные превращения двух близких людей за столь короткое время - это было слишком для понимания. Какие силы обрушились сегодня на Дарем, если рассудительный и сдержанный Тилвин потерял самообладание, а язвительный насмешник Годрик обернулся смирным, как ягненок?

- Не веришь? Я тебя прекрасно понимаю, - Годрик взял ее за подбородок и осторожно заставил повернуться к свету. - Всегда считал, что у тебя карие глаза. А теперь вижу - серые. Рыжая с серыми глазами... Это красиво.

- Ты пьян, что ли? - пробормотала Эмер.

- Наверное, - Годрик легко коснулся ее губ губами. - Почему-то всегда ощущаю головокружение, когда целую тебя.

И он поцеловал ее снова, уже долгим, томительным поцелуем.

- Ты ведь проявишь великодушие и простишь меня? - прошептал он, отрываясь от нее на секунду, перед тем, как снова припасть к ее губам.

- Разве ты просил прощения? - спросила Эмер, как только он дал ей возможность дышать.

- А разве не просил? Тогда спешу исправиться и прошу сейчас. Прости, я вел себя по отношению к тебе не лучшим образом...

- Ты вел себя отвратительно, - поддакнула Эмер, очень уютно устраиваясь в его объятиях.

- Согласен, отвратительно...

- Как свинья.

- Ну не то чтобы очень! - на секунду ему изменила обычная невозмутимость.

- Хорошо, как свин, - милостиво согласилась Эмер. - Продолжай извиняться.

- Разве этого недостаточно? - он потянулся, чтобы поцеловать ее, но девушка проворно выставила между ними руку.

- Эй! Я требую, чтобы ты извинялся точно так же, как меня позорил - при королеве. Нет, не надо падать на колени и заливаться слезами, достаточно просто подвести меня к Её Величеству и прилюдно поцеловать мне руку. И чтобы смотрел с любовью и обожанием. Понял?

Годрик улыбнулся:

- Понял. Пусть будет так.

- Какой-то ты слишком сговорчивый, - проворчала Эмер, прикидывая, не продешевила ли.

- Но у меня свое условие.

- Ты еще смеешь ставить мне условия? После всего, что натворил?

- Ты заставила меня пробежаться голым по саду, - напомнил он.

- О! - Эмер возвела глаза к потолку. - Мы уже и позабыли об этом. Так чего ты там хочешь?

- Хочу, чтобы сегодня ты стала моей женой. По-настоящему.

- А... я...

- Да или нет?

Губы его были совсем близко, и глаза смотрели тепло и проникновенно, и запах янтаря и мерзлой земли опьянял, как самый дурманящий фимиам. Эмер почувствовала, что слабеет, и тщетно взывала к собственной гордости, здравомыслию и старалась припомнить прежние обиды.

- Да или нет? - повторил он, легко поглаживая ее плечи.

- Да, - Эмер обхватила его за шею, потянулась за поцелуем и прогнала все мысли гулять под облаками. Думать совершенно не хотелось, и тем более - вспоминать, что он сказал ей вчера, позавчера или месяц назад. В конце концов, какое это сейчас имело значение? Он рядом, он обнимает, он говорит, что делает это искренне и просит прощения. И она верит ему. Просто не может не верить.

- Как сговорчива моя жена, - прошептал Годрик ей на ухо, касаясь губами виска. - Как легко усмирить этого отважного рыцаря...

Они целовались со все возрастающей страстью, и не заметили, как последняя преграда между ними - рубашка из тонкого полотна - соскользнула на пол.

Эмер шагнула назад, и Годрик повалил ее поперек постели, придавив весом своего тела.

- Ты мне все кости переломаешь, медведь, - сказала она, поглаживая его по затылку и пытаясь нащупать тесьму, стягивавшую волосы. - Мне так нравится, когда пряди падают на лицо...

- Сделаем так, как тебе нравится, - он развязал тесьму и встряхнул головой, распуская волосы.

- Может ещё и разденешься? - предложила Эмер, которую вдруг заколотило, как в лихорадке.

- Если не остановимся, то королеве придется ждать нас очень долго, - сказал Годрик, перемежая слова и поцелуи.

- Королева подождет.

Он полностью с ней согласился, потому что принялся целовать с удвоенным пылом. Руки его ласкали Эмер с таким умением, что она на секунду огорчилась подобной опытности, припомнив Кютерейю. Но эти сожаления исчезли, едва муж огладил ее грудь, скользнул ладонью по бедру и коснулся потаенного женского места, принуждая девушку раскрыться навстречу, и Эмер подчинилась, горя таким же огнем, как и он.

- Мне кажется, я умру, Годрик, - простонала она, запрокидывая голову, пока он целовал ее шею и спускался ниже.

- От этого не умирают, милая, - он приподнялся, и Эмер с протестующим возгласом потянулась, чтобы вернуть его обратно.

Но Годрик лишь расстегнул пояс, снял квезот и котту, и бросил их на пол. Пока он развязывал вязки на штанах, Эмер изнывала от нетерпенья. Она потянулась помочь, но только затянула два узла.

- Все, к чему прикасается моя жена, становится таким запутанным, - пошутил он.

- А ты болтаешь даже тогда, когда надо молчать и вздыхать!

- Хорошо, - сказал он, склоняясь над ней. - Я молчу и вздыхаю.

Он и правда замолчал, и некоторое время тишину в спальне нарушало только их прерывистое дыханье. Годрик справился-таки с вязками на штанах и разделся, явив готовность подтвердить слова любви делом. Эмер распахнула объятия, и он лег на нее, забросив одну ее руку себе на шею, но жена беспокойно завозилась под ним, и он послушно приподнялся на локтях, опасаясь, что опять придавил слишком сильно.