Тайна Нереиды - Алферова Марианна Владимировна - Страница 50

Страж был длинен как жердь, с крошечной головой. Черная блестящая лорика напоминала кожу летучей мыши. На груди тускло светились парой хищных глаз два крупных изумруда. Страж засмеялся, обнажая длинные клыки. А за его спиной уродливой тенью маячил второй – коротышка, еще более отвратительный.

– Тебя-то мы и ждали! – воскликнул страж-жердь.

И вновь замахнулся. Элий отпрянул. Сражаться на мечах? Извольте. Там, наверху, его мог побить только Вер. И здесь вряд ли найдется равный в уменье и силе. Страж наступал, воображая, что его рост дает ему неоспоримое преимущество. Если, конечно, у стража было воображение. Коротышка пока не вступал в бой. Он лишь подзадоривал собрата визгливыми криками. Дрался страж неплохо. Наступая, он успел податься влево, предугадав ответный удар. Клинок Элия поразил пустоту, еще хранящую туманный абрис противника. Мечи звякнули, соприкоснувшись. Удар пришелся возле самых рукоятей.

Страж продолжал опережать. Он скользнул за спину Цезаря и, вложив всю силу в разворот кисти, полоснул мечом по животу противника. Но Кайрос [59] был на стороне Цезаря. Стражу не повезло – его меч рукоятью зацепился за клинок Элия. Разворот, и противники вновь очутились лицом к лицу. Страж озлился (оказывается, он умел злиться совершенно по-человечески). Впрочем, все в мире умеет злиться – даже камни, вода и солнце периодически приходят в ярость. Страж стал рубить наискось, сыпля ударами и не давая противнику опомниться. Но Элий отбился. Ни разу клинок не задел его, и все же Элий вынужден был отступить. Нырнул за колонну. Страж кинулся следом слишком поспешно, и сам напоролся на острие клинка. Черная густая кровь брызнула на влажные камни. Но страж, казалось, не почувствовал боли. Он лишь отпрянул, дав Элию мгновенную передышку.

Элий оттолкнулся от колонны, как о пристани, выскочил на середину галереи и остановился.

– Именем Римского Сената и Народа требую освободить пленных!

Коротышка захохотал. А собрат его вновь ринулся в бой.

Страж-жердь уже не заботился о защите, рубил наобум, надеясь на непомерную длину рук. И тут же был наказан. Элий сделал стремительный бросок с ложным замахом и ударом сбоку. Вновь брызнула кровь. И опять страж не заметил раны. Элий рванул клинок на себя, и его меч ударил по клинку противника изнутри. Рукоять собственного меча вывернула кисть стража, а навершье впилось в запястье. Меч стража сам вырвался из пальцев. Страж пошатнулся, медленно наклонился за мечом, будто специально подставляя шею под удар. И Элий ударил. В следующее мгновение голова стража, подпрыгивая, катилась по каменным плитам. А «жердь», теперь уже вовсе нормального человеческого роста, постоял мгновение на коленях и повалился победителю в ноги. Черная густая лужа растеклась вокруг Элия. Коротышка подхватил отрубленную голову и пустился наутек. Элий рванулся было за ним, но тут же остановился. Во-первых, понял, что не догонит. А во-вторых, его могла поджидать ловушка. Иногда полезно быть калекой. Есть время подумать лишний раз.

– Вер! – вновь позвал он. – Юний Вер!

Крик потерялся в галерее. Никто не хотел отвечать на призыв. Лишь эхо передразнивало на разные голоса. Элий повернулся к брату.

– Тиберий!

Тот не ответил – не мог ответить. Лишь губы конвульсивно дергались, силясь выдавить слово. Элий обнял пленника за плечи. Ощутил холод тела. Холод смерти. И сам окоченел, кровь замерла в жилах. Элий был не в силах пошевелиться.

Отогретые живым теплом, губы пленника шевельнулись:

– Там… впереди… – Договорить не успел.

Кто-то ударил Элия по ногам, и Цезарь упал. Тут же двое схватили его за руки, и развели их в стороны, будто желали распять, как раба. За левую кисть его держал коротышка. А за правую – безголовый страж. От нестерпимой боли все поплыло перед глазами.

– Ступай осторожно! – крикнул коротышка своему напарнику. – А то поскользнешься и упадешь.

Они поволокли Элия в неведомый полумрак, на несколько секунд пленник потерял сознание, а когда очнулся, то увидел, что они остановились под аркой. В воздухе, раскинув руки, висел нагой человек. Элий внизу сделался как будто его тенью. Почудилось даже, что от рук Элия, от плеч и головы протянулись к висящему тонкие нити. Кожу стало покалывать тысячами иголок, и боль в ногах прошла. Элию сделалось тепло и покойно. Висящий под потолком смотрел на него и улыбался. Это был Юний Вер. Но, всемогущие боги, как он изменился. Кожа была белой, как мел. Вер исхудал так, что ребра выпирали наружу. А к боку кровавым наростом прилепилась огромная опухоль. Она свисала с тела, как безобразный мешок, как вампир, разбухший от выпитой крови.

– Говори желание! – крикнул коротышка Веру, а безголовый радостно затопал ногами.

– Крови… – донеслось сверху. – Живой крови…

– Это мигом! Это сейчас!

Безголовый заломил Элию правую руку так, что Цезарь не мог пошевелиться. А коротышка полоснул лезвием кинжала по сгибу левой, кровь хлынула, и страж поспешно подставил золотую чашу. Элий почувствовал боль, и даже попытался шевельнуться. Тело вновь начинало его слушаться. Наполнив чашу, коротышка взобрался по уступам колонны, подпиравшей арку, и поднес напиток к губам Юния Вера.

– Амброзия… Амброзия… Амброзия… – бормотал страж.

В черный провал рта полилась темная влага. С каждым глотком опухоль на боку Вера увеличивалась, наливалась красным, будто кровь тут же переливалась внутрь нее. Элий смотрел на этот кроваво-красный мешок и не мог оторвать глаз. Опухоль все росла и росла. Коротышка повис на колонне на одной руке и раскачивался, как обезьяна.

А безголовый внезапно отпустил Элия и зашагал куда-то, пиная ногами все, что попадало под ноги.

«Ищет голову», – догадался Элий.

Он оторвал от туники полосу ткани и туго обмотал руку, которая начала неметь. Его охватила странная апатия. Что должно было случиться, случилось, и теперь изменить ничего нельзя…

…Опухоль Вера свесилась до щиколоток. Она пульсировала все заметнее, как будто внутри нее жило живое существо, и теперь отчаянно рвалось наружу. Когда красный мешок заходил ходуном, коротышка захохотал и спрыгнул на нижний уступ и вскинул руку с кинжалом. Элий закричал от ужаса и кинулся вперед. Слишком медленно. Не достал. Коротышка полоснул лезвием по пульсирующему мешку. Брызнули густые капли. Из распоротой кожи, визжа от боли, вывалился нагой и красный, как новорожденный младенец… сам Юний Вер. А прежнее его тело, белое, бескровное, осталось висеть под потолком, раскинув руки и глядя прямо перед собой мертвыми стеклянными глазами.

– Сигнум… [60] – прохрипел Вер, корчась на полу. – Сигнум «Нереиды». Скорее! Скорее!

Элий повиновался. У него дрожали колени, но он двинулся по галерее, хватаясь за стены. Идти становилось все труднее. Каждый шаг давался с трудом. Будто ледяные пальцы хватали его за щиколотки и пригвождали к полу. Он видел других – замурованных в стены, подвешенных на веревках. Они провожали его остекленевшими глазами, они молили, они взывали к нему: быстрее. Он шел. Только хватит ли у него сил…

Коротышка вылетел навстречу, сжимая меч двумя руками.

– Страж сторожит… Колодец повелевает – страж не пускает… – бормотал коротышка, гримасничая. – Никто не выходит из колодца, никто и никогда… Нереида… Сын Нереиды – стражу все едино… Бессмертные – пленные, смертные – мертвые… Ты – смертный, они – бессмертные… Страж убивает смертных, стражу нравится убивать смертных… стражу нравится убивать…

– Ты служишь Юнию Веру! – крикнул Элий.

– Колодцу… колодцу… служу колодцу… – бормотал страж, глядя на Элия крошечными налитыми кровью глазками.

Они схватились, осыпая друг друга ударами. Элий почувствовал, что лезвие коснулось его дважды. Но не ощутил боли. И в ответ тоже дважды достал противника, дважды рассек податливую ненастоящую плоть. Элий попятился. Назад было двигаться легко – будто кто-то толкал его в грудь. От потери крови у Элия все плыло перед глазами. Левая рука плохо слушалась. Элий ударил коротышку, метя в шею, не достал, и тут же нанес мгновенный удар в живот. Страж завизжал и бросился прочь. Казавшееся непреодолимым, давление исчезло. Элий сделал последние несколько шагов легко, будто изуродованные ноги обрели прежнюю силу.