Война меча и сковородки (СИ) - Сунгуров Артур - Страница 95

Но ее интересовало кое-что другое.

- Дай поглажу, - выдохнула она, глядя широко распахнутыми глазами.

Годрик позволил и это, перекатившись на бок. Эмер дотронулась до него осторожно, и пальцы дрожали, как у воровки.

- На ристалище ты была смелее, - он взял ее за руку и прижал к себе, пониже живота. - Видишь? Совсем нестрашно.

Но страшно было, хотя Эмер и пыталась храбриться. Пожалуй, теперь было пострашнее, чем когда по ее коленям ползла змея. Только страх был иного рода. Тогда она боялась за собственную жизнь, а теперь испугалась самой жизни.

Почувствовав ее неуверенность, Годрик поцеловал Эмер нежно, как в соловьином лесу ночью, и уперевшись лбом ей в лоб сказал:

- Не дрожи так. Все недоразумения позади, я не обижу, моя железная роза. Просто доверяй мне...

Закрыв глаза усилием воли, Эмер подчинилась его ласкам, трепеща перед неизвестным, страшась и желая этого.

Но вдруг слабое движение воздуха охладило ее горящие щеки. Сквозь ресницы Эмер увидела открытую дверь в черный коридор, где не горели даже факелы, и едва не лишилась сознания от стыда и ужаса.

- Вы совсем стыд потеряли, - сказал кто-то тихо над их головами.

Годрик и Эмер мгновенно остановились, причем, Годрик попытался прикрыть Эмер, которая лежала в чем мать родила, принаряженная только распущенными волосами.

Возле кровати стояла Острюд смотрела на них странно, без привычного осуждения и презрения. Скорее, она была печальна.

«Расстроена, что братец решил-таки помириться с ненавистной невесткой», - подумала Эмер.

Но язвительности, присущей золовке, не помешала никакая печаль:

- Всем известно, что она из дикого края, - сказала Острюд, - но тебе, братец, стыдно перенимать подобную дикость!

- Выйди, - попросил Годрик. - Моей жене надо одеться.

Острюд повернулась, как деревянная кукла на ниточке, и вышла.

- Неважно получилось, - извинился Годрик перед Эмер.

- Это к лучшему, - она спихнула его в сторону и поднялась. Схватила рубашку и нырнула в нее, чтобы скрыть пылающие от стыда щеки. - Королева ждет. Нам надо поспешить.

- Эмер! - Годрик спрыгнул с кровати и развернул жену лицом к себе, выпутав из ярдов беленого полотна, чтобы посмотреть в глаза. - То, что мы не закончили, мы повторим сегодня ночью. Если будешь согласна. И завтра ты уедешь из Дарема моей женой.

- И вернусь в Дарем твоей женой, - Эмер предостерегающе выставила указательный палец.

- Несомненно, - Годрик взял ее за руку и торжественно поцеловал сначала в палец, а потом в ладонь, словно скрепляя клятву. - Если сама этого захочешь. Обещаю, что не стану больше тебя неволить.

Он обнял ее, а потом снова завладел губами и не отпускал так долго, что Эмер совсем задохнулась.

- После этого я точно никуда от тебя не уеду, Годрик Фламбар, - пообещала она, обретя дыхание. - Никогда.

- Моя просьба ничего не значит?

- Значит. Я рада, что ты заботишься обо мне. Но и я хочу заботиться о тебе. Позволь мне это.

- Не позволю. Потому что ты дорога мне не меньше. И я не хочу, чтобы ты рисковала жизнью. Достало случая в церкви. Ты чудом осталась жива, а меня даже не было рядом, чтобы помочь. Какой же я муж, если не могу позаботиться о своей жене? Ты уедешь, пока я не разберусь со всеми убийцами, не раскрою все тайны и не рассекречу всех злоумышленников. А потом вернешься, и мы будем ковать мечи и ножи...

- Те, что на восточный манер! - подхватила она увлеченно. - Полоска стали между двумя полосками железа! Ты ведь разрешишь мне еще поковать?

- Разве можно тебе что-то запретить, - усмехнулся он.

- И кузни Фламбаров станут знамениты во всем мире! - продолжала мечтать Эмер.

- И я передам все, что знаю, нашим сыновьям.

- И дочерям!

- Конечно, если они пойдут в свою матушку - рыжие и буйные.

- Годрик, я правда не сплю? - спросила она встревожено. - Ты не обманываешь меня? Ты говоришь искренне?

Он прижал ее ладони к своему лицу, а потом отнял их и посмотрел Эмер прямо в глаза:

- Сегодня я не сказал тебе ни слова лжи, Эмер из Роренброка. Если пожелаешь - поклянусь всем, что мне дорого.

- Нет! - испугалась она еще больше. - Не надо клятв. Яркое пламя запрещает клятвы, не будем его гневить. Но для всего этого мне, действительно, надо уехать? Разреши остаться. Я не буду в тягость! - горячо уверила она. - Я буду полезна!

- После сегодняшней ночи, если будет угодно яркому пламени, ты будешь в тягости, - сказал он. - Разве ты подвергнешь опасности нашего сына?

Против этого Эмер ничего не смогла возразить. Сердце подпрыгнуло, а потом помчалось в бешеной скачке. Наш сын - как же это чудесно звучало!

- Раз говоришь правду, то... То я сделаю все, что угодно. Уеду хоть на край света! Но ненадолго, Годрик Фламбар!

- Вот это мне нравится, - согласился он с улыбкой.

Они вошли в зал, украшенный празднично, рука об руку. И лицо королевы, на котором лежала печать тревоги, просветлело, пока она смотрела на красивую юную пару, приближавшуюся, чтобы засвидетельствовать почтение.

- Цвета Фламбаров? - спросила Ее Величество. - Вы обрадовали нас, графиня. И удивили, что уж скрывать.

- Я сама обрадована и удивлена, - ответила Эмер с поклоном.

- И я тоже - обрадован и удивлен, - заверил их обоих Годрик и поцеловал руку жене. Перед королевой и придворными, и перед всеми гостями Дарема, как и обещался.

- Мы видим, что война меча и сковородки завершена, - сказала королева со смешком. - Кто же победитель?

- В любви не бывает победителя, - ответил Годрик, не сводя глаз с Эмер. - Или выигрывают оба, или оба оказываются проигравшими.

- Он сладкоречив, верно? - спросила королева у Эмер. - А вы, наоборот, потеряли дар речи?

- Ваше Величество, просто жена должна во всем подчиняться мужу, - ответила девушка. - Мой супруг принес мне извинения за недостойные поступки и так умолял простить его, что мое нежное сердце не могло не откликнуться на мольбы.

Годрик поперхнулся, и королева взглянула на него с подозрением. Но возражать он не стал, и Ее Величество успокоилась.

- Потом расскажете, чем он уговорил вас, - шепнула она графине.

Эмер отошла прочь вся пунцовая. Они с Годриком сели в самом верху стола, сразу за придворными из королевской свиты.

- Тетя рада, что мы поладили, - шепнул ей на ухо Годрик, и рука его поползла по ее талии.

- Что делаешь, бессовестный? - возмутилась Эмер тоже шепотом и притворно. - На нас смотрят!

- Пусть смотрят. Ты моя жена, и сегодня ночью я намерен получить от тебя все, что причитается мужу.

От его голоса у Эмер голова пошла кругом, а такие откровенные слова заставили ее жарко покраснеть. Годрик заметил это и не преминул подшутить:

- Отчего смущение? Ты столько раз покушалась на мое тело, а когда я решил тебе его предложить - краснеешь, как девочка.

- Бесстыдник, - прошептала Эмер.

- То ли еще будет, когда мы окажемся в алькове, и некому будет нам мешать... - рука его переместилась пониже спины, мимоходом огладив два упругих полушария, упрятанных под шелком платья.

Эмер ахнула и опрокинула кубок с вином. Слуги тут же бросились вытирать красную лужицу, налили для графини Поэль другой кубок и смахнули капли вина с ее платья. Годрик, посмеиваясь, отстранился, но Эмер то и дело встречала его взгляд - взгляд ласковый и многообещающий. Взгляд, обращенный к ней. И сердце ее билось от любви и счастья.

Она мельком вспомнила и тут же думать позабыла про Тиля, который оказался не столь везучим в любви. Но такова жизнь - как рыцарский поединок. Кто-то остается на коне, кто-то падает на песок.

Юная пара едва дождалась полуночи - времени, когда даже хозяину можно покинуть пир, чтобы не проявить неуважения к гостям.

- А теперь пора нам уединиться, - сказал Годрик негромко, чтобы только Эмер услышала. И она услышала, и снова покраснела. Держась за руки, они двинулись из зала, как вдруг в распахнутую дверь вошла женщина. Полнотелая, с мягким простоватым лицом и руками, огрубевшими от тяжелой работы. Были на ней поношенное, но добротное платье, серый домотканый платок, повязанный узлом пониже затылка, и разношенные кожаные башмаки со сбитыми каблуками. Эмер успела удивиться, кто это пропустил вилланку в Дарем, да еще на королевское пиршество. Просители приходили в строго отведенные дни, да и принимал их кто-то из чиновников. Она потянула Годрика в сторону, чтобы обойти странную просительницу, но женщина тоже сделала шаг в сторону и решительно преградила им путь. Эмер посмотрела грозно, но женщина не заметила ее взгляда. Глаза ее были обращены на Годрика, и в глазах были слезы.