родимом селе да истинной профессии Радислава. Я говорила рваными фразами, сбивалась, но не получала укоризненного мотания головой и увереннее продолжала рассказ. Через

каких-то полчаса непрерывного монолога, учительница услышала обо всех неурядицах, постигших меня за короткий срок. Я замолкла, чтобы отдышаться.

— И не надоедает ведь помогать каждому страждущему. — Старуха сощурилась. — Ты —

ведьма, о какой морали может идти речь?

— Я — чародейка.

— Которая едва не прикончила человека? Не отрекайся от дара. Тот однажды вырвется

наружу, и ты чувствуешь это. Для чего бороться? Поверь, ты — могущественная

чернокнижница, но убогая кудесница. И камень у тебя неспроста. Выслушай меня.

Я напряглась, стараясь не пропустить ни единого слова. Как назло, учительница заговорила

насмешливо тихо.

— Да, он призван спасти этих жалких существ, варренов. Перед смертью матушка передала

мне его, поведав на прощание только то, что сия вещь могущественна. Сама она забрала его

у какого-то варрена-жреца. И многие годы я провела в поисках места где камень принес бы

мне выгоду. Я обошла половину карты, заходила в такие дали, что тебе и не представить.

Сталкивалась с нечистью почище той, которую описывают бестолковые поэты. И как-то, лет

сто назад, поиски завели меня в Галаэйю. Ненадолго. Мы рассорились с одним из её

старейшин, коим они величали жадного до безрассудства мальчишку. Что ж, думаю, по его

кончине горевали немногие. Варрены ненавидят ведьм так же, как я — этих круглоглазых

чудовищ, посему меня отправили на костер. Но в последний миг, когда огонь уже пошел по

хворосту, откликнулся некий ведун. — Ведьма оттянула юбку, и я увидела тянущийся по

всей левой ноге застаревший ожог. — Он, глупец, падал ниц и умолял отдать ему камень, ибо знал, куда нужно применить артефакт, но не представлял, где тот мог находиться. Я

убила ведуна — за промедление. Но вначале поклялась помочь и выведала, куда следует

отправиться… Я была слаба, но поселилась невдалеке от той точки и…

— Получается, вы бросили топи?

— Не перебивай, девчонка. И ответь, для чего тебе, неразумной соплячке, знать о том, как

давно я сюда переехала? Взаправду считаешь, что тут похоронена моя родня?

— А надгробия в лесу?

— Когда-то у дома была иная владелица. Подозреваю, там покоятся её родственники. Увы, сама она давно сгнила где-то в болоте. И не перебивай меня больше. Итак, я поселилась

невдалеке и обошла все окрестности. Тот ведун указал примерные координаты, и из-за его

незнания я излазила склепы, влезла на вершины гор, месяцами бродила по чащобе и

выстукивала деревья. Я стала одержима. И нашла искомое, но когда совсем постарела и

ослабла. Тогда я отважилась брать учениц.

Она вспоминала о девушках, прошедших через этот дом. Удивительно, но дурех,

рискнувших стать ведьмами, нашлось немало — около семи вместе со мной. Да только

каждая следующая оказывалась хуже предыдущей. И да, к сожалению, искра

почувствовалась во мне. Правда, я оказалась «невыносимой тупицей», стремящейся к

липовым идеалам. И убежала, хотя учительница предвидела возвращение. Она словно знала, что именно мне предстоит узнать об истинных свойствах камня. Каким образом?!

Ведьма раскрыла тайну.

— Я гадала, кому предназначено использовать камень. И тогда пришло видение:

беловолосая девка, стучащаяся в мои двери. А на её руке висел железный браслет. Приняв

тебя, я уже знала, кто она. Я сделала амулет, похожий на тот, из сна. И отдала его, когда ты

собралась сбежать.

— Почему вы не объяснили всего заранее?

— Что уготовано судьбой, от того не деться. Я объясню, куда следует направиться и чего —

опасаться, — не спросив моего мнения на этот счет, сказала учительница. — И

предупреждаю: иди туда с дружками.

— Для чего?

В горле пересохло, и я залпом опустошила чашку отвратительного варева. Во рту стало

кисло и вязко.

— Пусть в ловушках гибнут они.

— Там опасно? — Кружка дрогнула в пальцах. — Тогда судьба обманула вас. Я не сунусь с

головой в пекло и не предам друзей ради выгоды.

— Ты так права насчет «пекла». — По кухоньке горохом раскатился сухой смех. — Не

спеши с выводами. Если камень несет то, о чем твердил ведун, то любые жертвы будут не

напрасными.

Я спросила, что именно он говорил. Но ведьма искривила губы в ухмылке, оперлась на

палку, и ушла, закрывшись в своей комнатке. А я сидела, словно окунутая в холодный

источник. За всю беседу не прояснилось ровным счетом ничего: почему нас оставили в

живых, зачем нужен камень, принесет ли он мир в разрушенное государство?

Вернулась ведьма со свернутым рулоном бумаги. Та недовольно шуршала под дрожащими

пальцами учительницы, которая отставила чашки с отваром в сторону и разложила широкое

полотно на столе. Карта, если таковой можно назвать эту пляску слов, рун, крестиков и

линий, была старше меня раз в десять. Её кончики обветшали, краски выцвели и местами

стерлись. Учительница закрепила уголки чашками, а после удовлетворенно выдохнула.

— Я считала дни до того, когда ты, девчонка, одумаешься. Боялась, что придется помереть в

ожидании неразумной девки.

Я не отреагировала на выпад, пытаясь разобрать хоть что-то в чехарде неаккуратно

вырисованных зигзагов.

— Не узнаешь? — с липовой лаской спросила учительница.

— Нет, — честно призналась я.

Старуха схватила меня за ухо и почти уткнула носом в правый угол карты.

— А теперь? — Палец с длинным желтоватым ногтем очертил круг около едва приметного

крестика. — Знакомо?

Я склонила голову; посмотрела на точку под разными углами. Озарение, хвала богам,

случилось раньше, чем ведьма устала ждать.

— Наша халупа? — Вопрос, заданный утвердительными словами.

— Во-первых, не наша, — разъярилась старуха. — Во-вторых, молчи, если говорить так и не

научилась.

Я улыбнулась в кулак, но улыбка скоро сползла. Мы с ведьмой обогнули стол, и только тогда

картинка прояснилась.

Да, первым крестиком в теперь уже левом углу — правильном по сторонам света —

обозначался дом учительницы. Кстати, руны тоже стали малость понятнее, когда я

посмотрела на них под правильным углом.

— Тогда это, — я указала на прочерченный пунктир от дома, — дорога, ведущая к горам?

— Догадливая, — цокнула ведьма.

Вычерченная углем линия петляла, изгибалась и ломалась так, словно силилась от чего-то

сбежать. Я долго разглядывала черточки. Так близко. Если распахнуть окна, то будет видна

каменную гряда, до которой идти два дня. А когда мы заберемся по этой, казалось бы, отвесной стене, найдем идеальный маршрут, то…

Сердце замерло, по спине пробежала змейка. Какие, к бесам, опасности?! Я обязана узнать, что находится возле вершины Пограничных гор! Они — моя слабость; подъем по ним

казался не исполнившейся грезой, детской прихотью. Теперь есть возможность наверстать

упущенное.

И заодно спасти целую страну.

— Я пойду! — восхищенно отозвалась я.

Ведьма сузила блеклые глаза.

— Возьми карту, иначе потеряешься.

— Позвольте спросить? — Учительница промолчала. — Для чего нужны остальные

пометки?

— Ты меня чем слушала? Я обошла по десятку верст от болота и оставляла записи после

каждого неудачного похода.

Не знаю, говорила ли она правду, но голос оставался ровным. Старуха подняла чашки, придерживающие карту, и та скаталась в трубочку да подкатилась ко мне, явно приглашая

забрать её с собой.

— Но если в пещерах ничего не окажется? — Я легонько провела по бумаге пальцем. — Или

путь завалили камни?

— Придется смириться с тем, что дело всей моей жизни — пустышка. Но если ты не

заявишься с этим известием, то я умру в счастливом неведении.