Война сердец (СИ) - "Darina Naar" - Страница 62

Эстелла, в конце концов, заметив столь повышенное внимание к своей персоне, показала сестре язык. Но её удивляло, что Мисолина никому не рассказала об их драке. Это насторожило Эстеллу, ведь сестрица всю жизнь ябедничала; подлость и стукачество в ней заложены с колыбели.

Два часа спустя, Эстелла, лежа в постели, заснуть не могла — вращалась и вращалась, будто под простынь ей насыпали фасоль. Чувства к Данте оказались слишком, слишком глубоки. Какая-то неведомая сила затягивала её в омут, и этим омутом были его глаза. Сапфировые, сияющие, по-кошачьи хищные. Неужели она влюбилась? Но ведь она мечтала об этом! Это и есть та любовь, о которой она грезила во сне и наяву. Так вот, что чувствуют, когда влюбляются: блаженство, и страх, и счастье — всё одновременно! Часы пробили пять утра, а Эстелла так и не сомкнула глаз. Сидя на постели, кутаясь в длинную ночную рубашку, она обнимала себя за ноги и улыбалась темноте. Она влюблена! Влюблена в Данте! И почему же она раньше не поняла, что он предначертан ей судьбой? Ждала, воображала, мечтала, а ведь она давно его встретила, своего принца из сказки. Он жил в её сердце с момента, когда она увидела его рисующим узоры на воде. Данте... Её Данте... Протянув руку, Эстелла нащупала графин на туалетном столике — хотела налить воды, но графин был пуст. Делать нечего, придётся идти вниз. Девушка обулась, взяла свечу и вышла в коридор. Держась за перила, спустилась по лестнице, добралась до кухни и застыла на пороге. Нет, там не было приведений, но Эстелла не ожидала в четыре утра стать свидетельницей такой сцены. Дядя Эстебан, усадив Либертад на стол, жадно целовал её в губы. Та обвивала руками его за шею. Поглощённые поцелуями, Эстеллу они не заметили. А девушка не знала что делать: убежав, притвориться, что ничего не видела, или войти и спугнуть парочку. В конце концов, она хочет пить! Эстелла молча смотрела на любовников. Она никогда не видела поцелуи в живую, только читала о них в книгах. Тот раз, когда её поцеловал Аарон, не в счёт. Эстелла хотела забыть о своём неудачном первом опыте. Но, может, ей было неприятно, потому что она не любила Аарона? А если бы любила? А если бы её поцеловал Данте, вот так, в губы? Что бы она почувствовала? Разум затруднялся ответить, но сердце и воображение уверяли: она бы испытала нечто невероятное. От таких мыслей щёки Эстеллы залились румянцем. Решив всё-таки обнаружить своё присутствие, она кашлянула. Либертад и Эстебан вздрогнули, мгновенно отпрянув друг от друга. На их лицах читался испуг. — Ах, сеньорита Эстелла, это вы! Вы нас напугали, — Либертад перевела дух. — Я хочу пить, не обращайте на меня внимания, — Войдя в кухню, Эстелла зачерпнула графином воду из бочонка. — Ну вот и всё, я ухожу. — Но ведь вы никому не скажете чего тута видели, правда? — с надеждой спросила Либертад. — О чём ты, Либертад? Я ничего не видела. Я ужасно хочу спать, и у меня слипаются глаза. Хихикая себе под нос, Эстелла вернулась в комнату, выпила прохладной воды и уселась на кровать, прижимая к себе подушечку, наполненную лебяжьим пухом. Ясно одно: она влюблена в Данте, как Либертад влюблена в дядю Эстебана. И это здорово! Да и в её случае всё намного проще: у Данте нет ни жены, ни невесты. Громкий стук вывел Эстеллу из оцепенения. Вскочив, она подбежала к окну. Распахнула его. В комнату смерчевым вихрем ворвалась чёрно-алая птица. Янгус — птица Данте! Откуда она здесь? Сделав круг по комнате и бросив Эстелле записку, Янгус села на туалетный столик, сбив крыльями несколько пудрениц и скляночек с духами. Эстелла, развернув записку, посветила на неё свечой и прочла: «Эсте, я знаю, что ты сердишься, но, пожалуйста, прости меня. Давай встретимся и поговорим. Напиши ответ и отправь его с Янгус. Данте». Встретиться? Он просит о свидании. Так сразу? Ведь всего два дня прошло. Хочет ли она его увидеть? Конечно хочет! Но... Эстелла мысленно вообразила их встречу с Данте. Что она скажет, когда он спросит, почему она сбежала? У неё нет ответа на этот вопрос.

Увидеться с ним сейчас, именно сейчас, когда она осознала, что влюблена в него... Нет, нет, она же умрёт со стыда! Она ни за что не признается ему в любви первая. А если Данте её не любит, считает просто подругой? Нет, она не станет вешаться к нему на шею!

Янгус, сливаясь с темнотой, пощёлкивала клювом. Эстелла взяла перо и чернила и вывела на обратной стороне записки Данте: «Я не приду». Отдав пергамент птице, она выпустила её в окно. Надо собраться с мыслями, пока она не натворила глупостей. Нельзя встречаться с Данте на эмоциях, нельзя!

Злость и досада, горящие в сердце Данте, испарились, как только он получил ответ от Эстеллы. На смену им пришло отчаяние. Ну почему? Почему она не хочет его видеть? Ведь он извинился в записке, а Эстелла ответила так сухо, будто они чужие друг другу. Остаток ночи Данте бродил по берегу. Итак, наступил понедельник, а поездка в город, на которую он так рассчитывал, не принесла результатов. Всё ещё больше запуталось. Эстелла не хочет с ним встречаться, ну и пожалуйста. Он как-нибудь это переживёт. Не нужна ему любовь! Влюблённый человек одержим, не способен здраво мыслить. К чёрту любовь! Он вернётся в «Лас Бестиас» и забудет Эстеллу. Как только на небосводе появились признаки рассвета, Данте оседлал Алмаза и пустился в путь. Янгус летала рядом; то пикировала к самым облакам, то опускалась так низко, что цепляла когтями за кусты.

До конца ночи Эстелла не сомкнула глаз, размышляя, правильно ли она сделала, ответив отказом на попытку примирения Данте, да ещё в такой категоричной форме. Но если бы она пошла на свидание, она бы не сдержалась: повисла бы у Данте на шее и призналась в любви, как на духу. Но она всё-таки воспитанная сеньорита, аристократка, и не может вести себя, как плебейка. Даже Либертад не сразу закрутила с дядей Эстебаном. Их история продолжается уже много лет, а в активную фазу вступила лишь недавно. Эстелла знала об этом из писем бабушки. Либертад Берте нравилась, несмотря на её тёмный цвет кожи. Но она была не столько за Либертад, сколько против Хорхелины, которая, по её мнению, испортила жизнь Эстебану, сделав из него подкаблучника. Маленькой Эстелла не понимала, почему же дядя не бросит Хорхелину и не женится на Либертад, но повзрослев многое поняла. Развод исключён — церковь и общество не одобрят. Единственный способ избавиться от Хорхелины — овдоветь. Тогда Эстебан будет вправе развлекаться, с кем угодно: со служанкой, с проституткой, хоть с кикиморой — вдовца-мужчину за это не осудят. Если, конечно, он во всеуслышание не объявит женщину с низким происхождением своей женой. Но зачем же дядя женился на Хорхелине? Уж точно не по любви. А раз так, то и жаловаться ему грех, он сам виноват. Эстелла не могла больше лежать в кровати и спустилась вниз. Поутру в доме царило воистину сонное болото. Роксаны и Мисолины не было — они никогда не вставали рано, нежась в кроватях или прихорашиваясь в будуарах [4] до последнего, и являлись непосредственно к завтраку, а Арсиеро, сидя в кабинете, занимался бесконечными документами. Первым, кого Эстелла встретила в гостиной, был дядя Эстебан. Вид его, странно взъерошенный, девушку озадачил. Дядя всегда тщательно за собой следил, но сегодня он застегнул жилет не на те пуговицы и надел на ноги разные ботинки. Дядя Эстебан пил виски, шальным взглядом осматривая округу. — Доброе утро, дядя, — Эстелла сдержала смешок. Наверняка, после того, как она вчера ушла с кухни, у поцелуев было и продолжение. — А? Что? Ах, Эстелла, доброе утро. Что-то вы рано сегодня... — выдавил Эстебан растерянно. — Да, не спалось. — Ммм... Разговор явно не клеился и Эстелла решила оставить дядю в покое. Она отправилась в кухню и уже издали услышала голос Берты, вопящей на всё правое крыло дома: — Лупита, чего ж ты тупая-то такая? Прежде, чем резать листья кактуса, надо было вытащить из них иголки!

— П-простите, м-м-мадам, ну я же н-не з-з-знала! Я н-н-никогда н-не готовила ка-кактусы, — заикался в ответ гнусавый голосок.