Война сердец (СИ) - "Darina Naar" - Страница 156

— А как ты оказалась в монастыре? — продолжила разговор Эстелла. — О-ох, это долгая история. Работала я в борделе, значит, несколько лет работала, никого не трогала. Но год назад повадился ходить ко мне один постоянный клиент. Симпатичный мальчик, молодой, но бедный. Годков восемнадцать. Мне-то уж двадцать пять, поэтому меня смешат такие сопляки с их романтическими бреднями. Короче, запал он на меня, — Инес захихикала. — Представь себе, говорит: люблю, не могу. Даже предлагал меня забрать из борделя и убежать со мной куда-нибудь. Не, ну понятно, я-то смогу жить нормальной жизнью, ежели уеду в другое место. В этом-то городишке мне дорога повсюду заказана. Такие как я, мы ж не можем даже ходить везде, где хочется, и когда хочется. Да только зачем мне куда-то бежать, ежели мне неохота? Мне и тут неплохо. Бывает, клиенты попадаются разные, и дураки приходят, куда без них, но у нас там даже охрана есть. Донья Нэла обо всём позаботилась. Ну так вот, послала я этого мальчика куда подальше, и он мне сказал: ах, так, ну тогда я женюсь на порядочной и забуду про тебя. Ну и скатертью дорога, женился он на какой-то святоше. Представь себе, и это после того, как побегал по шлюхам, — Инес, запрокинув голову, зашлась грубым хохотом. — А месяца два спустя гляжу, опять толчётся у моего порога. Доступ к телу жёнки запрещён, она ж правильная. А Инес чего, её можно и так, и сяк. Вот и пришёл обратно. Всё бы ничего, но тут угораздило меня опять залететь. Донья Нэла, когда узнала, разозлилась так прям жуть. Она терпеть не может беременных. Короче, сказала мне, чтоб я искала папашу ребёнку, требовала с него денег и место, где жить, а потом убиралась по-добру, по-здорову из её заведения. Знаешь, а я ж ведь не могла бы сказать кто папаша-то. — Почему? — удивилась Эстелла. — Разве ты не знаешь, с кем у тебя было.... была связь? — А как знать-то? Ежели у меня за ночь по нескольку клиентов бывает. Ну, представь себе, я принимаю в ночь их одного за другим, потом выясняю, что залетела. От кого? Поди разбери! Ну я подумала тогда и решила пойти к тому, который трындел, что любит меня. Пришла прям к нему домой и сказала, что ребёнок у меня от него, — Инес опять заржала, скаля белые зубы. — Но он ведь не поверил. Я-то думала, он совсем наивный, да промахнулась чуток. А потом выперлась его жена, начала орать, и я ушла. Ну мы после ещё несколько раз с ним встречались. Но тут советчик у него отыскался, чтоб его. Он сказал, будто брат ему посоветовал мне сказать, чтоб я от ребёнка избавилась. Я, кстати, того братца-то видала. Красивый чёрт, глаз не оторвать, но сука та ещё. Он редко к нам захаживал, но девки все от него млели прям. Эстелла напряглась. Сердце заколотилось быстро-быстро. — Ничего, если я покурю, пока монашки не видят? — Инес вынула сигариллу из кармана простого коричневатого платьица, что было на ней надето. — Ничего. А как зовут того мужчину, что в тебя влюбился? — дрожащим голосом спросила Эстелла. — Клементе. А что? Эстелла, всхлипнув, закрыла лицо руками. — Нет, этого не может быть... таких совпадений не бывает, — забормотала она. — Чего это с тобой? — изумилась Инес. — Просто... просто я знаю эту историю. И я знаю Клементе. Он... он брат моего мужа. — Твоего мужа? — Инес закашлялась. — У тебя есть муж, детка? — Больше нет, — Эстелла кусала губы. — Его звали Данте. Это он посоветовал Клему тебе не верить. Но Данте... мой Данте умер. Три дня назад. Наступила тишина. Похоже, Инес была шокирована. — Как умер? Данте умер? — Угу... — уронив голову на руки, Эстелла разрыдалась в голос. — Но... он же совсем мальчик ещё... От чего же он умер? Как он мог умереть? — Его убили... Снова молчание.

— Теперь я всё поняла, — задумчиво сказала Инес. — Когда я спрашивала Клема, почему к нам больше не захаживает его брат, он сказал, что тот женился. Значит, ты и есть та самая его жена? Ну надо же, чего только не бывает в жизни! Значит, поэтому ты была в таком состоянии? Мы, получается, с тобой встретились в день его смерти, вот оно что! Ты очень его любила, да?

— Очень, и он меня... мы любили друг друга, любили до безумия, но у меня его отняли... — прошептала Эстелла. — Ну, ты это, не расстраивайся. Ты ж молодая ещё, вся жизнь впереди, — сочувственно произнесла Инес. Эстелла взглянула на неё с яростью. — Не говори мне этого! Мне не нужна жалость! И не хочу я слушать соболезнования! Мне это не поможет! — она скрипнула зубами, утирая слёзы. — Я больше не хочу об этом говорить, если я буду об этом говорить, я умру прямо сейчас. Ты мне так и не объяснила, как ты оказалась здесь? Ты всё ещё беременна? — О, нет! — Инес удержала смешок. — Я разозлилась на Клема, но потом решила, что он прав. И Данте твой был прав. Никому из нас не нужен этот ребёнок, это лишь головная боль. Да и что бы я делала одна, с пузом, без гроша в кармане? Я сказала донье Нэле, что у меня был выкидыш, сама пошла в аптеку и купила там специальную траву. И всё бы ничего, да вот только жандармы каким-то образом об этом узнали. — В смысле? — Ну, аптекарю нельзя ведь продавать такие штуки, которые провоцируют выкидыш, это преступление, за это ж в тюрьму сажают. А он продаёт из-под полы. Выгодно это. Ежели б он этого не делал, даже мы, проститутки, все были бы вечно беременны, что уж говорить о неопытных девицах. Так вот, жандармы устроили облаву на аптеку в тот момент, когда я купила эту траву. Я оттуда дёру дала, а аптекарь меня подставил. Сам выкрутился, гад, а меня заложил: дескать, я его обманула, что не для тех целей траву покупаю. Жандармы нагрянули в бордель, чтоб меня арестовать, а я удрала в окно. С тех пор прячусь. Вот, случайно дотопала до монастыря и монашки меня приютили, потому что я была голодна и слегка больна после выкидыша. Они меня выходили, и я тут осталась. Чего делать дальше, пока не знаю. — Как ни крути, а законы у нас тупые, — возмутилась Эстелла. — Не понимаю, какая им разница? Тело женщины — её собственность. — Церковники так не считают, — Инес сморщилась. — Говорят, будто тело женщины становится общественным и уже ей не принадлежит после того, как она беременеет. В ответ Эстелла фыркнула. — Я бы сделала тоже самое, что и ты, — добавила она. — Я считаю, каждая женщина сама вправе решать, что ей делать с собственным телом, и когда и в какое время ей заводить или не заводить ребёнка. И пусть бы меня посадили за это в тюрьму! Я бы плюнула в лицо тому, кто посмел бы это сделать. Все эти церковники — лжецы и убийцы. Ненавижу их! Они улыбаются тебе в лицо, говорят о святости и грехах, а сами вонзают нож в спину. И руки у них в крови невинных людей. Вот кого надо пытать и сажать в тюрьму, и гноить их там, а не несчастных, попавших в беду женщин. Чтоб эти святоши все подохли! Инес смотрела на Эстеллу с разинутым ртом. — Ты ж, видать сразу, аристократка, значит, правильная. Никогда не слыхала от приличной женщины такие речи. — Потому что я такая же, как Данте. Мы с ним одинаковые. Я неправильная с точки зрения нормального общества. Я никогда не мечтала стать рабыней в собственной семье, у нас с Данте было равноправие. Я хотела учиться. И он меня поддерживал. Поэтому мы нашли друг друга, мы понимали друг друга. Поэтому я хочу умереть вслед за ним. От меня осталась только оболочка. Я могу говорить, ходить, что-то делать, но я мертва. Он был для меня всем: моим миром, моей душой, моей кожей. А теперь у меня больше нет ничего. Лишь боль и ненависть к тем, кто его убил. Будь они прокляты! Инес курила сигариллу за сигариллой. Эстелла погрузилась в свои нелёгкие думы, а потом вдруг очнулась и спросила: — А тебя разве не Лус зовут? Когда Данте рассказывал мне вашу историю с Клемом, он называл имя Лус. Это не ты?

Инес опять засмеялась.

— Предпочитаю забыть об этом имени. Как Лус меня знают во «Фламинго», как Лус меня знает весь город, включая моих родителей. И жандармы ищут Лус. Поэтому сейчас я предпочитаю называться вымышленным именем. — Ясно. А что ты намерена делать дальше? — Понятия не имею, — Лус-Инес почесала голову, ероша кудрявые волосы. — У меня не жизнь, а полное дерьмо. Я подумываю сбежать отсюда к чертям туда, где меня никто не знает. А ты? Ты-то чего будешь делать, решила уже? — Да. Да! — Эстелла подняла голову. Глаза её сверкнули каким-то фанатичным огнём.— Если бы я могла, я бы себя убила. Но я надеюсь встретиться с моим Данте в другом мире, за гранью добра и зла, где бы это ни было. Но домой я не вернусь. Не хочу видеть их премерзкие рожи. Думаю, единственный здравый выход — остаться тут. Я приму постриг в этом монастыре. Я хочу стать монахиней! Комментарий к Глава 43. Разбитое сердце ------------------------------------