Война сердец (СИ) - "Darina Naar" - Страница 59

— Привет, сладкоежка, — равнодушно бросил Данте, подставляя губы для поцелуя. Томаса смачно его чмокнула.

Коко издала возмущённый возглас: — Томи, вообще-то это мой клиент! — Да я что против? — пожала пышными плечами Томаса. — Просто я с ним хорошо знакома. О, мой Де, он такой милашка! У него кожа, как у младенца! — Томаса жеманно закатила глаза. — Тебе повезло сегодня, Коко. Она засмеялась грубым, хрипловатым смехом и удалилась, покачивая бедрами. Клементе, меж тем, избавился от брюнетки, послав её куда подальше, и мрачно разглядывал девку с зеркальцем. Та курила сигару. — Ну и чего ты мнёшься? — не вытерпел Данте. — Возьми и подойди к ней, раз так нравится. — О чём ты? — Клементе вздрогнул. — Вон та девка с кудрями тебе нравится. Так подойди к ней. — Её зовут Лус, — вставила Коко. Клементе, ничего не ответив, упёрся взглядом в собственные ногти. — Ты себя ведёшь, как на балу в высшем обществе. Ненавижу укусы, прекрати! — Данте оттолкнул Коко, которая укусила его в шею, и продолжил: — Клем, это бордель, а они — проститутки! Они никому не отказывают. Кстати, у твоей кудрявой грудь, как спелые яблоки. — У меня не хуже. У меня — как апельсины! — выдала Коко, от обиды раздуваясь, точно жаба. Данте, запрокинув голову, захохотал так, что затрясся стол. Клем, встав, отошёл к окну. Данте недоуменно поглядел ему в спину. — Твой друг импотент? — без обиняков спросила Коко. — А я откуда знаю? Я не проверял! — О, может дать ему пастилку Ришелье [4]? У меня есть немного, — хрюкнула Коко, прикрывая рот рукой. — Фу, пошлая дура! — сморщился Данте, наливая себе ещё вина. — Пойдём наверх, сладкий, — Коко пропустила шевелюру Данте сквозь пальцы. — Чёрт возьми. — Тебе нравится, когда я так делаю, да? — Коко опять заржала, ероша Данте копну его волос. Конечно, то, что он испытал, когда это же делала Эстелла, ни с чем не сравнимо. Но перед такой лаской Данте был бессилен. В результате Коко утащила его наверх, в одну из комнат, подготовленных специально для любовных утех. Там горели свечи и пахло хвоей от дымящихся на столике благовоний. Сбросив сапоги, Данте ощутил под ногами мягкий ворс ковра. Вскоре он уже лежал на кровати. Коко, взяв перо, окунула его в креманку с жидкой карамелью и принялась водить этим пером по телу и лицу Данте, перемазав его всего. Затем перешла к поцелуям. Данте, закрыв глаза, небрежно подставлялся под ласки, и на месте Коко вдруг представил Эстеллу. Если бы это была она... Если бы это её губы скользили сейчас по его коже... — Ещё! Хочу ещё! — властно потребовал Данте, когда Коко на мгновение остановилась. Карамельные поцелуи продолжились. Данте забылся. — Эстелла... Эстелла... — позвал он тихо. — Ты хочешь, чтобы я стала Эстеллой? — спросила Коко. — Да... — Хорошо, тогда я Эстелла. Приятно познакомиться. А какая она, эта Эстелла? Она красивая? — Очень... — Неужели красивей, чем Коко? — Гораздо красивей. — Вот как? А в постели она тоже лучше, чем Коко? — Не издевайся или я встану и уйду! — разозлился Данте. — Эстеллой ты быть не можешь по одной причине — ты проститутка. А она ангел. Ясно? — Я-ясно, господи-ин, — протянула Коко голоском маленькой девочки и опять заржала. — Заткнись и делай свое дело наконец! — Данте, столкнув Коко на кровать, навис над ней и закрыл ей рот поцелуем.

Когда Данте проснулся, в окно вовсю светило солнце. Он сел на кровати, сбросив с себя кусок алого шёлка, служившего одеялом. В глазах зарябило от чего-то яркого, поросяче-розового. Данте проморгался. И пол, и стены, и потолок, и мебель — абсолютно всё в комнате было розового цвета. Ядовито-синим пятном выделялся ковёр на полу. Разбросанная одежда, бокалы из-под вина и пустые креманки не оставляли сомнений — ночь прошла бурно. Но Данте с трудом мог вспомнить что он вчера делал. Надо же было так напиться! Идиот!

На кровати рядом с Данте спала девица. Огненно-рыжие волосы. Веснушки. Боевая раскраска бывалой проститутки, слегка размазанная по лицу. Данте, морщась, отвернулся от Коко, смахнул со щёк прилипшие волосы. Запах карамели и хвойных благовоний, тлеющих на столике, не создавал радужного настроения. Голова кружилась. Смутно припомнив карамельное развлечение, Данте фыркнул. Наверное, Эстелла бы в обморок свалилась, узнав, по каким злачным местам он ходит. Во что он превратился? Ему всего семнадцать, а он уже познал все низменности любви и теперь они вызывают тошноту. Такие же сладко-приторные, как карамель, которой он пропитался вплоть до кончиков ресниц.

Данте поднялся на ноги и, дойдя до ближайшей двери, попал в ванную комнату. Красные стены, ванна в форме сердца. По многочисленным полочкам расставлены сосуды с парфюмерной водой и маслами и разложены душистые мыльные шарики. А ещё здесь был обширный запас разных трав и снадобий, возбуждающих чувственность. Двадцать минут спустя Данте, одетый и с мокрыми волосами, положив на одноногий столик несколько золотых эскудо, покинул розовую комнату. Коко продолжала спать. Данте спустился вниз. В дальнем углу гостиной за столом сидел Клементе, опухший и всклокоченный, и пил кофе. — Ты тоже ещё здесь? — изумился Данте, усаживаясь напротив. Он налил себе воды из стеклянного графина, стоящего на столе, и выпил её залпом. — Угу, — Клементе исподлобья взглянул на приятеля. — Ночь, судя по твоему виду, прошла убойно, — пошутил Данте. Вид у Клема и правда был неважный — будто он всю ночь дрова рубил. — Да уж, только вот на тебе это не отражается. Ты неисправим, — сказал Клементе. — Как девица? — Ммм... неплохо. Но я мало, что помню, — Данте зевнул. — Да чего с неё взять? Она же потаскуха. Все они одинаковые. Надоели! — Нет, не одинаковые, — вздохнул Клементе. — В смысле? — Данте оживился. — Неужели тебе этой ночью досталось какое-то чудо чудное, которое свело тебя с ума? — Можно сказать и так. Только не этой ночью, а вообще. — Не понял. — Ну... это не первая ночь, которую я провожу с ней. Да и не последняя, наверное. — А, с одной и той же шлюхой много раз подряд? — Данте скривился. — Нет уж! Эти вульгарные создания, фу-у... Я и Томасу больше двух раз не выдержал. Даже коровы, идущие по своей воле на бойню, умнее, чем все обитательницы «Фламинго» вместе взятые! — Лус не такая! — Клементе оскалил зубы. — Лус? Ах, та самая Лус — любительница зеркал! Ты всё-таки её подцепил! Надо же, и имя как у святой. Ну ничего себе! Ты, походу, серьёзно на неё запал, да? — воскликнул Данте насмешливо. — Прекрати ржать! Не смешно. Вот когда ты влюбишься, я гляну, как ты запоёшь. И ещё посмеюсь над тобой. — Что-о-о? — Данте облокотился на спинку стула так, что тот встал на задние ножки и покачнулся. — Только не говори, что ты влюбился в эту Лус! — А если и так, то что, нельзя? — огрызнулся Клементе. — Ты спятил? Клем, опомнись! Скажи, что это была шутка. — Нет, не шутка. Лус особенная. Она мне нужна. — В кровати она всем нужна, всему городу. — Заткнись, а! — Клементе сжал кулаки. — Мда... а это и вправду серьёзно, — у Данте и мысли никогда не возникало, что в проститутку, в падшую женщину, можно влюбиться. — Клем, очнись! Ты чокнулся, да? Она же ещё хуже, чем Табита! Та хотя бы делает это бесплатно. А твоя Лус спит со всеми за деньги, и ты говоришь, что в неё влюбился. Какой бред! — Я тебе это рассказал не для того, чтобы ты читал мне нотации! — отрезал Клементе. — Если ты будешь оскорблять Лус, я разукрашу твою смазливую рожу, понял? — Это уже попахивает Жёлтым домом, — Данте понизил голос. — Клем, прости, я бы понял, если бы ты влюбился в хорошую девушку. В кого угодно, даже в замужнюю, но в проститутку... Сам подумай! — Да чего тут думать? — вспылил Клементе. — Ты достал, ей богу, ещё хуже, чем мать. Чего вы все меня поучаете? Чего вам спокойно не живётся? Если ты не можешь никого полюбить, то я тут не причём!

— Да кто тебе это сказал? — Данте взмахом головы убрал волосы с глаз. — Проститутку я не полюбил бы, да, какой бы красоткой она не была. Но это не значит, что я не могу полюбить вообще.

— А что, есть кандидатки? — ядовито выдавил Клем. — Даже если и есть, тебя это не касается! — Вот как? Значит, ты думаешь, что вправе читать мне мораль, а сам можешь вытворять всё подряд? Наступило молчание. Данте смотрел, как лучик солнца играет на поверхности воды, отражаясь от прозрачных стенок стакана. Ну вот, взял и разругался с Клементе. И вместо того, чтобы быть с Эстеллой, провёл ночь в притоне. Хорош моралист! Клементе пил уже остывший кофе, глядя в никуда. — И кто же она? — наконец, спросил он. — О чём ты? — Та высоконравственная особа, что покорила твоё сердце. Ты сказал, что влюбился. Это правда? Данте кивнул. — И когда это ты успел? Кто она? Я её знаю? — Нет, — Данте провёл рукой по волосам, убирая их со лба, — это моя подруга. Из детства. Мы с ней расстались, не виделись пять лет, а сейчас встретились. — И ты понял, что влюбился? — Ага. — Так кто она? То что не проститутка, это я понял. — Нет, она не проститутка! — гневно сверкнул глазами Данте. — Она... она... аристократка, приёмная дочь алькальда. — Чего? — Клементе выронил из рук чашку с недопитым кофе. Её содержимое разлилось по столу. — Чего слышал. — Ты влюбился в дочку алькальда? В богачку? В аристократку? Ты? Ты, что забыл, кто ты есть и где твоё место? Она же из другого мира! И ты ещё смеешь меня отчитывать за то, что я люблю Лус? Да ты спятил! Да, Лус — проститутка, но мы с ней примерно одного социального статуса. А ты со своей благородной кралей, как небо и земля. Ты и аристократка — это смешно! — Не хочу говорить на эту тему! — оборвал Данте. — Объясни лучше, как ты собираешься рассказать родителям о Лус? Ты понимаешь, что это будет скандал? — Не собираюсь я им рассказывать! — А, значит, хочешь остаться правильным? Жениться на нормальной девчонке и наставлять ей рога с проституткой? — Ну и что? Какая разница? Понятно, что на Лус я не смогу жениться. А ты думаешь, тебе кто-то позволит встречаться с богачкой? Не только наши родители, но и её семья тоже. Они ж тебя с лица земли сотрут, если узнают, что ты хочешь соблазнить их дочь! — Мне плевать! Я переступлю через любого, кто будет мне мешать! Я не собираюсь всю жизнь мучиться с нелюбимой женой и бегать тайком ей изменять! Если я женюсь, то по любви! Я женюсь только на Эстелле или не женюсь совсем. Я её люблю! Ясно? Это не прихоть. Даже не страсть, она вообще девственница. Я её люблю, люблю такую, какая она есть! — всё это Данте выпалил одним махом. Клементе уставился на него. — Ого! Девственница? — он прикрыл рот рукой, сдерживая смешок. — Скажи мне, чего ты делать-то с ней будешь после Томасы, после Коко и Табиты? Да ты, как только в кровать её затащишь, сразу и разлюбишь. Она будет лежать бревном. К тому же аристократка, а их воспитывают в строгости. — Замолчи! Сам ты бревно! Ничего ты не знаешь! Если ты бредишь проститутками, это не даёт тебе права оскорблять порядочных девушек! — А тебя в конец переклинило. — Да, именно так! И я вместо того, чтобы быть сейчас с Эстеллой, сижу с тобой в этом притоне! — Данте прорвало. — Ты месяц был мрачный и нелюдимый, потому что тебе хотелось покувыркаться со своей шлюхой! И ради этого ты потащил меня сюда! Я думал, у тебя что-то случилось, я хотел тебя отвлечь, пренебрёг своими планами! А оказывается, ты, всего-навсего, бегаешь за потаскухой из борделя!!! Я бы мог быть сейчас с Ней, а сижу тут с тобой! Баста, я ухожу отсюда! — Данте, вскочив на ноги, ринулся к выходу. — Совсем больной что ли?! — крикнул Клементе. Данте в ответ долбанул дверью, расписанной обнажёнными амурчиками. Комментарий к Глава 7. «Фламинго» ---------------------------------------