Черная королева (СИ) - Оленева Екатерина Александровна - Страница 29

Какой горячей, как печь, и гладкой, как шёлк, была на ощупь его упругая кожа.

Словно цветок под солнечными лучами я раскрывалась ему навстречу, содрогаясь под единым натиском силы и страсти.

Как и в тот, незабываемо первый и единственный раз, его движения были мощными, толчки сильными, вырывающими у меня стоны.

Он не желал отступать, пока не довёл меня до экстаза.

Зарычав, как зверь, Миарон с такой силой в последний раз вошёл в меня, что в какой-то момент мне казалось, что я попросту сломаюсь в его руках, как тонкая ветка.

Но вместо боли тело пронзило острое наслаждение, и я обмякла, тяжело дыша.

Проникнув лбом к моему лбу, он прошептал:

– Ты самая сладкая огненная ведьма на свете.

Я хотела отстраниться, но Миарон, поймав мои запястья, не позволил.

Чуть подвинувшись, заставил улечься рядом.

Я подчинилась, потому что хотела подчиниться.

Он смотрел на меня серьёзно и внимательно.

Я так давно не видела его лица – пятнадцать долгих лет. Но он не изменился. Всё те же круто изогнутые брови над синими глазами, вызывающе тёмными. Похожие на открытую рану, губы, почти непристойные в своей болезненной чувственности.

Не мудрено, что, когда я была молоденькой девочкой, он меня пугал.

Я не хотела попадать в зависимость от своих эмоций. Я не была к ним готова. Их для меня, маленькой и глупой, было слишком много.

Он не переставал пугать меня и сейчас.

Потихоньку начинало светать – реальный мир возвращался.

Вспомнив о сыновьях – о том, который почти на троне и о том, который почти на плахе, – я забеспокоилась.

Стоило только представить, чем может обернуться это полное безрассудной чувственности утро, как всё тепло в момент улетучилось.

Я медленно поднялась, потянувшись за халатом.

Миарон ещё лежал, глядя на меня снизу верх, подперев голову рукой.

– С годами ты стала красивее. По-прежнему изящная, словно юная девушка. Настоящая статуэтка. Такое тело грех скрывать под уродливыми фиарскими фижмами, а молочно-белую кожу – под глухими одеждами.

– В этой стране нагота считается кощунством. И я привыкла к этому. Миарон, – обернулась я к нему, – тебе пора уходить.

– А если я скажу – нет?

– Мне не говорят «нет».

Он медленно сел.

От его, всё ещё внимательного, взгляда сделалось тяжело.

Лучше бы он злился и насмехался. Так было бы проще.

– Солнце встаёт. Начинается новый день. И пусть твоё воскрешение и эта ночь остаются подарком Благих Богов сейчас, как ни грустно, пора прощаться. Ты должен уйти.

– Я скоро вернусь.

– Это слишком рискованно.

– Тогда я рискну. Полно, Одиффэ! Твой сын не твой муж. А ты ещё молодая женщина. Он должен понять.

– Ему и так слишком много и слишком рано придётся понять! – зарычала я в ответ, отнимая руку, которую Миарон попытался поймать. – Слишком много навалилось на пятнадцатилетнего короля!

– Вам нужны верные союзники. Я приду не с пустыми руками. Я смогу быть полезен твоему второму сына так же, как был полезен первому. Подумай об этом.

Голос Миарона звучал со спокойной отстранённостью. Такого тона за ним я раньше не помнила.

Он оделся.

Перед тем, как уйти, спросил:

– Ты действительно позаботишься о Лейриане?

– Позабочусь ли я о своём сыне?! Ты можешь в этом сомневаться?

– Что ты намерена делать?

– Как только провожу тебя, пойду к Риану. Поговорю с ним.

– О чём?

Подойдя к нему, я обняла его на прощание:

– Об этом не беспокойся. Скоро увидимся. Ступай.

Обернувшись пантерой, Миарон выскользнул в окно и, слившись с тенями, отступающими вместе с уходящими сумерками, растворился в них.

Скорее всего, отводил глаза. Я где-то читала, что оборотни это умеют.

Началась церемония утреннего туалета.

– Мой сын уже проснулся? – поинтересовалась я, беря полотенце из рук девушки, чтобы вытереть лицо после умывания.

Вода пахла цитрусом и казалось чуть прохладней, чем обычно.

– Проснулся, ваша милость.

– Принесите чёрное платье с высоким воротником. Волосы заберите под диадему с вуалью. Поторопитесь.

Девушки ловко управились с работой.

– Кто сейчас хранит покой короля? – осведомилась я.

– Господин Тэссинджер, ваша милость.

– Проводите меня в Башню Королей.

Стража распахнула дверь, и мы двинулись по узкому переходу, соединяющие мою половину и Башню, в которой прежде проживал мой супруг, а теперь занимал Риан.

Четыре стражника караулили вход в Башню, ещё двенадцать растянулись вдоль коридора и двое – у входа.

Я поняла, что разодрала ногтями ладони только тогда, когда остановилась против входной двери.

Сердце трепетало, будто я собиралась войти не к сыну, а к Сиобряну и при этом знала за собой крупный проступок, в котором предстояло оправдаться.

На самом деле всё было ещё хуже. Я должна была делать то, что я ненавидела больше всего – лгать.

Стража распахнула дверь:

– Её величество, королева-мать.

Свет вливался в широкие окна, освещая ворсистый эдонийский ковёр и огромную двуспальную кровать, покоившуюся на возвышении.

В нишах на стене, похожих на гигантские пчелиные соты, кое-где светились не успевшие прогореть за ночь свечи.

– Матушка?

Риан, несмотря на ранний час, был полностью одет.

– Как вы себя чувствуете? – спросил он, поцеловав мне руку, как делал всегда при встрече. – Мне доложили о вчерашнем инциденте. Виновные понесут наказание. К сожалению, теперь, когда умер отец, никто не может чувствовать себя в безопасности. Стоит пасть крупному хищнику, всякая падаль выходит вперёд, вообразив, что может отхватить кусок послаще. Нам предстоит многое сделать, чтобы доказать им – это не так.

– Да, сынок, сесть на трон – это самое легкое в борьбе за власть. Куда сложнее на троне удержаться.

– Так всегда говорил отец, – кивнул Риан. – Я был готов к тому, что они попытаются отпихнуть меня в сторону, но почему-то не просчитал, что сделают попытку устранить вас.

– Неприятности сыплются на нас слишком быстро. Немудрено, что мы утратили бдительность.

Риан взял меня за руку и сердце моё в ответ мучительно сжалось. Он не позволял себе проявлять чувства так открыто с тех пор, как вышел из младенческого возраста.

– Страшно подумать, что мы могли лишиться вас, матушка. И это на глазах у толпы и кучи охранников. Никому нельзя доверять! Но я научу их с нами считаться…

– Риан, мне нужно поговорить с тобой, – перебила я. – Это не требует отлагательств. Разговор будет серьёзным и, боюсь, не слишком приятным.

Риан поднял глаза с прямыми, как стрелы, ресницами.

Чёрные глаза уставились на меня с таким выражением, что я отвернулась:

– Разве мы не разговариваем с вами сейчас, матушка? Не понимаю, к чему вы клоните.

– Присядь, пожалуйста. То, что я скажу, сразу принять будет трудно. Но тебе придётся это сделать.

– Говорите, – коротко бросил Риан.

Я вздохнула и начала мою исповедь, стараясь не затягивать и говорить о главном.

– Вы с сестрой не были моими первенцами сынок. До тебя у меня был ребёнок. Мальчик.

Всё. Сказала, как в проруб прыгнула.

– В то время в стране был очередной мятеж. Орден Вечной Жизни, под любым предлогом разжигал гражданскую войну. Чтобы уберечь нас от возможных покушений твой отец принял решение отправить меня на Север. Но всё пошло не так, как нужно. Наши враги сумели выкрасть моего первенца…

Я замолчала, вспоминая события тех жутких дней, о которых рассказывала, перемешивая правду и ложь.

Правдой было почти всё, за исключением того, что Лейриан никогда не был сыном Сиобряна.

– Долгие годы мы с твоим отцом думали, что наш первенец погиб.

Риан словно обратился в камень.

Живыми в нём оставались только тёмные, мерцающие, как угли в адском жерле, глаза.

– К чему вы говорите мне всё это?

– К тому, что тот мальчик, что пытался убить меня вчера, твой брат. Враги использовали его, разыграв, как проходную карту. Но мы не можем его казнить.