Война сердец (СИ) - "Darina Naar" - Страница 60

[1] Кисея — лёгкая, прозрачная бумажная ткань.

[2] Цвет сёмги — жёлто-розовый, как рыба сёмга.

[3] Пучеро — аргентинское мясное блюдо, состоящее из: говядины, телятины, курятины, свиной грудки, свиных рёбрышек, костей горного хамона, картофеля и овощей (капуста, сельдерей, кабачки, морковь, репа и т.д.). Традиционно подаётся с рисом или макаронами.

[4] Разноцветные пастилки Ришелье использовались в борделях для многократного увеличения мужской силы.

====== Глава 8. Возвращение домой ======

Всю дорогу Эстелла бежала, словно за ней гналась стая голодных шакалов. Добежав до дома, облокотилась о забор. Её распирало от противоречивых чувств. С одной стороны, было стыдно и страшно, что она позволила Данте так много, но с другой стороны... этот юноша сводил её с ума. Когда он целовал ей руку, было так приятно, что она едва не потеряла сознание, а после взяла и убежала. И даже не договорилась с ним о новой встрече. Наверное, Данте счёл, что она идиотка. Они так удачно сегодня столкнулись, а теперь могут разминуться. Да и Данте живёт далеко отсюда, в поселении гаучо. Эстелла смутно представляла, на что похожа его жизнь, но, судя по рассказам юноши, она очень романтична. Лошади, быки, овечки, красивые мужчины, вооружённые лассо, мачете и кинжалами, и Данте среди них. Ладно, впереди у неё целая ночь. Ночью в голову приходят здравые мысли и решения. А сейчас надо зайти в дом и ничем себя не выдать.

Затолкав растрёпанные волосы под шляпку, Эстелла отворила калитку и вошла. Парадная дверь была открыта. Кучер Альфредо — небольшой и лысоватый мужчина с усиками (с ним в прошлом году обвенчалась Урсула) — затаскивал в дом многочисленные сумки и чемоданы — эстеллин багаж. — Добрый вечер, сеньорита, — сказал Альфредо радостно. — Как же вы изменились-то, совсем уж взрослая стали и такая красавица. Коды вы уезжали отсюдова, были во-от такой малышкой. Страх, как время-то летит! — Здравствуй, Альфредо. Я так рада тебя видеть! — Эстелла, минуя кучера, зашла в дом. В гостиной было пусто, но, пройдя чуть вперёд, Эстелла услышала из-под лестницы шёпот. Разговор. Нет, спор. Она на цыпочках подкралась ближе и навострила ушки: — Ты чего творишь-то? Я, как экономка, требую, чтоб в этом доме ты вела себя прилично! — вещал голос Урсулы. — Урсула, ты мне не мать и не сестра, не читай мне нотации! — плаксиво отозвалась Либертад. — Ты ж ведёшь себя, как публичная девка. В чужом доме, соблазнять чужого мужа... А ежели б вас застукала не я, а сеньора Хорхелина или сеньора Роксана? Ты хоть понимаешь чего было бы? Ты ведь спишь с чужим мужем! — Он ей муж только для всех! Она старая и страшная. И он любит меня! — И как же тебе не стыдно-то? — Ты ведь вышла замуж за кого хотела, Урсула, так что не лезь в мою жизнь! — Я вышла замуж за человека, равного мне по статусу. А ты лезешь к хозяину. Ты забыла где твоё место! — Я к нему не лезу! Мы любим друг друга. Чего тута дурного? — Чего дурного? Он твой хозяин и он женат, вот чего. — Когда-нибудь она помрёт, вечно никто не живёт. Все помирают. — Да ты из ума выжила! Как так можно?! Да, сеньора Хорхелина не подарок, но желать ей смерти... — А я желаю! Желаю! — прошипела Либертад не своим голосом. — Ежели б я могла, я бы её убила сама. Насыпала бы ей мышьяку в ужин, но я не могу, у меня духу не хватит. Но когда-нибудь она помрёт, и я дождусь этого момента, пусть и придётся ждать ещё лет двадцать. — Грешно так говорить, Бог тебя накажет! Ты ж в ад попадёшь! — Плевать я хотела на эти страшилки, верь в них сама, Урсула! А мне не стыдно так говорить! Я борюсь за своё счастье. Я люблю Эстебана, а он любит меня, ясно? — Сеньора Эстебана. — Для меня он не сеньор. Для меня он мой муж. — Любовник. — Нет, муж. — Вместо того, чтоб нести чушь, лучше б подумала о себе. Вышла б замуж, родила б детишек давным-давно. Тебе уже двадцать шесть! Ты ж самая настоящая старуха, ежели не поторопишься, ты никогда не выйдешь замуж. — Я не старуха! Ты сама-то во сколько лет вышла замуж, Урсула? Так что отстань от меня, не вмешивайся! — Ежели ты будешь заниматься непотребностями в открытую, в твою жизнь вмешается кто-то другой. Либертад всхлипнула. — Я так больше не могу. Я его люблю, а эта тварь... его жена... Боже, когда же она сдохнет? Я её ненавижу, ненавижу!

— Прекрати так говорить, — голос Урсулы смягчился. — Ты сама себя изводишь. Было б лучше, если бы ты порвала с ним отношения и забыла его.

— Я не могу, не могу забыть. Ничего ты не понимаешь, Урсула. Ты чёрствая! Эстелле надоело шпионить. Нарочно зацокав каблуками, она покашляла. Либертад и Урсула оглянулись. — Ой, сеньорита Эстелла, это вы? — воскликнула Либертад. — Вы вернулись! — Привет, Либертад, привет, Урсула! Как же я рада вас видеть! — Эстелла испытывала какой-то детский восторг. Она дома. Дома! — Но почему ты плачешь, Либертад? — О, это долгая история, сеньорита, я потом расскажу. — Нечего отвлекать сеньориту Эстеллу и забивать ей голову своими глупостями, — заворчала Урсула. — Она поди устала с дороги. — А чего ж вы так долго ехали, сеньорита? — Либертад вытерла слёзы с покрасневших глаз. — Мы вас ещё днём ждали. — Мне бы тоже хотелось это знать, — раздался с лестницы строгий голос. Одетая в клетчатое платье, с невысокой причёской, сейчас Роксана показалась Эстелле незнакомой женщиной. Холодно чмокнув дочь в щёку, она отстранилась, когда Эстелла попыталась обнять её. — Ох, прошу вас, не надо нежностей, вы изомнёте мне платье! — сказала Роксана. — Лучше объяснитесь, где вы были? Почему вы так долго ехали? — Мама, здравствуйте. Я задержалась, потому что.... потому что во время остановки долго меняли лошадей и кучера. У них там какие-то проблемы были, пришлось ждать, — на ходу выкрутилась Эстелла. — Какое неуважение! Подумать только, дочь алькальда должна ещё и ждать, когда ей поменяют кучера! — хмыкнула Роксана. — На вашем месте я устроила бы скандал за такую их нерасторопность. Эстелла промолчала. — Надо б помочь Лупите с ужином, пойду я, — вставила Либертад. — С вашего позволения. Она удалилась. Урсула и Альфредо в это время тащили эстеллины чемоданы вверх по лестнице. — Мама, я ужасно устала с дороги. Если вы позволите, я поднимусь к себе. — Разумеется. Посмотрите, на кого вы похожи. У вас платье всё в пыли. И это моя дочь! Какой позор! Немедленно переоденьтесь! И не забудьте, ужин в этом доме в восемь часов. Не знаю, научили ли вас пунктуальности в школе, но будьте добры не опаздывать к столу. — Да, мама. Эстелла отправилась к себе, миновала лестницу и в коридоре столкнулась с Мисолиной. Разглядывая сестру, Эстелла отметила, что Мисолина с годами похорошела и превратилась в копию матери. Разодетая в шёлк цвета фиалки, она смерила растрёпанную и пыльную сестру взглядом принцессы, удостоившей внимания бродяжку. — Вот значит в каком виде семейные любимицы возвращаются из столицы, — процедила Мисолина. — Ты похожа на замухрышку. — Посмотрела бы я, на кого была бы похожа ты, если бы проехала двое суток в экипаже. — Какой дурой невоспитанной была, такой и осталась, — парировала Мисолина. — Но учти, в этом доме кое-что изменилось. — Что же? — Эстелла состроила заинтересованное лицо. — Ты всю жизнь была любимицей, а я ненужной в этом доме. Все считали тебя хорошей, а меня плохой. Но теперь всё иначе. Мама любит только меня. Учти это и не вмешивайся. Потому что я самая воспитанная и самая приличная девушка в городе, а ты хабалка. — Да ты совсем больна, я смотрю, — насмешливо сказала Эстелла. — Не смей меня обзывать! О, я непременно скажу маме, чтобы она следила за тобой внимательней. Мало ли чем ты занималась, пока жила в столице, — Мисолина выдавила подобие улыбки. — На что ты намекаешь? — сощурила глаза Эстелла. — О, я не намекаю! Я говорю как есть. Не сомневаюсь, что ты ещё преподнесёшь всей семье сюрприз. Если, конечно, не привезла его в своём пузе сейчас. — Ах ты, дура! Ну-ка, закрой рот! — рассвирепев, Эстелла схватила Мисолину за волосы, потянула и вырвала целый клок. Мисолина царапала сестру ногтями, но Эстелла не отступила, пока не уронила её на пол. — Ещё слово вякнешь и я выцарапаю тебе глаза! — Эстелла бросила клок мисолининых волос прямо ей в лицо.