Правила эксплуатации ведьмы (СИ) - Зингер Татьяна - Страница 50

б очень постаралась: он стоял на одной линии с щелкой. Выходит, ведьма подозревала, что я

подглядываю за ней? И отодвинула важное, позволив рассматривать остальное? Или в этом

нет связи; камень поставлен, где было удобнее?

На алтаре, кроме выписанной кровью руны и засохших ягод рябины, нашлись разбросанные

лоскуты ткани, вырезанная из дерева дудочка, медное кольцо и массивный камень. Взор

жадно разглядывал предметы. За ярко-алый гранат я зацепилась с особенной пристальностью

— он чем-то напоминал камень в браслете. Присмотрелась к запястью, но закончить нить

размышлений не успела.

По комнате пронесся вихрь. Не подняв ни единой пылинки, он сумел снести Лиса и

Радислава с ног, а меня заставить покачнуться. Устояла я лишь потому, что оперлась об

алтарь.

В темном дверном проеме показалась ссутулившаяся до горба фигурка. Серые глаза её

прожигали до костей морозом.

Пункт десятый. Вслушивайтесь в её беседы с иными нечистыми; они откроют истинные

домыслы ведьм.

Кудесничье вмешательство утихло, и спутники встали. Но ненадолго. Учительница сжала и

разжала кулаки. Один легонький жест, и я ощутила мощную силовую волну, оторвавшуюся

от ведьмы.

Всегда поражалась её умению творить темную ворожбу без крови. Впрочем, поживи я

столько сотен лет, сколько она, авось научилась бы похожему.

Чары щита были одним из немногих выученных — или точнее, вымученных — мною

наизусть. Я, плетя пальцами руны, преградила дорогу к не успевшему пригнуться охотнику.

Волна впечаталась в живот, и я отлетела к Радиславу. Не помоги щит, нам наверняка

сломало б кости. И хорошо, если не все. Мужчина, поймавший меня за шкирку, вытаскивал

свободной рукой меч, а Лис приготовился метнуть кинжал, но я заорала:

— Постой! Это я!

Кто эта самая «я», уточнить не додумалась. Но ведьма, слава богам, была гораздо

понятливее.

— Знаю, — шикнула она, сведя седые брови на переносице. — Или ты думала, будто мне

отшибло память за те полгода, что ты где-то гуляла? Тебя я и не трону, девчонка. А их…

— Они со мной! — возразила я.

— Зря. Неосмотрительно приводить сюда этих двоих.

— Мы по важному вопросу, — вмешался выступивший вперед Лис.

Ведьма смерила храбреца сомневающимся взглядом и сочувственно вздохнула. Мои зубы

заскрежетали. В следующее мгновение скрежет перерос в ругательство — учительница

выпустила насмешливо-крохотный огненный шар. Она игралась со мной, словно со

зверушкой, и это раздражало. Ком рос, а единственным разумным — хотя вернее:

неразумным — решением стало преградить ему путь. Я раскинула руки, и увидев, что огонь

растаял на подлете, громко потребовала:

— Учительница, пожалуйста! Выслушайте! А вы двое… Выметайтесь прочь.

Варрен издал нечто напоминающее «Ам-мн?», а Радислав сердито прокашлялся. Но Лис всё

же схватил застывшего охотника за рукав, и мужчины бочком протиснулись к выходу. Уже

оказавшись за порогом, Радислав зашипел что-то недоброе, но, судя по воцарившемуся

молчанию, был остановлен благоразумным Лисом.

Я подняла глаза на ведьму.

— Ты ведь понимаешь, что не убила я их лишь пока?

— Да, — отчеканила я.

Учительница указала на дверь, и я покорно вышла в кухоньку.

— И догадываешься, что их жизнь напрямую зависит от целесообразности твоего визита?

Если он бесцелен, то в награду за растрату времени я наслажусь двумя смертями.

Эх, нужно было не храбрую изображать, а заставить ребят ждать на безопасном расстоянии.

Какова вероятность, что «великая проблема» Лиса окажется столь важной для ведьмы?

Всё же ответом стало неуверенное согласие.

Учительница кропотливо развешивала на натянутой посреди кухни веревке терпко пахнущие

ошметки серо-бурого мяса. С тех капали редкие желтоватые капли, а старуха бережно

отбивала и разглаживала каждый тонкий кусок перед тем, как оставить его висеть. На полу

растекалась склизкая лужа. Ведьма стояла ко мне спиной и делала всё так размеренно и

показательно, будто она до сих пор учила меня волшбе, а я сидела наказанная и очищала

семена подсолнечника от шелухи.

— Тогда, девчонка, не одежду тереби, а делись, зачем приехала, — не отрываясь от занятия, приказала учительница.

— Дело в камне. — Я с сожалением оторвалась от ковыряния булавки, скрепляющую дырку

в рубахе.

— На свете множество камней.

Чернокнижница небрежно вытерла ладони о подол широкой юбки и присела напротив меня.

Колючий взгляд подобно крючку впился под кожу.

— В этом. — Я тряхнула рукой с браслетом.

— И что с ним не так?

— Он… — малюсенькая заминка, за которую стала понятна вся безрассудность путешествия

до болотной ведьмы. — Обладает силой?

— А ты как думаешь? — Она вцепилась в запястье и, не отрывая ногтей от кожи,

разглядывала камешек.

— Ну, он хорошо сдерживает чары…

— Которые растут? — перебила учительница.

Я, судорожно глотнув воздух, поколебалась. Признаваться ли в тягостной правде?

— Замечательно, — прекрасно поняла чернокнижница. — Продолжай.

— Но стоит ли искать в нем нечто ещё? — закончила я.

— Ты притащилась сюда ради неоднозначных вопросов? Ищи, коль хочется.

Где-то скрипнули петли. Ведьма с недовольством прислушалась. Раздался громкий стук

захлопывающихся ставней. На лице собеседницы не дрогнул ни единый мускул, но я точно

знала, кто умело закрыл дом от подслушивания.

— Твои дружки напрашиваются. — В голосе почувствовался гнев. — Но пусть живут, пока я

не договорила с тобой. Так чем тебе не угодил прощальный подарок?

— Он хорош, да вот мой друг, варрен, считает камень… реликвией. И на него так влияет

близость с амулетом, что парнишка сходит с ума.

Я на всякий случай безразлично фыркнула, хотя с ведьмой никогда не действовали трюки

обмана. Старуха хмыкнула, выныривая из-за стола. В её старческой походке иногда

появлялась чуждая немощным людям грация, практически кошачья; правда, хватило запала

ненадолго, и вскоре учительница схватилась за родную клюку. Она пересекла кухоньку, нагибаясь под развешенными кусками, достала из шкафчика настой в запечатанной бутылке

и разлила его в две чашки.

В моей порции плескалось нечто совершенно неаппетитное и, наверное, умершее до моего

рождения. Интересно, у старухи то же самое или себе она налила морса? Я отодвинула питье

подальше, стараясь не вдыхать противный, сладковатый аромат. Чернокнижница пила

спокойно.

Всё недолгое затишье я места не находила от её молчания. Старуха достала кусочек хлеба и, обмакнув его в чашку, надкусила беззубым ртом.

На выдержку действовала и вонь, разносящаяся по помещению; и непрерывное стекание

вязких капель.

— Учительница…

— Видимо, я недооценивала варренов. — Ведьма отложила недоеденный кусок на стол. —

Не такие они и глупцы.

— Он прав?! — Я, сама того не хотя, перешла на крик.

Неужели переезды через половину страны, мозоли на пальцах, усталость и постоянный голод

имели смысл? И Лис оказался не безумцем, мечтающим о возрождении невозможного, а

гением, увидевшим в пустом камешке истинную сущность?

— Не визжи, как неразумная баба. — Треснувшие губы скривились. — А твой спутник, признаю, не лишен ума.

— Камень поможет восстановить Галаэйю? Он драгоценный?

Она пресекла расспросы выбросом руки. Я разом замолкла.

— Позже я объяснюсь. Для начала расскажи о своей жизни после ухода. И не утаивай

подробностей. Помнится, ты обещала не возвращаться и обуздать тьму внутри себя.

Получилось?

Старуха усмехнулась, заранее зная ответ.

Я попыталась было скрыть постыдные истории, но почему-то под суровым взором обнажила

их все. От ведьмы не скрылось ничего — разве что я умолчала о проведенных деньках в